— Вы — одна из немногих в мире продолжательниц дела Бергмана в кинематографе. Как вы думаете, уйдет ли память о Бергмане теперь, когда ушел из жизни он сам, — спрашивает The New Times?
— Понятия не имею, но пока что потерпел крах даже наш несложный проект по организации музея Бергмана на острове Форе, где он жил в последние годы: мы элементарно не нашли денег. Разумеется, его фильмы будут жить до тех пор, пока люди могут себе представить, что такое подлинный киношедевр, — как живут картины Тарковского и Феллини. Но на всех этих фестивалях мы видим так много дурных фильмов, что порой мне кажется: настанет день, когда публика просто перестанет понимать кино такого уровня. Надеюсь, на мой век бергмановского наследия хватит, однако уже сейчас безумно не хватает новых картин, достойных старых мастеров. Один мой знакомый преподает в киноинституте в Перу, и он утверждает, что его студенты к четвертому курсу не испытали ни малейшего желания ознакомиться с творчеством Феллини или Бергмана. Ни одного фильма не видели!
— На Форе я познакомился с основателями интернет-фонда Ингмара Бергмана и был удивлен, что это весьма молодые люди, которые знают фильмы мэтра наизусть.
— Этот факт несказанно радует. Ведь сегодня как никогда зрители должны смотреть кино, подобное бергмановскому, кино, способное рассказать нам, кто мы такие и зачем появились на этой земле.
— Сегодня это нужнее, чем вчера? Почему?
— Потому что масс-медиа и особенно телевидение с интернетом все запутали и сбили всех с толку. Столько лжи или, в лучшем случае, полуправды! Кино начинает играть ту же роль, что и другие «устаревшие» виды искусства вроде классической музыки или балета. А где еще искать правду? Разве что иногда в книгах. Но лжи настолько больше и масс-медиа так агрессивно бомбардируют нас, что защищаться почти невозможно. Нынешние правители это поддерживают, ведь политикам это помогает управлять людьми.
— Как вам кажется, в нынешнем кино изменился статус режиссера и актера? Они ведь перестали быть «священными коровами», как в 60-х?
— Сегодня большинство звезд — дешевки, раскрученные желтой прессой. Их икона — Пэрис Хилтон. Виноваты в этом только журналисты. Культура резко подешевела, подешевел и ее потребитель. Я не знаю, кто виноват, масс-медиа или их потребители. Да и важно ли это... С другой стороны, у нас все еще есть Стивен Спилберг и другие по-настоящему талантливые авторы, привлекающие, тем не менее, внимание прессы. Так что не все потеряно.
— В свое время Катрин Денев написала Ларсу фон Триеру письмо и попросила снять ее в любой роли — результатом чего стала «Танцующая в темноте». А вы бы могли кому-нибудь из современных авторов написать такое письмо?
— Ну уж точно не Ларсу фон Триеру! Ему — ни за что. Разве что написала бы ему письмо, чтобы он никогда и ни за что меня не снимал. А вот Звягинцеву бы не отказала. С таким режиссером я бы поработала.
— Один из ваших фильмов с Бергманом называется «Лицом к лицу». Бергман обожал крупные планы и считал человеческое лицо одним из самых поразительных визуальных образов кинематографа. Как вам кажется, почему сегодня режиссеры так редко снимают лица своих актеров?
— Для того, чтобы показать лицо, надо иметь достойное лицо. Таких лиц все меньше и меньше. Я не сомневаюсь, что Звягинцев показывает в своем фильме крупный план лица Марии Бонневи. Иштван Сабо, говоря о той же проблеме, сказал: «Где сегодня те, давние лица?». Камере просто неинтересны те лица, которые сегодня попадают в поле зрения.
— Вы — защитница классического театра. Как вам кажется, сегодня он тоже переживает период упадка?
— Просто продюсеры театральных постановок все чаще думают о кассовых сборах. Мне кажется, что правительство любой цивилизованной страны должно позволить своим гражданам ходить в театры абсолютно бесплатно. Показывать и классиков, и современных авторов, понемногу формировать аудиторию. Одними блокбастерами сыт не будешь — ни в театре, ни в кино. Поэтому когда кто-нибудь вроде Звягинцева снимает фильм, все сограждане должны обнимать его, холить, лелеять, поддерживать и финансировать. Хотя — нет пророка в своем отечестве. По себе знаю: я собиралась пару лет назад снимать «Кукольный дом» с Кейт Бланшетт и Рэйфом Файнсом — и не смогла найти в Норвегии финансирование! Я плюнула и отступилась; у меня уже не хватает сил, чтобы сражаться за правое дело. Будь я моложе... Зла на них не хватает.
— Вы ушли из режиссуры?
— Я просто не могу найти достойного материала. Если уж Ибсен не подошел!..
СПРАВКА «Дня»
Лив Ульман, чистокровная норвежка, родилась в Токио, жила в Нью-Йорке и Канаде, а прославилась в Швеции. Там она встретила главного режиссера своей жизни — великого Ингмара Бергмана. Она сыграла в десяти его лучших картинах, в том числе в самой любимой — «Персона» (1966 г.), самой горькой — «Шепоты и крики» (1972 г.), самой нелюбимой — «Осенняя соната» (1978 г.) и самой последней — «Сарабанда» (2003 г.). А еще она родила ему дочь, Линн Ульман. А еще сняла как режиссер по его сценариям два своих фильма — «Частные признания» (1996 г.) и «Неверные» (2000 г.). Хотя Лив Ульман — это не только Бергман, а также Ибсен, Стриндберг, Юджин О’Нил и десятки других важнейших драматургов, в образцовых постановках которых она играла главные роли.
