Когда-то, еще не так давно, мы, провожая друзей на постоянное местожительство за границу, плакали и прощались с ними навсегда. Теперь эти времена канули в Лету, и те, кто много лет жил и работал за границей, имеют возможность вернуться на родную землю (навсегда или на определенное время) и почувствовать, с одной стороны, теплые дружеские объятия, а с другой — недоброжелательность завистников. Вот, мол, они оставили Родину в трудные времена, уехали «за длинным рублем», работали там «на себя», а теперь возвращаются учить нас, что и как нам делать. Утешает, что эти мысли одиночны и не имеют под собой основания. Ведь, что касается художников, — сама суть их профессии заключается в том, чтобы работать для людей, объединять разные народы, разные культуры с помощью искусства. И большинство наших артистов, которые сделали карьеру за границей, пытаются утвердиться там именно как украинские артисты и сделать что-то ради пропаганды своей родной культуры в мире.
Среди артистов, участвовавших в концерте «На Україну повернусь», который прошел в Национальной опере, был и оперный певец, баритон Анатолий Шкурган. Он много лет работал в Польше, а теперь переехал в Чехию. Кое-кто у нас был недоволен, что ему, еще совсем молодому артисту, в 2000 году дали Национальную премию им. Т. Шевченко. Но ведь певец сделал то, на что не отважились даже прославленные мастера с огромным авторитетом в мире музыки: пропагандировал в разных странах, где не знают украинского языка, вокальную литературу на стихи Шевченко. И сейчас, живя за границей, Шкурган не разрывает связей с Украиной. На студии «Интервал» в Черновцах он записал компакт-диск с музыкой к «Кобзарю» Николая Лысенко. Тираж повторялся несколько раз и весь разошелся так быстро, что сам певец даже не успел себе приобрести экземпляр. Более десяти раз Андрей выходил на сцену Львовской оперы.
«СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК»
— Андрей, ваш переезд в Чехию предваряли интересные зарубежные гастроли. Где и с кем вы выступали?
— Я выступал с оркестром Львовской филармонии. В Лейпцигском «Гевандхаузе» мы давали концерты «Вива, Верди!», а также выступали вместе в Брауншвайге и в Берлинской филармонии. На католическое Рождество и Новый год я был у мамы в Черновцах, а 4 января уже перевозил свои вещи из Польши в Чехию.
— Ваша мама — преподаватель-методист Училища искусств, приехала в Киев из Черновцов специально, чтобы послушать ваше выступление в концерте «На Україну повернусь», чтобы встретиться с вами. А где ваш отец?
— Он профессор Краковской музыкальной академии, уже четырнадцать лет преподает там сольное пение. Вы знаете, даже когда я работал в Польше, мы с ним не очень часто виделись. Потому что я много гастролировал по миру. Но родители всегда в курсе моих дел. Сейчас папа постоянно ездит из Черновцов в Краков. Только на этих условиях он согласился работать в Польше. Иногда я бываю в Кракове, потому что творческие контакты у меня остались. Хотя сейчас я свободный художник, работаю только по гостевым контрактам. Не хочу себя привязывать ни к какому театру. Дело в том, что, работая в Польше солистом Варшавской оперы на постоянном контракте, я вынужден был отказаться от многих очень выгодных контрактов в первых театрах мира. Мой переезд в Прагу обусловлен тем, что я хочу быть ближе к сердцу Европы.
— Семь лет вы работали в Варшаве, теперь в Праге. Отличается ли музыкальная жизнь этих европейских столиц?
— Варшава — это огромный город с богатой культурной жизнью, но Польша все-таки больше замкнута на своем искусстве. Чехия более раскрыта миру, и там значительно больше востребованы артисты, музыканты. Чехия продолжительное время была частью Австро- Венгерской империи, так же как и наша Западная Украина и Польша. Наверное, поэтому даже сегодня чехи чувствуют себя частью большого многонационального конгломерата народов. Например, жители Праги хорошо воспринимают музыку других народов. Однажды ко мне подошел коллега-бас и попросил: «Дай мне ноты что-нибудь украинское спеть». Я дал ему романсы Лысенко и Дремлюги. А через несколько дней пришла певица сопрано с такой же просьбой. Я дал ей «Садок вишневий коло хати» Лысенко... А вообще в этом году Чехия отмечает 250-летие со дня рождения Моцарта. Именно произведения этого легендарного композитора чаще всего исполняются в пражских театрах и концертных залах. Я также включился в эти юбилейные мероприятия. Принимал участие в концерте, исполняя его произведения и еще собираюсь петь в его опере «Дон Жуан».
— Каково отношение к иностранцам в Чехии, в частности к украинцам?
