Как и следовало ожидать, два фестивальных показа «Последней сказки Риты» прошли не просто на аншлагах. Публика на картине Литвиновой стояла и сидела в проходах, и это притом, что даже не все аккредитованные журналисты, пропустившие пресс-показ, смогли попасть на премьерный показ в главный фестивальный зал, рассчитанный на полторы тысячи зрителей. Когда на пресс-конференции Литвинову спросили, рассчитывает ли она на победу, она ответила, что не ждет признания жюри, поскольку «мне никогда ничего не дают». Чутье не подвело одну из самых ярких личностей в современном российском кино — ей не вручили никаких премий, если не считать приз одной из газет, официального информационного спонсора ММКФ.
Между тем, «Последняя сказка Риты», невзирая на «поражение» на ММКФ, скорее всего, еще не раз попадет на фестивальный экран (она уже приглашена на Одесский фестиваль). Успех картины у определенной категории публики вызван прежде всего харизматической привлекательностью Ренаты Литвиновой, которая, сама написав сценарий и взяв на себя нелегкие обязанности режиссера, сама же сыграла главную роль. Для тех, кто попал в поле ее магнетизма, уже удовольствие смотреть на повторяющиеся из фильма в фильм реакции актрисы и слушать ее такие же повторяющиеся интонации. А если она при этом еще и играет Леди Смерть, которая приходит из «запределья» и притворяется обычным человеком, чтобы «забирать отсюда красивые души» — то от удовольствия лицезреть игру с самой загадочной для нас темой мало кто может отказаться. Ведь все мы, хочешь, не хочешь, с возрастом все больше обращаемся мыслями «туда, откуда нет возврата», гоним эти мысли и снова невольно задумываемся над тем, какой же будет она, наша смерть?
Умирающая на больничной койке от неизлечимой болезни Маргарита Готье (Ольга Кузина), которая, кроме имени и смертельного диагноза, не имеет ничего общего с героиней Дюма, признается, что хотела бы видеть свою смерть похожей на героиню Литвиновой. Чем чуть не разоблачает посланницу потустороннего мира, притворяющуюся сотрудницей созданной в сюрреалистическом духе постсоветской больницы. Врачи здесь совершенно не озабочены состоянием пациентов, все время курят, а окурок могут бросить во вскрытый после смерти живот покойника, чтобы там его и зашить. А если кто-то восстанет против таких нравов, то его с треском вышвырнут вон, как это происходит с героиней Татьяны Друбич, которая играет врача, подругу умирающей Риты.
Всегда стильная Литвинова в роли смерти выглядит не просто забавной и даже комичной из-за своей манерности, но и очень привлекательной. Подозреваю, что не только Рита, но и многие зрители, коль уж встреча с «костлявой» неизбежна, не против, чтобы она явилась к ним в таком соблазнительном обличии. Литвинова, сама, похоже, того не подозревая, стала на экране воплощением идеи Фрейда о том, что человеком движут две силы — Эрос и Танатос. Иными словами — вожделение, желание наслаждаться и следующее за ним подсознательное стремление к смерти, которая должна избавить от неизбежных в процессе наслаждения страданий (к слову, пристрастие к сигаретам, как и к спиртному, является проявлением неосознанного суицида — здоровый, жизнерадостный человек не станет себя травить, приближая свою кончину). Так вот, эти базовые человеческие влечения — Эрос и Танатос — здесь соединились в одной личности, что делает столь привлекательной не только героиню Литвиновой, но и ее саму. Заявив на пресс-конференции, что она «вовсе не заигрывает, не фамильярничает с темой смерти», актриса заверила: «Я и есть эта тема». Ее вера в личное бессмертие, в то, что наши тела являются «всего лишь оболочкой души», ее готовность приоткрыть завесу загробного мира, от которого большинство из нас, дабы не привлечь к себе его внимания, предпочитает держаться подальше, сообщают ее сюрреалистической картине убедительность и обаяние. В конце концов, сняв фильм главным образом за свои личные деньги, она может позволить себе не отчитываться ни перед кем за то, что, как и зачем она делает на экране. И те, кого это раздражает, движимы скорее завистью, нежели возвышенными мотивами.
Вложив личные сбережения в картину, которую, как она думала, никто никуда не возьмет и которая просто уйдет в Интернет, Литвинова, как к ней не относись, проявила редкое для нашего времени свойство — она живет так, как говорит. На вопрос, страшит ли ее саму смерть, она ответила, что старается здесь ни за что не цепляться. А это — великая тайна: жить, не прикипая душой к тому, что тленно.
Собственно, о тленности, искусственности создаваемого нашими желаниями материального мира и повествует последний фильм Литвиновой. Он, при всей своей откровенной, замешанной на творческом хулиганстве театральности, способен стать своего рода сеансом танатотерапии — трагическая для нас тема здесь подается легко, с юмором. А это уже не мало. Ведь всем нам так не хватает утешения перед лицом неизбежной смерти, о которой в приличном обществе даже не принято открыто говорить. Литвинова, не склонная церемониться с общественным мнением, презрела и это правило. И выиграла. Выиграла признание публики, что, согласитесь, гораздо ценнее фестивальных трофеев.
