Дэвид родился в 1946 году в Миссуле, штат Монтана. Его отец, научный сотрудник в Министерстве сельского хозяйства США, имел шотландское, ирландское и английское происхождение, а мать, учительница английского, была наполовину финка и наполовину немка. Линч окончил три высших учебных заведения: Школу искусств Коркорана в Вашингтоне (класс живописи), Филадельфийскую академию изобразительных искусств и Центр ускоренного кинообразования в Лос-Анджелесе. Свои первые работы — анимацию «Шесть больных лиц» и галлюциногенный «Алфавит» — снял еще будучи студентом, в 1966 и 1968 годах. Свой полнометражный дебют «Голова-резинка» Дэвид делал 5 лет. После выхода в 1976 эту безумную черно-белую антиутопию встретили скептически, но вскоре критика изменила мнение, и сам Стэнли Кубрик выразил сожаление, что не он снял эту ленту.
Поэтому на сегодня Линч известен как автор суггестивных фильмов, наполненных необычными, завораживающими, иногда пугающими образами. По-видимому, после смерти Бунюэля еще никому не удавалось настолько совершенное воплощение самого духа сюрреализма. В конечном итоге, режиссеру и присудили неофициальный титул Первого популярного сюрреалиста. Создавая картины по логике сновидений, Линч, однако, умеет рассказывать захватывающие истории. Это умение принесло ему мировое признание и наивысшие награды: «Золоту пальмовую ветвь» в Каннах, «Золотого льва» в Венеции, «Сезара», номинацию на «Оскар». «Голова-резинка», «Человек-слон», «Синий бархат», «Дикие сердцем», «Малголанд Драйв», сериал «Твин Пикс» — все эти работы стали культовыми, а их творца британское издание The Guardian назвало самым выдающимся кинорежиссером нашей эпохи.
В 2017-м Дэвид Линч приезжал в Киев, чтобы официально представить основанный им благотворительный фонд трансцендентальной медитации David
LynchFoundation. Тогда же он ответил на вопросы журналистов, среди которых был и корреспондент «Дня».
— Вы хотите собрать семь миллиардов долларов для своего фонда. Откуда взялась именно такая цифра?
— Наш фонд является неприбыльным, и мы должны получать финансирование, чтобы дать возможность заниматься трансцендентальной медитацией любому человеку, который этого пожелает.
— Как вам удалось привлечь так много знаменитостей к своим инициативам?
— Знаменитости — тоже люди, а люди не любят страдать. Если вы узнаете о ТМ, это позволит вам погружаться вовнутрь самого себя и испытать это. Это поле неограниченного разума, который создает счастье, любовь, энергию и мир в каждом человеке. Начните и почувствуйте это. Я это делаю и наслаждаюсь уже 44 года, медитируя ежедневно, и не пропускал ни одной медитации. Это может помочь всем, а не только тем, кто действительно страдает, потому что мы всегда хотим большего от жизни.
— Медитация требует определенной концентрации и успокоения сознания. С другой стороны, творческий ум — это ум беспокойный, он ищет образы, темы, конфликты и тому подобное. Как вам удается совместить эти два типа сознания?
— Прежде всего, ТМ не является ни концентрированной, ни созерцательной формой медитации. Такие формы держат вас на поверхности, а в трансцендентальной медитации вам дается мантра — очень специфическая мысль, выраженная через звуковую вибрацию. Она назначена для того, чтобы развернуть сознание вовнутрь. Когда вы направлены внутрь, то можете легко погружаться туда с помощью более тонких уровней интеллекта, а на грани интеллекта — выйти за рамки. «Выйти за рамки» является ключевым словом. Вы почувствуете неограниченное сознание, которое современная наука называет «Единое поле», оно же Атма, что означает «Я» с большой буквы. Это именно то «Я», о котором идет речь в высказывании «Познай самого себя». И это внутреннее сознание — это неограниченный интеллект, неограниченное творчество, неограниченное счастье, любовь, энергия, мир, сила в каждом из нас. Ведь врагом творчества является негативность. Если вы очень сердитесь, то отравляете себя, отравляете свое окружение, и гнев контролирует ваш ум. Вы чувствуете подавленность и вряд ли можете что-то делать. Я называю это «удушающим резиновым клоунским костюмом негативности». Да, многие из нас живут в этом вонючем резиновом костюме. Если вы начинаете выходить за рамки ежедневно, этот костюм растворяется. Автоматически это побуждает к работе, вы расширяете сознание, получаете поток идей на более глубоком уровне, имеете возможность быть более творческим, увидеть более широкую картину. Таким был мой опыт.
