Именно поэтому в музыкальной среде так много анекдотов об альтистах, которых часто считают скрипачами-неудачниками. Оркестранты за глаза любят называть своих дирижеров музыкантами, не владеющими инструментами. А отношение к историкам и теоретикам музыки убийственно характеризует такая язвительная фраза: «Они музыковеды по необходимости или по убеждению?». Светлана Шабалтина с ее преданностью к галантному предшественнику фортепиано — клавесину, возможно, тоже может показаться кому-то чудачкой. Но выбор этого удивительного инструмента, для которого писали свои прелюдии и фуги Бах, сонаты — Моцарт, Бортнянский и Березовский, был сделан Шабалтиной решительно и осознанно. Именно клавесин помог ей достойно и гордо исполнить главную мелодию своей жизни.
По словам самой солистки, в молодости ее не очень привлекала перспектива концертирующего музыканта. Но случилась встреча, во многом определившая всю ее последующую артистическую карьеру: в Московской консерватории она попала в класс фортепиано Бориса Землянского. «Мне крупно повезло, — вспоминает Светлана Марковна. — Я встретила педагога, который научил меня работать. Это был выдающийся пианист. Его смерть в 1977 году Би-Би-Си прокомментировало так: «Советское исполнительство потерпело крушение, масштабы которого еще не известны».
В начале 80-х, закончив аспирантуру, Шабалтина вернулась в Киев. Стала преподавать на кафедре общего фортепиано в консерватории, а чуть позже — и концертировать. Ее заметили: украинские композиторы Л. Дычко, В. Губа, Ю. Ищенко, О. Кива, В. Рунчак, В. Сильвестров стали давать ей свои произведения для исполнения. «Для меня это было полезно и интересно, — рассказывает С. Шабалтина, — поскольку всегда можно было проверить, по верному ли пути ты идешь и насколько правильно понимаешь написанное».
И все-таки, несмотря на очевидные успехи и мастерство, вокруг Шабалтиной образовался некий «информационный вакуум». О ней практически не писали. Ситуация напоминала односторонние телефонные переговоры, когда тот, кто говорит, не может слышать своего собеседника. Трудно сказать, почему так случилось. Вряд ли правомерно обвинять журналистов в злонамеренном умалчивании имени Шабалтиной. Человек до щепетильности тактичный, она никогда не занималась тем, что ныне принято называть «промоушн». И все-таки у исполнительницы накапливалось горькое ощущение, что диалог между ней и слушателями искусственно нарушен. И Светлана Шабалтина нашла в себе силы отнестись к этому не просто кротко, но позитивно: «Я имела счастье сформироваться по своему понимаю и усмотрению. Без моды, без определенных тенденций».
Как знать, может быть, именно это и привело через цепь случайностей Светлану Шабалтину к клавесину. Все началось с нескольких уроков, которые она взяла, чтобы профессионально аккомпанировать на клавесине талантливой, но, увы, уже эмигрировавшей из Украины виолончелистке Ларисе Байрамовой. И произошло открытие, определившее всю последующую жизнь Шабалтиной.
«Я достаточно профессионально владела фортепиано, чтобы понять, что клавесин — это принципиально иной инструмент, — вспоминает Светлана Марковна, — но совершенно не представляла, во что выльется для меня встреча с этим инструментом. Передо мной открылся другой мир, о существовании которого я не подозревала. Я поняла, что из-за пресловутого «железного занавеса» от нас оказался полностью отрезанным такой важный аспект современной культуры, как старинная аутентичная музыка». В мире читают древние трактаты, восстанавливают старинные инструменты, реставрируют танцы. Функционируют целые академии старинной музыки. Человечество словно устало от романтизма с его бурными страстями, идеей сверхчеловека, бесконечным стремлением к самоутверждению. Тот, кто хотя бы раз в жизни слышал исполнение барочной музыки на клавесине, никогда не забудет неповторимое ощущение подлинности, достоверности, иллюзии возвращения в иное временное пространство. Недавно благодаря усилиям Светланы Шабалтиной в Национальной музыкальной академии открыт первый в Украине класс клавесина. «Надо только посмотреть в эти глаза, — говорит Светлана Шабалтина о своих ученицах. — Девочки входят в мир клавесина совершенно спокойно. Впрочем, в двадцать лет намного легче ломаются стереотипы...». Не забудем же, что Шабалтина сломала их первой.
