Новый документальный фильм «Татьяна Яблонская: Вдохновение одиночества» режиссера Станислава Сукненко был показан в Центральном Доме художника. Демонстрация ленты и однодневная выставка пастелей в галерее «Мальовнича Україна» Национального союза художников Украины объединились в вечер памяти Татьяны Яблонской, который организовала и провела Анна Яровая, директор галереи, при поддержке «Студии 1+1» и Союза художников Украины. Это первый из цикла вечеров о выдающихся украинских живописцах, задуманного в связи с 75-летием Союза художников Украины.
Татьяна Ниловна была таким человеком, что вечер, ей посвященный, невозможно представить в формате «торжественно и скучно». Фраза Григора Тютюнника: «Немає загадки таланту. Є вічна загадка Любові», приведенная искусствоведом Игорем Бугаенко, осеняла настроение встречи небесным эпиграфом.
— В последний период жизни Яблонская говорила мало, но потом ее слова словно прорастали в тебе, — вспоминала художница Людмила Красюк. — Ты идешь домой, видишь небо, деревья, и вдруг в душе начинает звучать голос Татьяны Ниловны. А еще больше поражало ее молчание, казалось, в нем — опыт всего мира.
А художник Василий Гурин отметил: «В маленькой галерее сейчас выставлено то, о чем написать невозможно — там все: жизнь, музыка, дыхание. Как будто она присутствует в зале и дарит всем чистоту и свет».
Когда слушаешь яркие, эмоциональные рассказы коллег и учеников Мастера, становится очевидным: пришло время издать книгу воспоминаний о Татьяне Яблонской. И открыть, наконец, в Киеве музей ее имени.
Течение фильма «Татьяна Яблонская: Вдохновение одиночества» — плавное, словно река, и это движение времени. А поражает он, как восход солнца в горах. Вначале происходит череда сказочных перевоплощений: материальный мир — окно, балкон, кресло, цветы, птицы, деревья, небо и даже ветер — мгновенно предстает изображенным на картинах и рисунках. Кажется, для этого достаточно одного взгляда художницы.
И вдруг ее профиль сменяется профилем девушки на черно-белой фотографии. Неожиданно, как удар молнии, происходит прыжок в прошлое на десятки лет. Сменяют друг друга фотографии. Девочка Таня с родителями, братом, сестрой на старинном снимке, студентка, молодая мама, дети растут, вот она уже с внуками. И постоянно — в работе. А взгляд все тот же — молодой, внимательный, вопрошающий, жизнерадостный, смелый. Да, в ней была огромная жизненная сила. Дочь Гаяне Атаян говорит: «Мама жила распрямившись, подняв голову, умела выходить из тяжелых ситуаций. Ее всегда спасала работа».
НА ПОРГЕ ВЕЧНОСТИ
Что такое старость? Жить, не выходя из квартиры, видеть один и тот же пейзаж в окне. «Я счастлива в своем ограниченном пространстве», — говорила она.
Уникальные документальные кадры зафиксировали мгновения одного дня человека, стоящего на пороге Вечности. На подоконнике — предметы из прозрачного стекла — кувшин, бокал, банка; за окном — дерево, высокое, зеленое, трепещет листва. Художница сидит в инвалидном кресле и рисует. Левой рукой. Перед нами проходит весь процесс — от первых штрихов палочками пастели. Растирает пальцами. Всматривается в натуру. Задумалась. Вновь водит пастелью. Вот уже пространство листа почти заполнено, и появляется законченная живописная работа. Невероятно, но мы видим чудо — мастер, прощаясь с миром, дарит ему свое произведение, шедевр.
Неужели дыхание космоса смог уловить режиссер? Возможно...
«И я вернулась на круги своя, в творчестве ощущаю полную свободу», — в течение фильма за кадром голос Ады Роговцевой озвучивает дневниковые записи Татьяны Яблонской, ее размышления, каждодневный поиск смысла жизни и смысла творчества. И, кажется, теперь она отыскала ответ. Это знание наполняет ее взгляд особым внутренним светом...
Финальные кадры: художница сидит на балконе, держит в руке маленький цветок, смотрит — не на цветок, не в камеру, не на зрителя — куда же? На экране — слова: «У каждого из нас есть свое окно, в которое смотрит природа. Татьяна Яблонская».
Что предшествовало созданию фильма? Рассказывает художница Гаяне Атаян, которая всегда была рядом с мамой, до последней минуты, и не просто исполнила свою миссию служения, а сделала все возможное, чтобы Татьяна Ниловна могла работать:
— Чтобы снять такой фильм, нужно быть деликатным человеком. В то время к нам обращались многие фотографы и тележурналисты. И, откровенно говоря, я всем отказывала, не хотела лишний раз тревожить маму. Но когда позвонил Станислав, я почувствовала к нему доверие. Они с мамой познакомились, после чего она сказала: «Почему бы нет? Пусть приходит с камерой». Во время съемок мы чувствовали себя спокойно и естественно. Мама 40 минут рисовала перед камерой, работала вдохновенно. И эти кадры не вызывают ощущения, что она позирует...
«ПРОСВЕТЛЕНИЕ»
После демонстрации ленты в Доме художника удалось побеседовать с режиссером Станиславои Сукненко.
— Как возник замысел фильма о Татьяне Яблонской?
— Когда-то пришла идея сделать триптих об удивительных женщинах Украины, ставших настоящими символами нашей культуры. О личностях, которые воплощают собой дух песенный, живописный, поэтический. Естественно, что мой выбор остановился на Нине Матвиенко, Татьяне Яблонской и Лине Костенко.