— Несколько неожиданный вопрос: какое ваше отношение к искусственному интеллекту?
— Наука двигается вперед, новые изобретения появляются друг за другом, и много изобретений используются для чего-то негативного, хотя их же можно использовать для добра. Мне хочется сделать этот мир счастливым и позитивным, чтобы эти новые изобретения можно было использовать для добра.
— В каких героях или персонажах вы больше всего заинтересованы как режиссер?
— Я заинтересован в каждом из них. Все вместе они составляют сюжет, взаимодействуют, и когда ты знаешь, что этот персонаж такой, а тот — вот такой, и представляешь, как они встречаются, в мозге что-то происходит. Это что-то невероятное — когда сюжеты и персонажи взаимодействуют, поэтому, в конечном итоге, они начинают нравиться все, они все очень важны.
— Сны — важный мотив ваших фильмов. Используете ли вы собственные сновидения для сценариев?
— Я почти не черпаю идеи из снов. Это было, возможно, раза два, когда мне приснилась какая-то идея, но я всегда говорю, что мне нравится логика сна. Логика сновидения и абстракции, свойственные кино, дают ощущение, которое трудно передать словами. Абстракции — такие, как во снах, и логика снов — вот что я люблю.
— Ваши фильмы, с точки зрения коммерции, бывают не очень успешные. Как вам удается найти средства для новых проектов?
— Вы пытаетесь воплотить свои идеи в кино и хорошо проводите время, когда работаете и делаете что-то. Есть известное высказывание: «Человек имеет контроль над своими действиями, а не плодами действий». Мы не знаем, что случится, когда мы завершим фильм, выпустим его в мир. Иногда он проваливается в прокате, но если вы сделали работу так хорошо, как только могли, вам нравилось то, что вы делали, вам было весело делать это, то вы и чувствуете себя хорошо. Если вы делаете что-то ради денег, и только, то оно не очень хорошо получается, вы чувствуете что-то вроде смерти.
— Знакомые ли вы с украинским кинематографом?
— Хотя я принадлежу к миру кино, но не смотрю много фильмов. Я боготворю их снимать, но я вовсе не киноман. Вот мой приятель Мартин Скорсезе — настоящий знаток, он вам все расскажет об украинском кинематографе. (Смех.) А я не могу.
— Правда ли, что вы собираетесь покинуть кино? Ваши поклонники очень переживают.
— Приведу такой пример: если бы Феллини выпустил «Восемь с половиной» сегодня, его бы показывали в больших городах, может, с неделю, а дальше он бы очутился на платном телевидении. Мне кажется, что в настоящее время для артхаусного кино трудные времена. И все же есть кабельное телевидение, и я в последнее время думаю, что кабельное ТВ — это новый артхаус, потому что дает вам свободу снимать то, что вы хотите.
— Ваши фильмы открыты для интерпретаций. Какие самые экстравагантные отзывы о ваших работах вы слышали?
— Я такого не слышал, но вот какая моя мысль. Режиссер работает над фильмом очень долго и пытается снять его как можно лучше. И когда фильм завершен, то к нему не нужно ничего прибавлять и ничего не нужно убирать. А во время показа в кинотеатре каждый кадр фильма, сеанс за сеансом, остается таким же, но меняются зрители. И каждый из них — другой. Множество разных интерпретаций, но все они имеют право на жизнь.
— Считаете ли вы кого-то своим преемником в кино?
— У меня нет преемника. (Смех.)
