В Национальном театре имени И. Франко состоялась премьера «Летучего Голландца», поставленная молодым режиссером Алексеем Кителем по пьесе Павла Арье, в театре «Золотые ворота» ко дню Соборности представили совместный творческий проект с Ивано-Франковским театром «Слава героям» на основе знакового текста этого драматурга. Продюсировала спектакль известная актриса Ирма Витовская. Сам текст написан в 2012 году, а кажется — будто сегодня. Популярной пьеса стала в 2014-ом во время проекта «Театр современного драматурга» во Львовском театре им. Леся Курбаса. «Слава героям» — это не агитка, а спектакль о том, что необходимо примирение и диалог, а также о том, что нужно слышать друг друга, и если не принять, то хотя бы понять другую точку зрения.
По сюжету, в одной палате госпиталя для ветеранов оказываются бывший красноармеец (эту роль играет Дмитрий Рыбалевский, актер Национального театра им. И. Франко) и бывший воин УПА (Алексей Гнатковский, актер Ивано-Франковского театра). Это представители разных миров: один боролся за независимость Украины, а другой воевал против нацизма. В пьесе поднимается вопрос о том, что мир не только черно-белый; человеческая доброта или злоба не определяется принадлежностью к тому или иному политическому лагерю; в каждом из нас смешано добро и зло, но, невзирая на все это, главное — человечность... Кстати, 31 января еще одну версию «Слава героям» показали во Львовском драмтеатре Леси Украинки. Постановку осуществил Алексей Кравчук, а главные роли исполнили Олег Стефан и Юрий Хвостенко.
Напомним, Павел Арье, который в последнее время проживает в Германии, приехал на несколько дней в Украину, чтобы увидеть эти спектакли. «День» пообщался с драматургом. Говорили о наболевшем — Майдане, войне на востоке, как это видится соседями из-за границы, а также о новых арт-проектах.
— Павел, сегодня «украинский вопрос» еще остается «темой дня» в Германии?
— Эта тема уже сошла с первых страниц информационных сообщений, но все же она присутствует. Хотя бы потому, что Европа сейчас находится в состоянии экономического эмбарго с Россией. Поэтому украинские новости часто переходят в контент экономической и стратегической политики...
— Ты рассказывал, что во время Майдана тебя расспрашивали о том, что в Украине происходит и это реально волновало людей...
— Коллеги спрашивали: где правда, кто сбил малазийский «Боинг», действительно ли у нас преследуют русскоязычных людей? У меня даже были столкновения с моими знакомыми «левых» взглядов, которые в результате массовой пропаганды со стороны немецких «левых» рассказывали мне о «хунте» в Украине, что Майдан был проплачен американцами и прочие нелепости, которые распространяла кремлевская пропаганда по миру... Но многих немцев ситуация в Украине искренне волновала: это очень близкая война для Европы, во-вторых, существует страх перед Россией — с одной стороны, немцы еще помнят последствия Второй мировой войны, с другой же, в Германии сейчас бытует определенный «культ» России. Поэтому ко мне, украинцу, было отношение как к источнику объективной информации. Особенно в «кровавые» времена Майдана люди очень сочувствовали, и мой телефон не замолкал...
— Можно ли сказали, что из-за событий в Украине среди немцев возник определенный интерес к нашей культуре?
— К сожалению, нет. У меня такое впечатление, что к украинской культуре в Германии такое отношение, как будто ее не существует. В представлении многих немцев мы являемся рудиментом «великой российской культуры». О презентации себя в Европе кремлевское правительство заботится и сегодня. Мы же ожидаем, что нас должны все любить и интересоваться... Пришло время нам показывать, что мы можем занимать нишу в европейском контенте именно как современная культурная нация... Скажем, в декабре в Киеве состоялся «театральный шоу-кейс», на который собрались представители 25 немецких театров. В частности, работа Стаса Жиркова «Сталкеры» по моей пьесе заинтересовала их материалом, который говорит о предчувствии Майдана, о состоянии загнанного в угол человека, а также интересной режиссурой. И театр из Магдебурга пригласил именно Стаса для воплощения на их сцене своего виденья этого материала. Это маленький, но прорыв.
— Ты пишешь уже не первый год, но лишь в последние несколько лет наконец начали активно ставить твои пьесы. Это связываешь с политическими событиями в стране, когда тексты начали настолько резонировать с действительностью?
— Вероятно, своеобразная «пауза» была не только у меня, а у всей современной украинской драматургии — значит, театр не нуждался в актуальных пьесах, жил своей жизнью, занимался только проблемами «высокого» искусства. Но времена меняются, грядущие поколения не готовы верить и ходить в «замороженный» театр 1960—1970 годов... Мне повезло потому, что на меня обратили внимание, и я в настоящий момент — «на волне». Хочется верить, что эта тенденция сохранится, и у нас появится нормальный театральный «рынок».
