Франц Кафка никогда не был в Америке, но свой первый роман посвятил этой далекой стране. Писатель нащупывал собственный стиль, гротесково, полуфантастически рисуя скитания заброшенного индивида в чужой среде. Местности еще привязаны к более-менее конкретным географическим реалиям, а герой — Карл Росман — еще не превратился в таинственного К. из «Процесса» и «Замка». Впрочем, ошибкой было бы воспринимать роман как простую «пробу пера» все еще незначительного автора. Прочтение «Пропавшего без вести», впервые изданного на украинском языке, полностью в этом убеждает. Так же уверен в правильности своего выбора переводчик Юрко Прохасько и издательство «Критика», которые представили книгу в киевском книжном магазине «Є».
Андрей Мокроусов отметил три ключевых аспекта романа — пародию на классический «воспитательный роман»; смешение реального и ирреального; фрагментарность и незавершенность. Правда, последний аспект практически не мешает восприятию — только ближе к концу текста дают о себе знать незалатанные сюжетные разрывы. Что же касается «воспитания», то оно здесь строгое и нечасто напоминает о комизме, которого привычно ожидать от пародий. Карл Росман — совсем юный парень, и его наивностью пользуются все вокруг. Поэтому «воспитанник» у Кафки не столько активное действующее лицо, сколько познает мир, а скорее является пассивным объектом чужих действий. Это бессилие, которое сопровождает Карла с первых дней приезда в Америку, практически до конца не прогрессирует в обретение жизненной самостоятельности. Поэтому большую часть «Зниклого безвісти» тяжело читать, страница за страницей наблюдая за все более тяжелыми психологическими испытаниями такого симпатичного главного героя.
В Карле можно искать аналогий с самим биографическим Кафкой, увидеть в нем и символ скитаний современного затерявшегося в мире человека. Но есть другой существенный аспект, связанный с так и не увиденной автором Америкой. В начале прошлого столетия, когда писалась книга, динамичные Соединенные Штаты привлекали миллионы мигрантов из Европы. Карл Росман, хоть и невольно, стал одним из них, и его опыт является своеобразным развенчиванием утопий о непременном достижении успеха в Новом мире. Используя устоявшийся стереотип и еще больше гипертрофируя его, Кафка изображает Америку громадных мостов, гостиниц, стадионов, театров и т.п., где работают тысячи и тысячи мелких служек. А над всеми ними — безжалостная бюрократическая машина, которая впоследствии так ярко фигурировала в последующих романах писателя. Изображение этого мира побуждает говорить об ирреальности, фантастичности — но зерно истины Кафка при этом как раз ухватил, заостренно показав многие тенденции современного массового общества. Карл Росман все время страдает от этого мира, воплощая обобщенный опыт одинокого мигранта, человека маленького и часто лишнего. Еврею Кафке даже не нужно было выезжать из Праги, чтобы испытать на себе в достаточной мере подобный опыт.
Мы привыкли воспринимать Кафку излишне трагично и пессимистично. Он обычно не кажется веселым автором, однако в «Зниклому безвісти», несмотря на общую мрачную тональность, можно найти и светлые, и смешные моменты. А в конце книги вообще появляется огонек надежды — и как знать, не собирался ли писатель закончить роман позитивным финалом? В любом случае, роман стоит читать не только из-за его суровости в изображении скитаний, но и из-за наивных и упрямых Карловых надежд на лучшее. В конце концов, книгу стоит прочитать хотя бы ради замечательного перевода Юрка Прохасько, который органично и легко передал авторский стиль, традиционно щедро использовав свой богатый словарный запас. А издатели не только выполнили свою работу на «отлично», но и предложили на выбор два разных оформления для вариантов в твердой и мягкой обложке.
