В 70—80-е годы в конкурсную программу Берлинале непременно входили восточноевропейские фильмы. Но не формально и номинально — здесь они зачастую имели поддержку в виде главных наград. (В частности, «Серебряный медведь» — специальный приз жюри в свое время достался «Астеническому синдрому» украинки Киры Муратовой).
Но с течением времени, которое разрушает каменные стены и политически объединяет еще вчера, казалось, несоединимое, что-то изменилось не только в восточноевропейских кинематографах, но и в программных установках фестиваля...
Нет, здесь, в Берлине, как и раньше, с уважением и пониманием смотрят на восточных соседей, которых, как нигде больше (Канн, Венеция), встречают гостеприимно, а приглашенные журналисты еще и получают уникальные условия для работы. Тут их помнят и ценят: почетную «Золотую кинокамеру» на этот раз вручили Армену Медведеву, руководителю Российского государственного кинокомитета времен перемен и трансформаций; чествовали Анджея Вайду; та же Кира Муратова в марте должна получить премию Немецкой академии искусств за выдающийся вклад в мировую культуру...
Но ни один полнометражный восточноевропейский фильм не соревновался за награды фестиваля. В определенной мере это представляется даже логичным: в последние годы количество картин из восточной части континента в главном конкурсе неуклонно уменьшалось, а теперь вот свелось к нулю. Но это вовсе не означает, что фильмы из нашей части Европы потенциально не могли бы быть включены в конкурс. Тем паче, что они зачастую довольно убедительно выглядели в других, внеконкурсных, программах фестиваля — в Панораме и Форуме.
В частности, здесь может идти речь о российских лентах, представленных на Берлинале. Почти все они, полно- и короткометражные, сделаны на петербургских студиях. (Предполагается, что и на Каннский конкурс нацелена также петербургская — уже скандальная — лента Александра Сокурова о взаимоотношениях Гитлера и Евы Браун). Особая кинематографическая атмосфера лелеялась в Питере годами. Во главе петербургской «школы» стоял выдающийся режиссер Алексей Герман, уже само присутствие которого (в прошлом году он перебрался в Москву) создавало мощное кинотворческое напряжение, что и приносило в последние годы щедрые результаты.
Свои новые фильмы в Берлине показали — когда-то дебютанты и призеры Киевского фестиваля «Молодость» — Сергей Снежкин и Александр Рогожкин. Первый, автор всем памятного «ЧП районного масштаба», представил «Цветы календулы», где в жанре семейной драмы и в традициях русской классической литературы (преимущественно чеховских коллизий и персонажей) исследует психо-социальное состояние постсоветского российского общества и, собственно, определенные особенности национального характера. Второй, как известно, является уже почти записным, хотя и в другом жанре, исследователем разнообразных русских национальных особенностей, а также автором пилотных серий суперпопулярных теле- «Ментов». Он привез в немецкую столицу «Блокпост» — чрезвычайно жесткую и во всех отношениях «неудобную» картину об особенностях, кажется, уже извечной кавказской войны в России.
Так вот, хотя бы две эти ленты... Прежде всего, у них обеих были в конкурсной программе западные «двойники» и, вообще-то говоря, они могли бы их там полностью заменить. Но эти ленты, как и еще несколько восточноевропейских фильмов, не отвечали, как мне кажется, двум обязательным на сегодняшний день критериям берлинского конкурсного отбора: четко очерченной политической и этнической корректности, а также техническому и технологическому чистописанию. Ведь едва ли не все (может, за исключением фильма Девида Кроненберга «eXistenZ») конкурсные картины придерживались четкого русла упомянутой корректности, и все без исключения, каждая по-своему, соответствовали технологическому контексту современного кинематографа.
Не в последнюю очередь «абсолютная технологичность» десятиминутного фильма Сергея Овчарова «Фараон» принесла России маленького «Золотого медведя» — главный приз в короткометражном конкурсе. (Кстати, ленту на Берлинале, еще в «полукондиционном состоянии», отобрали в Киеве во время прошлогодней «Молодости»). Такую же «техно-корректность» продемонстрировали и пятиминутные польско-немецкие «Маски» режиссера Петра Карваса, которые получили «Мишку» той же пробы, что и «Фараон». Бесспорно, кроме компьютерной анимации, присутствующей в обоих фильмах (элементами — у Овчарова, до недавнего времени, между прочим, абсолютного кинотрадиционалиста; тотально — у Карваса), эти картины завершенно художественные. В первом случае — это притча о поиске собственного лица, во втором — комическая интерпретация египетской цивилизации, основанная на пародийном розыгрыше сюжетов «фараонской жизни».
Скорее всего, именно в очерченных границах следует искать причины вежливого отстранения восточноевропейских фильмов от основной программы Берлинале. Между тем представители далеко не всех стран могут так многозначительно пошутить, как это сделал один российский критик, учитывая компактное расположение пресс-боксов своих соотечественников, а также, наверное, неучастие россиян в большом конкурсе: «Раньше у нас была империя, а теперь — угол».