— Ты уже видел большинство сценических прочтений своих пьес — каковы впечатления? Были ли спектакли, открывшие для тебя что-то новое в текстах, или такие, которые ты не воспринял?
— Так, чтобы вообще не воспринял, наверно, нет. Конечно, есть какой-то больший сентимент к спектаклю в Москве: например, известный режиссер Роман Виктюк, как всегда, создает свое искусство, своеобразное прет-а-порте. Он берет мою пьесу «В начале и в конце времен (Баба Прися)» — и делает из нее... древнегреческую трагедию, где мы знаем, что все закончится плохо, но время от времени появляется какая-то надежда... Конечно, киевский спектакль «Сталкеры» (совместный арт-проект «Молодого театра» и «Золотых ворот») — это какая-то невероятная вещь. Я очень люблю также львовскую постановку «Бабы Приси» с Олегом Стефаном в главной роли. Мне трудно как-то сравнивать эти спектакли, потому что каждый из них интересен по-своему, за них мне не стыдно и это большое счастье, что они всегда проходят с аншлагами.
— 80-летнюю Бабу Присю в Киеве играет харизматичная, молодая женщина Ирма Витовская, а во Львове — мастер психологического перевоплощения Олег Стефан... Как тебе кажется, это был лишь режиссерский поиск актеров, которые могли бы сыграть сложную роль, или ты все же закладывал в этот персонаж нечто нетипичное для возрастных героинь?
— Когда я придумывал этот образ, то он получался у меня «трехмерным», собирательным — это баба-дед, баба, на которой мир держится, мать-земля. В принципе, неважно — мужчина или женщина какого возраста будет исполнять эту роль. Конечно, я прописывал бабу, поскольку это женщина, которая рождает новую жизнь, но женское начало есть также и в мужчине, в той или иной степени. У меня даже было искушение отметить в действующих лицах, что эту роль может играть мужчина, но потом решил не распыляться и положиться на режиссера. Другой вопрос — найти такую «мощную» актрису, которая сможет сыграть Вселенную. К тому же эта роль — еще и страшная физическая нагрузка: весь спектакль ты держишь на себе — и Ирма Витовская уходит за кулисы насквозь мокрая, и Олег Стефан — словно в бассейне искупался... А как Витовская меняет свои движения, голос, превращая их в старушечьи; в спектакле есть эпизод, когда тень падает на стену, и эта молодая женщина у нас на глазах превращается в старуху — и у зрителя ни на секунду не закрадывается сомнение — такая энергия бьет в зал.
— Недавно вышел в свет сборник твоих пьес «Баба Прися и другие герои». В самых новых премьерных спектаклях по твоей драме тоже речь идет о «Славе героям». Вероятно, неспроста в основе твоих пьес становятся преимущественно сильные люди. Как считаешь, Украине сейчас не хватает таких настоящих героев?
— Наверно, они есть: кто тогда выходил на Майдан, кто принимал настоящие пули, обороняясь игрушечными деревянными щитами, чтобы вытянуть своих друзей из-под огня... Ведь это они и есть современные «Бабы Приси, это им — слава, и таких людей много! А не хватает нам, думаю, всенародного духа, чтобы наконец начать на себя по-другому смотреть, уважать себя, — элементарного чувства достоинства. Очень простой пример: я много путешествую и самый дешевый способ пересекать украинские границы — автобус. Еще до недавнего времени наши пограничники собирали по 5 евро с человека, чтобы не обыскивать багаж. Как это недостойно — и со стороны тех, кто дает эти деньги, тоже, потому что это страшное унижение! Мне стыдно было переводить слова таможенников своим соседям по автобусу — французам... Мы же не в Африке живем, в цивилизованной стране... Слава Богу, после Революции Достоинства пограничники уже боятся требовать деньги.
— Многие из твоих коллег ринулись писать пьесы о революции, об АТО...
— И именно эти «актуальные», часто графоманские тексты переводятся и презентуются за рубежом. Я не хочу никого осуждать, но не желаю развлекать европейцев своей бедой. Думаю, что сейчас — время документального театра: ну, нельзя выдумывать историю о матери и солдате на войне, когда рядом есть настоящая мать и боец АТО. Творческое переосмысление этих событий, наверное, придет ко мне позже — хочется об этом написать, но возможности сделать это честно я для себя пока не вижу: я еще не понял до конца, что произошло и что с нами будет дальше.