Потом увидел пастели Яблонской последних лет, и они меня просто потрясли. А когда узнал, что пишет она левой рукой, будучи почти парализованной, находясь в ограниченном пространстве, то стал думать, как же об этом рассказать. Если раньше Татьяна Ниловна писала окна своей квартиры, то в последние годы это было только одно окно кухни. На подоконнике менялись натюрморты, за окном — состояние природы. Инвалидное кресло, кухня, окно — и все равно, даже левой рукой, она рисовала каждый день. Эти образы из будущего фильма стояли у меня перед глазами и уже не отпускали меня. Я понял, что мне нужно во что бы то ни стало сделать этот фильм.
Для меня Яблонская — по детским воспоминаниям — это «Хлеб» и другие хрестоматийные полотна. Да, признанный мастер, работы которого навсегда поселились в музеях. Но ее пастели меня поразили неожиданностью техники, законченностью, энергией. У меня было ощущение, что эти оригинальные работы сделаны молодой и свободной рукой. Молодым художником, потрясающим и самобытным.
Поэтому, когда я готовился к встрече и втайне надеялся, что фильм все-таки состоится, то перечитал и пересмотрел все, что можно было найти о Яблонской. И увидел все уже другими глазами. Стало очевидным, что она никогда не прекращала поиски в живописи, несмотря на все свои звания и награды. Ее они никогда не волновали, ее волновала собственная душа и суть живописи, которая может стать подвластной этой душе, и наоборот. Этот постоянно меняющийся стиль Яблонской... Она для меня — человек, ищущий до последних дней. Даже когда тело предавало ее, когда, казалось, сама судьба против. В фильме, кстати, есть последняя работа, созданная Татьяной Ниловной в последний день ее жизни.
Я был абсолютно убежден, что о человеке такой красоты, такой силы воли будет интересно узнать многим.
— А что вам особенно запомнилось из встреч и бесед с Татьяной Ниловной?
— Наша первая встреча, когда Гаяне позволила мне прийти в дом, была ознакомительная. Мы договорились, что о съемках может идти речь только в том случае, если я понравлюсь Татьяне Ниловне. Поэтому первая встреча была удивительной и достаточно волнующей. Я шел, как мальчик на первое свидание, с букетом цветов в дрожащих руках.
Но я также понимал всю сложность задачи, на которую обрекаю себя: одно дело встретиться с женщиной в таком возрасте, в таком состоянии, а другое — направить на нее камеру. А когда я прошел испытание, и мне позволили снимать, то работать было не очень просто — временами эмоции просто захлестывали. Мы с Татьяной Ниловной, например, просматривали ее старые фотографии — а она была очень красива в молодости — и вдруг она начинает плакать, и говорит: «Зачем тебе это нужно? Я такая некрасивая, старая. Я ничего не сделала в жизни, я никакой не герой. Вот Нина Матвиенко — герой, а я?..» Такой вот момент. Я уже был готов отказаться от своей затеи, и неожиданно Татьяна Ниловна просит отвезти ее в кухню и там сразу же начинает работу над натюрмортом. Оператор едва успел включить камеру и... Я увидел перед собой другую женщину, другого человека — сильного, красивого, одухотворенного. Татьяна Ниловна прекрасно понимала, зачем мы пришли, она знала, что мне нужно. Она подарила нам кадры, которые мы хотели получить, и при этом осталась сама собой, как бы «не заметив» нашу суету и холодный глаз кинокамеры.
— Расскажите о ваших коллегах по ленте — композиторе и операторе.
— Композитор Игорь Лебедкин создал музыкальную партитуру, на мой взгляд, потрясающую. Он уловил все нюансы и настроения, подтексты и ритм, понял и почувствовал, чего я хочу. Его музыка — это дыхание фильма. Я использовал «Мелодию» Мирослава Скорика и хотел ее сохранить. Игорю удалось написать такую музыку, которая соединилась с этой темой, органично в нее вплетаясь. Еще я использовал песню «Ой ти, соловейко» в исполнении Нины Матвиенко, которую так любила Татьяна Ниловна. Но в фильме девяносто процентов оригинальной музыки, написанной Игорем Лебедкиным.
Те, кто видел фильм, обычно задают один и тот же вопрос: кто оператор? Удивительный молодой человек Руслан Гриценко. Эта работа — его дебют, и он так замечательно все снял, несмотря на все волнения и ограниченность во времени. Татьяна Ниловна, когда работала, не обращала на нас внимания. Просить ее повторить что-то было просто невозможно. И Руслан за сорок минут съемки, деликатно «танцуя» вокруг Татьяны Ниловны, сумел запечатлеть не только процесс работы Мастера, но и, на мой взгляд, нечто большее.
— Станислав, при всей цельности фильма его отдельные фрагменты производят абсолютно фантастическое впечатление. Облик художницы, ее взгляд вызывают ассоциации с древними восточными мудрецами, которые достигли в конце жизни просветления.
— Я знаю, что Татьяна Ниловна интересовалась восточной культурой и поэзией. Сначала хотел, чтобы этого нашло свое отражение в фильме. В первом монтажном варианте у меня было много восточной музыки. Но потом подумал — нет, не нужно. И в фильме теперь тема Востока присутствует в отдельных шумах и звуках. Действительно, весь облик Татьяны Ниловны, какой мы ее увидели, источал поразительную энергию. Вы сказали «просветление», и именно так я сформулировал для себя то, что увидел и испытал. Если в нашем фильме есть что-то подобное, то просто чудо, что камера это зафиксировала.
Вообще, удивительно, как все совпало и произошло в нужное время. Я благодарен судьбе, что мне было позволено снимать саму Яблонскую.
