Что касается мотивов, по которым женщины начинают писать прозу, уже сложился целый ряд стереотипных представлений. Добавились к этому и определенные «высокие» (пафосные) лозунги, с которыми начинали творить собственные профессиональные судьбы самые известные украинские писательницы 90-х годов уже прошлого века. А вот те, кто работает в более жестких и одновременно — менее идеологически окрашенных рыночных условиях нового тысячелетия, оказываются заангажированы другими представлениями о необходимости того или иного типа даже не письма, а книги.
О написании книг, ориентированных на определенный потребительский спрос, мы говорили с Мариной Гримич, автором, чьи книги за последние несколько лет выходят с удивительной регулярностью.
«У ПОЛИТИЧЕСКОГО КРУГА НЕТ НАВЫКОВ ЧТЕНИЯ КНИГ»
— Марина, вы пишете больше чем по роману в год, причем каждая из ваших книг — в другом жанре. Это сознательный эксперимент?
— Да, потому что я ищу своего читателя. Каждый мой роман — это своеобразное зондирование читательского спроса. Возможно, кому-то моя прагматичность не понравится, однако я даже к литературному творчеству отношусь по-деловому. Такое сейчас время в Украине. Это французский писатель, не обремененный проблемами выживания французского языка, может позволить себе роскошь писать для себя лично. А нам, украинским литераторам, журналистам, писателям, надо бороться за своего читателя, как пафосно бы это не звучало.
Вот, например, мой первый роман «Ти чуєш, Марго?..» — милая история любви, вышедшая в издательстве «Аверс», которое рискнуло опубликовать никому неизвестную Марину Гримич, — пользуется просто безумным успехом у женщин. Это настоящий роман-путешественник: книги странствуют от читательницы к читательнице, которые перечитывают его по несколько раз. Однако в литературных критических кругах его встретили прохладно: мол, женский роман — не достойный их внимания.
Тогда я написала «Варфоломієву ніч» — иронический роман о выборах в Украине. Произведение качественное и интересное, а для Украины суперактуальное. Как и многие произведения-победители конкурса «Коронация слова», он был выпущен в свет в издательстве «Кальварія». То, что я в нем сделала, — а именно вскрытие различных методов политического пиара, — причем сделала это в читабельной, юмористической форме, — было впервые. Однако здесь у меня произошел полный провал: дело в том, что я писала это произведение для политического и околополитического круга, искренне веря, что его представители прочитают мой роман и станут моими читателями. Однако, как выяснилось, у этих людей нет даже навыков чтения книг. И получилась такая ситуация: читательский круг, созданный, благодаря первому роману, был разочарован (они не получили вторую «Марго»), а новый читательский круг не был завоеван. Только журналисты (к сожалению, не те, кто пишут рецензии) и учителя (целую!) оценили его.
Пострадав, по этому случаю, я махнула рукой на политическую тематику и решила вернуться к моим женщинам-читательницам, которых я боготворю. Я написала для них «Магдалинок» — роман о женской дружбе, о женской солидарности, о Киеве и Париже, о том, как найти свое счастье. Когда я отдавала его главному редактору издательства «Кальварія» Петру Мацкевичу, я сказала: «Это роман, читая который в метро, вы проедете свою остановку». И здесь меня опять ждала неожиданность. С одной стороны, читательниц в провинции этот роман немного напугал некоторой откровенностью, зато получился и приятный подарок: я завоевала столичную русскоязычную читательницу. Мне звонили абсолютно незнакомые женщины с одними и теми же словами: «Мы никогда не думали, что читать по-украински можно с таким увлечением!»
Я гордилась этим своим маленьким достижением, а все-таки не была полностью счастлива. Я захотела написать серьезный мужской роман. И я его написала. Это «Егоїст», изданный, опять же, в «Кальварії». Серьезный мужской роман почему-то у нас, в украинской литературе, ассоциируется с чем-то неинтересным. Я попробовала его сделать интересным не за счет юмора и несколько авантюрного сюжета, а за счет новых и почти новых для украинской литературы тем: жизнь современного украинского сноба, жизнь современного политического и делового бомонда, Киев ностальгический, современное, несколько радикальное осмысление украинской национальной идеи, противоречие между современной так называемой элитой и потомками бывшей украинской аристократии. Говорить о реакции читателя еще пока что рановато, однако довольно четко вырисовывается такая картина: с одной стороны, сплотились все мои предыдущие читатели, которые по-разному реагировали на мои разные романы, а с другой — появились две новых (причем диаметрально противоположных) категории: космополитическая молодежная публика и патриотически настроенные люди старшего возраста.
