Мир или консенсус?

«Трактор в полі дир, дир, дир, ми за мир, ми за мир...» — наяривал в свое время классик на отнюдь не солнечных кларнетах, оставляя проблему определения понятия «мир» составителям «Великої совітської енциклопедії». Понимание мира как паузы между канонадой — декларативно плоско и лишено как формы, так и содержания. Намного интереснее кажется конструкция — мир как способ ведения войны. Именно так, уже хотя бы потому, что ни мир, ни война не существуют как абсолютные, канонически застывшие категории. Разделенные осью симметрии и полярно противопоставленные, они создают собой диалектическое единство борьбы противоположностей. То единство, без которого нет продвижения, а значит, и жизни вообще. Исходя из этого тезиса, вплотную приближаемся к двойственному выводу — нет ни мира, ни войны — или же существуем в условиях перманентной войны. В философско-психологическом смысле — войны с самим собой, света со тьмой, добра со злом. Гамлетовское «быть или не быть» тоже достаточно удобно ложится в этот контекст. Очевидно, еще в больших политических играх мир выиграть намного труднее, нежели войну в ее горячем варианте. В украинском контексте мир, добытый ценой радикальных уступок и вялой дипломатии, оборачивается непоправимыми потерями, в который раз возвращает нас к шевченковской сентенции «на нашій не своїй землі». Как-то так вышло, что война за возрождение нации незаметно обернулась войной между бандитскими кланами и межпартийной грызней спасителей народа. Народа, ведущего, в свою очередь, тотальную борьбу за банальный кусок хлеба и уже ловящего себя на мысли, что ему глубоко наплевать не только на высокие идеалы. «Так жить — лучше вообще не жить», — думает он. И от этих мыслей — мурашки по те лу.