Грандиозный цикл из четырех самостоятельных частей, «Перстень нибелунга» принадлежит к самым сложным произведениям всей оперной истории. Это величественное творение человеческого духа можно сравнить с такими литературными шедеврами, как «Божественная комедия» Данте и «Фауст» Гете. Здесь говорится об универсальных событиях комичного измерения и в то же время воспроизводится преисполненная драматизму семейная сага, а обобщенная символика мифа совмещается с экзистенциальными проблемами человеческого бытия.
Репертуарный оперный театр, который берется ставить тетралогию, сразу сталкивается с рядом вызовов и сложных художественных задач. Не случайно Вагнер считал невозможной постановку своего произведения на обычных оперных сценах, которые существовали на то время и продолжают существовать в настоящий момент. Чтобы постановка состоялась, он построил особенный фестивальный театр в баварском городе Байройте, куда уже в течение более ста сорока лет ежегодно съезжаются почитатели его искусства со всего мира. Сложности воплощения тетралогии растут, когда речь идет об исполнителях, для которых немецкий язык не является родным. Нужно учитывать и то, что все вагнеровские либретто имеют очень много озвученного словесного текста, информационно чрезвычайно насыщенного.
ВАГНЕРОВСКИЕ ГОЛОСА НЕ СУЩЕСТВУЮТ В ГОТОВОМ ВИДЕ
Когда руководитель Софийской национальной оперы, известный режиссер и директор театра Пламен Карталов взялся за первопрочтение тетралогии на болгарской сцене, он отметил то, что все вокальные партии здесь будут выполнять именно болгарские певцы. Он знал, что вагнеровские голоса не существуют в готовом виде. Такие голоса нужно воспитывать на соответствующем репертуаре.
Во время подготовки цикла, когда ежегодно происходил показ одной из его частей, с проблемой правильного интонирования немецкого языка помог справиться приглашенный специалист международного уровня Рихард Тримборн. Он продолжал выполнять свою важную функцию и тогда, когда в год 200-летия со дня рождения Вагнера софийская публика смогла впервые увидеть всю тетралогию. А после его недавней смерти роль музыкального наставника, который помогает вокалистам поддерживать надлежащий уровень четкого донесения текста, перешла к Велизару Ганчеву.
Инициатор всего проекта, Пламен Карталов хорошо понимал, что успех его смелого плана зависит от хорошо подобранной команды единомышленников. Музыковед по первому образованию, он осознавал роль музыки как фундамента вагнеровского замысла и носителя концепции произведения. Помня утверждение реформатора театрального искусства швейцарца Адольфа Аппиа, режиссер отмечал, что поиск путей визуализации музыкальных образов позволит воплотить авторские идеи сценическими средствами и определит форму и характер спектакля. В отличие от современных представителей модерной оперной режиссуры он не стал выдумывать лишние сюжетные ходы, переносить действие в другие эпохи, отказываться от архаики мифологических событий или же снижать вагнеровский пафос разного рода навязчивым осовремениванием. Вся постановочная группа работала над тем, чтобы как можно ближе подойти к тому, что вкладывал в свое произведение сам Вагнер.
ПЕРСТЕНЬ НЕОГРАНИЧЕННОЙ ВЛАСТИ И... РАКЕТЫ
Одной из особенностей тетралогии, события которой, разделенные большими промежутками времени, длятся в течение четырех самостоятельных спектаклей, есть сочетание многомерности внутренних связей в горизонтальном сюжетном развитии с ясностью и простотой общей конструкции. Каждая часть состоит из небольшого количества крупных блоков. Целые развернутые сцены часто являют собой длинные напряженные диалоги. Общее количество участников действия чаще является ограниченным. Так, в первых действиях «Валькирии» и «Зигфрида» принимают участие всего три персонажа. Такое построение напоминает античную трагедию, на которую, как на образец, ориентировался композитор. При этом лишь в последней опере, «Сумерки богов», периодически появляется хор. Здесь также есть две ключевых диалогических сцены, а финал являет собой развернутый монолог главной героини Брунгильды. При воплощении такого крупноблочного построения художник-постановщик Николай Панайотов положил в основу сценического оформления принцип подвижной трансформации немногих геометрических фигур, которые приобретают символическое значение в соответствии с символами, использованными самим Вагнером. Главный из них — перстень неограниченной власти — представленный в спектакле в виде круга, полукруга-арки в вертикальном варианте, комбинации двух арок, пути-дороги. При наложении двух кругов плоскость их соединения создает характерную фигуру под названием мандорла. Она имеет вид вытянутого в длину ореола, в котором мы видим фигуры воинственной Девы-Валькирии Брунгильды, которая стала любящей земной женщиной, и светлого героя Зигфрида, связанных с их любовью — символом союза божественного и земного. Еще один сквозной символ спектакля — конус — мое отношение к золотому кладу, похищенному у русалок-дочерей Рейна нибелунгом Альберихом, к замку богов Валгали.
