То, что он, то есть новые работы художника, будут узнаваемо неожиданными (вот такой вот парадокс), — точно. Ну а какими еще могут быть «материализовавшиеся иллюзии»? Но это — в будущем. А сегодня, накануне 80-летия Александра Дубовика, когда принято подводить итоги (примечательно, что в интервью «Дня» от 1 апреля 2011 г. художник от «юбилейной» темы уклонился — настоящее и будущее его больше интересует ), мы предлагаем вашему вниманию выдержки из размышлений о творчестве Александра Дубовика известных украинских искусствоведов.
Татьяна КАРА-ВАСИЛЬЕВА, доктор искусствоведения, член-корреспондент академии искусств Украины:
— Александр Дубовик — выдающийся украинский художник, живой классик современного искусства. Он человек широких энциклопедических знаний и глубокого европейского образования, автор многочисленных международных и украинских выставок, каждая из которых — значительное событие в культурной жизни Украины.
Работы мастера — сложные построения гипертекста с реминисценциями, цитатами давно ушедших цивилизаций, культур античности, ренессанса, барокко, которые живут в нашем подсознании, возвращаются к нам в новом виде, новом прочтении.
Основным в произведениях Дубовика является не сам предметный мир, не его конкретность, а как он определяет, «эхопонятийность». Александр Дубовик — универсальный художник. Он создает мозаику, витражи, ковры, росписи, дизайн книг и интерьеров. Он тот художник, который опережает время, он — человек будущего.
Алексей ТИТАРЕНКО, искусствовед и куратор современного искусства:
— Александр Дубовик начал заниматься «абстракцией» еще в конце 60-х. Тогда многие ею забавлялись, но он был из тех, кто не забавляется, а годами, десятилетиями выстраивает свою космогоническую. До «перестройки» почти не выставлялся. Космогония соотносилась не с переменчивым социумом, а с Абсолютом — не было никакого смысла размениваться на мелочи. Параллельно, вспомните, строили свои космогонии Гавриленко, Ламах в Киеве, Звиринский во Львове, Соколов в Одессе — самые талантливые в условиях полной изоляции от мира строили свои миры. И будущий музей XX века, по-видимому, будет состоять из этих уникальных «миров». Все они еще и писали «тексты» — вы только представьте себе эти пространства, где живопись будет совмещаться с магией слов (не хуже чем у Кошута). Вот как у Дубовика:
«Жизнь — энергия. Плоскость картины — магнетическое поле...»
Дубовика, конечно, пишут в разделе «холодная абстракция», «линия Малевича», в отличие от «горячей» Кандинского. Интересно, что когда «последнюю» по времени мегазвезду Михаль Ровнер спросили этой зимой на Московском биеннале, кого она любит, ответ был — Малевича.
Есть у Дубовика странное полотно, еще, кажется, конца 80-х: в верхней части — хаос бушующих сил, снизу его подпирает аккуратненький такой круг (по-видимому, еще Джотто). Круг на тоненьком острие, сверху тонны сумбура, грязи — и все держится. Аполлонический художник. Альбинос в украинском беспорядочном дионисействе. Но если вспомнить, как мало мы сделали формообразующего — и за всю «бездержавную» историю, и за последние 20 лет творческой свободы — то такие аполлоны на вес золота.
Еще и какой романтичный аполлон. Цвет настолько эмоциональный, суггестивно окрашенный, что назвать его «холодным» может только дальтоник. Это, скорее, своеобразная медитация, исихия, если вспомнить православную традицию. Рублев был исихаст. У визионера и, если позволите, схоласта Дубовика эта цветовая исихия еще и дополняется сложными композиционными «видениями», как у каждого мистика.
Гармонизируя видения — и если весь твой time становится prime time-ом — они же как кандалы. Созерцание их успокаивает, структурирует по направлению к главному — гармонией со Вселенной.
Дубовик шел к этому сорок лет. Было бы обидно не гордиться.
Елена СОМ-СЕРДЮКОВА, кандидат искусствоведения:
— Фигуру Александра Дубовика в украинском искусстве можно сравнить с горной вершиной, силуэты которой вроде бы заметны всем, однако ее пик возвышается одиноко. Сейчас Дубовик — это значительно больше, чем самореализация через средства искусства, это совершенный мир материализованной иллюзии.
Имея в послужном списке огромное количество выставок государственного и международного уровня, известный в мире художник, он в официальном табеле о рангах художественного общества Украины имеет звание — ХУДОЖНИК. И здесь пути того, как это трактовать, расходятся: только... или именно...
Сдержанность, образованность, интеллектуальность — это важные составляющие его личности, которые и раздражали окружение из тоталитарной системы, и в то же время давали возможность художнику кристаллизировать характер непокоренного, укрепляли творческий потенциал. Он художник-одиночка, который в мастерской, расположившейся по воле судьбы в Нижней Лавре, нес свою тихую художественную схиму в период двадцатилетней внутренней изоляции.
Стиль мастера безошибочного узнается, невзирая на то, что он является достаточно подвижной, внутренне предопределенной системой как сугубо художественных, так и этически-эстетических ценностей. Для А. Дубовика очень важную роль играет цепь: художник — картина — зритель, через определенную модификацию: музей — общество — космос.
Его уникальная система «столкновений» и «диалога, когда нет диалога», реального с ирреальным, плоскостей с объемами, насыщенных фактур с гладкой поверхностью, симметрии колебаний с асимметрией застывшего выводит язык живописи в открытое поле философии, где у каждого есть свой горизонт. Понятийный момент, который концентрируется в идеале, образе, имеет истоки в византизме, живет в нашей культуре генетически, ментально. Вещи, предметы, детали на полотнах Дубовика приобретают многонюансность уровня значений. Попытки достичь абсолютности содержания, вывести его на уровень символа, а персонажем сделать Историю, привели художника к идее палимпсеста, на вертикаль которого наслаиваются культурные пласты между прошлым и будущим, где есть подвижная точка условного центра — современность.
Зоя ЧЕГУСОВА, ученый секретарь украинской секции международной ассоциации арт-критиков АІСА:
— Александр Дубовик — из немногочисленной когорты честных художников-шестидесятников, которые берегли совесть мастера в течение всего мучительного лихолетья застоя. Работы Дубовика практически не появлялись на выставках прошлых десятилетий. Большинство его пластических идей не могли прорваться сквозь запруду идеологических и эстетических запретов, которые прерывали художественное русло 70—80-х гг., оставаясь в стенах его тихой уединенной мастерской, располагавшейся на территории Киево-Печерской лавры. И только в конце 80-х — в начале 90-х гг., когда художественная мысль в Украине вышла за нерушимые в течение долгих лет границы, освещая ранее запрещенное и недоступное искусство андеграунда, мы, наконец, смогли узнать этого прекрасного мастера.
Абстрактная живопись Александра Дубовика — никоим образом не дань моде. Это его позиция. Это особое образно-пластическое мышление, глубины которого гипнотически манят, притягивают к себе, но далеко не каждому удается постичь их... и это естественно. Потому что далеко не все гениальное так просто.