Я это все вам рассказываю, чтобы убедить: сегодня очень важно изучать читательский спрос. Вообще-то это должны делать литературные агентства, но сегодня об этом думают авторы.
«БЛАГОДАРЯ «КОРОНАЦИИ СЛОВА» У НАС ПОЯВИЛСЯ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС»
— Было ли вам интересно использовать условия конкурса «Коронация слова», чтобы принять участие в соревновании? Как вы оцениваете романы, отмеченные этим конкурсом, которые издавались три года подряд?
— Я всегда знала, что когда-то, выйдя на пенсию, буду, как Агата Кристи, писать романы. Однако, благодаря «Коронации слова», сделала это раньше.
Романы различных авторов, которые были изданы благодаря этому конкурсу, создали то, чего в Украине много лет не было: литературный процесс. А литературный процесс во всем мире видят не как появление нескольких гениальных произведений и нескольких произведений, которые называют гениальными из-за того, что просто ничего другого не издавалось. Литературный процесс — это огромный наплыв книг разных жанров, разного качества, рассчитанных на разного читателя. А среди этого потока книг более яркими становятся действительно гениальные произведения и блекнут те, которые только считались гениальными, потому что просто ничего не издавалось. Происходит переоценка ценностей. Литература начинает жить, а не функционировать. Юрий Логуш, благодаря которому и появился этот конкурс, оказался намного мудрее кучки литературоведов, литераторов и издателей.
— Как вы относитесь к феномену «женского чтива», который в последнее время буйно цветет рядом с феминистическими исследованиями?
— Я не могу дать однозначного ответа на этот вопрос. Женское «чтиво» — это то, что для женщин, следовательно, что-то неполноценное? Разве так? Вот, например, я сделала один эксперимент для себя лично: взяла книжку одного молодого талантливого автора и на место главного героя поставила женщину, а на место его любимой — парня. И получилось приличное «женское чтиво» — очень читабельное, легкое и ироническое. Однако, если бы я рассказала этому автору о таком эксперименте, он бы стал моим самым заклятым врагом. Что касается так называемого «расцвета» феминистических исследований, у меня нет однозначного мнения. Дело в том, что в Украине извращенное видение феминизма. Когда я читаю феминистические исследования по моей специальности, а именно по этнологии, то просто схожу с ума от тезисов о «превосходстве женщины над мужчиной». Этого никогда не было ни в одной культуре. Да, в каждой традиционной культуре существует поло-возрастная стратификация: каждый пол и каждая возрастная группа имеют свои права, обязанности, обычаи, бытовую культуру, этикет и тому подобное. И изучая женскую часть культуры, мы не должны ее гиперболизировать, поскольку рядом существовала такая же полноценная мужская культура. Однако сегодня почти не существует стратификации общества по полу. Между женщиной и мужчиной нет социальных отличий. Существует только отличие в репродуктивных функциях. И поэтому даже сама постановка вопроса об особом месте женщины в обществе, о правах женщины является, на мой взгляд, дискриминационной.
— Этнология — ваша профессия, и в каждой из книг вы находите особый прием, чтобы представить небольшие куски этноисследований. А не готовите ли вы целой такой книги?
— Да, я сделаю это (тьфу-тьфу- тьфу, чтобы не сглазить! — этнологи очень суеверные люди). Имею в виду не научную монографию: мои труды рассчитаны на узкий круг профессионалов, они сложны для понимания неспециалистов. А я хочу создать что- то среднее между научным и научно- популярным жанром. В этой книге я попробую на историческом и современном материале проиллюстрировать тезис о том, что Украина всегда была и остается страной обычая (в том числе правового, экономического), а не права; раскрыть алгоритм украинской этнической истории; осветить специфику украинского этатизма; выявить основные этнопсихологические константы, то есть классические поведенческие модели и формулы мышления украинцев. Если это мне удастся сделать на надлежащем уровне, буду считать себя счастливым человеком.
СПРАВКА «Дня»
Марина ГРИМИЧ — представитель старой журналистско-писательской династии, имя которой почти столетие появляется в периодике, научных, переводных и литературных изданиях Украины. Родилась в Киеве, вобрав в себя эстетику, ментальность города с давними европейскими традициями. Училась на переводчика южнославянских языков. Начала свою литературную деятельность как переводчик с сербского, словенского, хорватского и македонского на украинский. Однако позже увлеклась этнологией и антропологией, объехала в экспедициях всю Украину, защитила диссертацию. Ныне возглавляет кафедру этнологии в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко. Произведения: четыре романа; несколько научных книг и учебников; дочка и сын...
