Мысль Шекспира о том, что наш мир — театр, а мы в нем — актеры, не может быть банальной по одной, но вполне достаточной причине. Она верна. Это подтверждается на каждом шагу. Муж, нежно обнимая жену, которой только что изменил, и шепча ей на ушко элегантно слепленный экспромт — уже не просто муж. Это актер. И иногда очень неплохой.
Играют все — мужчины, женщины, дети, играют даже животные. Профессиональный попрошайка, например, часто представляет собой мини-Шекспира, творца потрясающих скетчей. Помню на перроне провинциального городка пришлось наблюдать за трапезой двух здоровенных мужиков. На «Правде Украины» порядочный кусок сала, лук, помидоры... Водку тянули прямо из горла. Парни — кровь с молоком. Через некоторое время пересекся с ними в поезде. Незабываемое зрелище. У одного бельмо на глазу и гармошка в руках, другой — без ноги, с перекошенным лицом. И так жалобно-жалобно поют, сердце разрывается. Дал я им тогда рубль за мастерство. Но настоящий кайф ко всем нам пришел с «перестройкой». Первые союзные съезды, последующие парламенты. На подмостки вышли все жанры театрального искусства. Трагедия, комедия, фарс, художественное чтение уникальных по абсурдности монологов, батальные сцены. Из парламентской массовки телеоператоры выхватывали поразительные по фактуре мозоли лиц, честные до непристойности глаза союзных гомеров, чей-то пальчик, засунутый до основания в нос. А незабываемая сцена с женской туфелькою по «морде лица» мужчины, а реплика спикера типа «депутат Заєць не стрибайте по проходу». Весело было, хоть и траги-, но комично. Нынче, к сожалению, кризис жанра. Депутат перестал общаться с народом просто, тем самым лишая его зрелища. Народ смотрит на экран, откуда на него «телеклiпає» политический суррогат — «вперед, Украина», «бандитов в тюрьмы», «национализм не пройдет». Этакое сползание к низкопробному китчу. Одурелый от обещаний дядя уже не знает, кому верить. Хлеба не дали, зрелище отобрали. Тонкости сценического абсурда, которые предлагает нам новый парламент, ему не по зубам. В этом изображенном Шекспиром мире оно питает надежду, которая умирает последней, и с достаточной мерой здорового мужского цинизма плюет на сценарий завершающей массовки штурма неизвестно чего. Коммунистическое «и как один умрем в борьбе за это...» его ни на что не вдохновляет. Да и само «это» уже не пугает и не смешит...
