Спектакль Андрея Жолдака «Ленин Love. Сталин Love» интригует, поражает, провоцирует и... меняется. На сцене Черкасского драматического театра он предстает перед зрителем совсем не таким, как во время официальной премьеры, которая транслировалась по телеканалу УТ-1. Мало кому известно, что сначала название должно было звучать как «Lenin Love. Stalin Love. Moskow Love». Эти три специфические любви так и не объединились. Жизнь внесла свои коррективы. Вместо этого любовь Москвы теперь вполне спокойно можно заменить на «нелюбовь» Киева.
ЖОЛДАК БЕЗ ЗАБУЖКО, КАК ЛЕНИН БЕЗ СТАЛИНА?
На данный момент не известно, увидят ли во всех регионах Украины «Ленин Love. Сталин Love». Гастроли требуют серьезного финансирования. Чего стоят только особенности сценографии: полторы тонны грунта, опилки, бассейн с водой, деревянные конструкции... Только на обустройство сцены требуется не меньше двух дней. Поэтому Черкассам в определенной степени повезло. Они увидели спектакль сразу после Киева.
Заметно было, что актеры на черкасской сцене чувствовали себя значительно комфортнее, нежели в столице. Ведь там действо восприняли неоднозначно. Во время репетиций в Оперном театре несколько раз умышленно перерезали электрическую проводку, чтобы вывести из строя звуковые и осветительные системы. А в день премьеры кто-то порезал на куски портреты Ленина и Сталина. К счастью, были запасные. Иначе спектакль просто не состоялся бы. И столичный зритель более прихотливый. То с кислой миной считает деньги, потраченные на постановку, то его напрягает Президент, который смотрит спектакль, то он оперирует эстетически-этическими замечаниями относительно так называемого госзаказа...
Разве можно абстрагироваться от всего этого и просто посмотреть спектакль? Поэтому все вышколенные критики пишут о том, какую икру ели во время антракта, а также об Оксане Забужко, которая покинула зал после первого акта. Черкасские театралы уже проглотили «наживку» киевлян и настороженно возмущаются: как можно признать спектакль достойным внимания, если главная сексуально озабоченная писательница страны не смогла досидеть до конца действия, которое поставил главный сексуально озабоченный режиссер страны?
МУРАВЬИ РАЗБИВАЮТ КРЫЛЬЯМИ СТЕКЛО
А тем временем разговоры о «новом Жолдаке» и его «реалистическом театре» имеют под собой вполне понятную почву. И не в виде той почвы, которая летит в волосы и изысканные прически зрителей, имевших неосторожность сесть в первом ряду. Периодически кто-то из героев роет землю в поисках прошлогодней свеклы или хотя бы зернышка. Скрипит снег под ногами, монотонно-жутко хлюпают капли. Шепот, который переходит в крик. Актеры — крылатые муравьи (по Жолдаку), которые играют так, как до сих пор никогда не играли. Еще бы — поставить спектакль за три недели, не выходя из театра по 12 часов в сутки!
Декорации похожи на те, что были в «Войцеке», — спектакле, который потомок Тобилевичей ставил с актерами черкасского театра в ноябре. Маленькие домики со стеклянными раздвижными дверями гармонично «вписались» в интерьер. Жолдак любит прятать своих актеров за стекло. Говорит, что нужно искать точку, от давления на которую стекло треснет и в конечном итоге разобьется. Неизвестно, либо речь идет о стремлении актера «достучаться» до зрителя, либо об умении зрителя видеть настоящее, а не то, что маскируется под отблесками эпатажа. Однако точно известно, что от тех отблесков многие слепнут.
Вот почему «Ленин Love. Сталин Love» разочаровал потенциально ослепленных театралов. Никакого тебе натурализма, голых актеров, секса и извращений. Вместо этого присутствует отбрасывание соответствия пола актера и персонажа. Роли женщин играют мужчины, а актриса Вера Климковецкая — студентка Театрального института имени Карпенко-Карого — вообще предстает перед зрителем как Аленка, Андрийко, Собака Сфинкс и Лиса. Жолдак привлекает харьковчанку Климковецкую в свои спектакли уже давно. Собственно, именно на этой хрупкой девушке «держатся» сцены, которые несут наибольшую психологическую нагрузку. Это она прячет от коммунистов золотую чашу, которой 400 лет, — символ несокрушимости села Кленоточи. А потом строгим Сфинксом наблюдает за тем, как истязают и распинают крестьянина Катранника, которого сыграл бывший директор Черкасского театра кукол Александр Кузьмин. Хотя сначала планировалось, что это будет Богдан Бенюк. Но что-то не сложилось. В конечном итоге, именно Климковецкая-Андрийко под конец спектакля прыгает в бассейн, набирает ведро воды и выливает на «двухглавое чудовище» Ленина-Сталина. А затем неистово пытается набить шишки на лбах выдающихся лидеров с криками: «Где моя мама? Это тебе за папу!»
А еще актеры одевают маски. Самые обыкновенные белые маски. Если бы вас уничтожали, вы бы тоже не смогли до конца быть собой, намекает Жолдак. Потому что маски есть только у тех персонажей, которые страдают от советской власти. Поэтому в конце Андрийко маску снимает и, достав чашу, восторженно смеется. Жизнь ведь продолжается. Словом, все очень жестко, но пронизывающе. Из чего можно сделать вывод, что Жолдак таки осуществил телепортацию Голодомора в метафизическое пространство. Вот только, хоть и называет себя всемогущим, но, к сожалению, не может помочь людям абстрагироваться и попробовать не только смотреть, но еще и видеть.
