Недавно я вышел в эфир с передачей о радиоглушении. Мой собеседник, литовский радиожурналист и депутат сейма, автор книги «Jamming» («Глушение»), рассказывал мне и слушателям об этом немузыкальном аккомпанементе «холодной войны». Честно говоря, я давно хотел сделать передачу «Человек, который меня глушил». Но и на этот раз не получилось. Литовский коллега дал мне московские телефоны ветеранов глушения, и я попробовал дозвониться до них. Анатолия Степановича Батюшкова в Госкомсвязи я не застал: он отдыхал в санатории. Но с генеральным глушителем эфира, ныне пенсионеркой Натальей Евгеньевной Крестьяниновой я поговорил. В передаче участвовать она отказалась: домашние заботы, давно не у дел, внуки... Может быть, я выбрал в разговоре с ней неправильный тон? Может быть, стоило обратиться доверительней — все же нас годами связывало, можно сказать, общее дело. Да, надо было поздороваться, а после сказать: «Наталья Евгеньевна, не узнаете? Нет? Это Игорь. Какой Игорь? Игорь Померанцев. Неужели не помните? Ну как же, я вышел впервые в эфир в 78-м, еще в Мюнхене. А на частотах Би-Би-Си тоже не помните? Нет? Ну что ж, простите. Понимаю, оторвал. Да-да. Конечно».
Так бы надо было поговорить. А я даже не спросил, сколько внуков, как зовут, как учатся, есть ли у них любимые предметы. Не спросил. А перезванивать неловко.