— Толерантное. Рядом с украинцами работают россияне, белорусы, венгры, немцы... Молодые певцы из Италии, где страшная конкуренция, чтобы попрактиковаться, также приезжают в Чехию. Я уже пел в Национальной опере Праги в «Риголетто» Верди, дал сольный концерт. Готовлюсь к выезду в Остраву, где будет показан музыкальный фильм «Травиата» (снялся в роли Жоржа Жермона). Готовлюсь к премьере оперы Сметаны «Далибор», где должен исполнить партию короля Владислава. Меня пригласили выступить в постановке оперы современного чешского композитора Богуслава Мартина «Игра о Марии» (доверены две роли — Дьявола и Иисуса Христа). На конец сезона готовлю премьеру «Трубадур» Верди (граф ди Луна), ввожусь в «Тоску» (барон Скарпиа). Мне придется выучить две новые партии — Энрико в «Лючии ди Ламмермур» Доницетти и Яго в «Отелло» Верди.
— Вам теперь нужно переключиться с польского языка на чешский. Это для вас проблема?
— Это не проблема. Я овладел чешским языком так же хорошо, как в свое время польским. Пытаюсь петь без акцента, ведь в моем репертуаре немало произведений чешских композиторов: например, циклы песен Дворжака и оперные партии.
— Сколько оперных партий в вашем репертуаре?
— Если ведущих, то где-то тридцать пять. А если тех, которые знаю и за короткий срок мог бы подготовить, то около пятидесяти.
«ДВА СПЕКТАКЛЯ ПОДРЯД»
— Вы из числа тех артистов, которые щедро дарят публике свой талант: поете в концерте не несколько вокальных номеров (остальное время играет оркестр), а по 15—16 в каждом отделении. Создается впечатление, что вы готовы петь 24 часа подряд...
— Вы знаете, у меня была ситуация, когда пришлось подтвердить преданность своей профессии. В Польше, на фестивале имени Адама Дидура в 1995 году меня, как лауреата этого международного конкурса, попросили спеть главную роль, царя Навуходоносора, в опере Верди «Набукко». Спектакль должен был начаться в восемь вечера. А в пять исполнялась «Травиата» Верди. Перед началом спектакля меня предупредили, что заболел баритон — исполнитель партии Жоржа Жермона, и попросили заменить его. Я согласился и в течение всего первого акта, где Жермон не появляется, сидел в гримерной и просматривал оперный клавир, поскольку забыл эту партию. В «Травиате» я пел технически, экономил силы для следующего спектакля. А потом, в «Набукко», в третьем акте, когда понял, что силы есть, спустил все «на тормозах» и показал уже весь «капитал» своего голоса. Это выступление в двух спектаклях подряд стало сенсацией. Публика была в восторге...
— А как вы относитесь к такому мнению, что певец, который расходует все ресурсы своего голоса, рано сходит со сцены? А тот, кто поет в неполную силу, может рассчитывать на творческое долголетие?
— Мне не по душе разговор о работе вполсилы, но что-то подходящее в этом есть. Главное для певца — суметь сохранить голос на долгие годы. Не надо курить, употреблять алкоголь. Ведь мы понимаем, что скрипка работы Страдивари не предназначена для забивания гвоздей в стену. Так же и голос, который тебе подарила природа: он не принадлежит только тебе, его нужно бережно хранить.
— Не многие певцы могут похвастаться, что в их репертуар входит вся вокальная шевченкиана, которую исполняете вы.
— Действительно, я спел из вокальной шевченкианы все, что написано для баритона, а также басовый репертуар, который подходит для моего голоса, и некоторые теноровые романсы — например, «Ти не моя» Николая Лысенко на слова Степана Руданского. Недаром меня называют басо-тенором. Музыкальная шевченкиана — это произведения, которые, возможно, не ласкают ухо ярким мелодизмом, но поражают утонченностью, деликатностью музыкальных образов. Я пел шевченкиану в Финляндии, Дании, Франции, Польше, Чехии, США, Румынии, Германии, Австрии, Бельгии, и везде эти произведения воспринимались очень хорошо слушателями. На концертах мне хочется, чтобы публика наслаждалась не только музыкой, но прикоснулась к поэзии нашего Кобзаря. Я всегда забочусь, чтобы в программках были переводы стихов, чтобы слушатели понимали, о чем я пою.
— Вы достигли определенных высот в своей профессии. О чем мечтаете?
— Я хотел бы сделать как можно больше для украинского искусства, которое, к сожалению, мало известно в мире. С грустью наблюдал, как наши певцы, выступая за границей, не использовали возможности показать там шедевры отечественной музыкальной классики. Я ставлю перед собой задачу самому пропагандировать в мире лучшие образцы украинской вокальной музыки и найти тех коллег-музыкантов, артистов, кто поддержит меня в этом благородном деле. Считаю, что телевидение и радио должны больше транслировать классическое искусство. Если в 2010 году мы хотим получить статус «Столицы европейской культуры», то я думаю, что Украина должна начинать подготовку к этому уже сегодня.