Во второй части тетралогии на конусообразных ракетах, как на железных конях, передвигается Валькирия. Далее конус ассоциируется с мечом Нотунгом, который Зигфрид самостоятельно сковал из разбитых копьем Вотана обломков. На таком мече-конусе погибает коварно убитый ударом в спину светлый герой, на нем же, как на носилках, его привозят во дворец Гибихунгов, а затем по приказу Брунгильды сжигают в ритуальном костре на берегу Рейна. Разные вертикальные плоскости декораций объединяет мост, который активно используется в подвижных динамичных мизансценах. Скупое геометрическое строение спектакля пропитывается яркими цветами благодаря медиапроекциям и искусной партитуре света. Вместе с режиссером и художником в тесном содружестве работала группа мастеров современных мультимедийных технологий и художник по свету Андрей Хайдиняк.
Слова захвата хочется адресовать оркестру театра, которым руководит немецкий дирижер Эрих Вехтер. Он имеет опыт работы в разных немецких театрах, а теперь является постоянным дирижером Софийской оперы. В партитуре Вагнера имеют важное значение не только могучие волны динамичного нарастания с насыщенной оркестровой фактурой, но и моменты внезапной тишины, прозрачные эпизоды с почти камерным звучанием с многочисленными инструментальными соло. В своих комментариях, напечатанных в программке к софийской постановке, Рихард Тримборн удачно сравнил с функциями солистов-вокалистов роль исполнителей на духовых инструментах, которые имеют наибольшее количество таких сольных выступлений. Понятно, какой филигранный труд требуется от оркестра и его руководителя в построении постоянного гибкого диалога с вокальными голосами и со сквозным сценическим действием.
Берясь за воплощение тетралогии, Пламен Карталов четко осознавал, какую важную ступеньку к высшему мастерству его коллектив должен был преодолеть, чтобы осуществить этот замысел. Талантливый, художественно убедительный спектакль сегодня превратился в настоящую визитку театра. Значение этого события за пять лет, которые прошли с момента премьеры полного цикла, лишь выросло. Ведь софийский «Перстень нибелунга» показали в Германии, а в мае этого года представили на гастролях в Большом театре вместе с произведением классика национальной болгарской оперы Любомира Пипкова «Девять братьев Яни», который впервые увидел свет рампы еще в 1937 году.
УВИДИМ ЛИ ВАГНЕРИВСКИЕ ОПЕРЫ В УКРАИНЕ?
Можно ли себе представить, чтобы в каком-то из престижных европейских оперных центров Национальная опера Украины показала бы если не тетралогию, то другое известное произведение Вагнера, а вместе с ним, скажем, «Золотой обруч» Бориса Лятошинского? Но и Вагнер, и Лятошинский давно исчезли из афиши нашей столичной оперы. Однако и по формальному статусу, и по творческим возможностям ведущий оперный театр Украины не должен считать себя второсортным в сравнении с коллективом, который представляет на мировой арене и у себя дома искусство современной Болгарии. Руководитель софийского театра беспокоится о том, чтобы публика его города и страны могла видеть величественное творение Вагнера, хотя, безусловно, понимает, что его нельзя сравнивать с популярными названиями текущего репертуара и часто включать в афишу, в расчете на кассовый ажиотаж.
Показ «Перстня нибелунга» является эксклюзивным событием, которое требует мобилизации всех творческих ресурсов. В течение пяти последних сезонов вагнеровская тетралогия исполняется на софийской сцене один раз в год, благодаря чему каждый раз фактически становится премьерой. Риск, который с этим связан, безусловно, того стоит. Я могла в этом убедиться на собственном опыте, но не только. Со мной на нынешней софийской тетралогии побывала известный музыкальный критик Марина Нестьева. Она имела возможность сравнить, как звучал спектакль во время майских московских гастролей, и как он абсолютно обновился, избавившись от недостатков гастрольного варианта, сыгранная на собственной сцене. А в Софии уже спланирован очередной Вагнеровский фестиваль в конце следующего сезона. На нем прозвучат две другие оперы Вагнера «Тристан и Изольда» и «Парсифаль», которые уже включены в репертуар театра.
Что же касается нас, киевлян, то руководители нашего оперного театра даже не обещают нам собственного Вагнера ни в ближайшей, ни в далекой перспективе. Либо не доверяют своим возможностям, либо привыкли к инерции в планировании афиши и не желают следовать требованиям современной оперной практики? Ведь существование современной оперной сцены невозможно представить без опер великого реформатора и мирового гения Рихарда Вагнера.
