«Нимфоманка» — третий фильм «трилогии депрессии» Триера после «Антихриста» (2009) и «Меланхолии» (2011). «Трилогия депрессии» — название скорее журналистское, нежели кинематографическое (сам режиссер с его склонностью к публичным жестам сделал свое подавленное состояние предметом широкого обсуждения), но общие моменты и даже некоторая симметрия здесь есть: в «Антихристе» убивают женщину, в «Нимфоманке» — мужчину, в «Меланхолии» гибнут все. Есть также некоторая игра с жанрами: если «Антихрист» — триллер, то «Меланхолия» — фильм катастроф, а «Нимфоманка» — эротика, однако это довольно условные соответствия.
По структуре «Нимфоманка» — роман в восьми главах: к предыдущим пяти добавлены еще три: «Восточная и Западная церкви», «Зеркало», «Пистолет». В них идет речь о стремлении героини вернуть себе утраченную после смерти отца способность получать телесное удовольствие, причем эти попытки доходят до все больших крайностей.
Здесь, как всегда у Триера, рассыпано множество отсылок и аллюзий: например, сына Джо зовут Марсель — а ее диалог с Зелигманом как раз и строится по принципу ассоциативных воспоминаний, главенствующем в цикле романов Марселя Пруста «В поисках утраченного времени»; в главе «Пистолет», которая начинается с упоминания об агенте 007, начальника героини зовут Л. (руководитель Бонда скрывается под псевдонимом М.); сцена, когда ребенок выходит на балкон, чтобы полюбоваться снегопадом, является ироничной самоцитатой из «Антихриста» и т. п. Впрочем, разгадывание цитат — второстепенное развлечение. Гораздо интереснее, о чем вся история.
Во второй части значительно усиливается линия грез, видений героини, показанных в достаточно прямой, местами инфантильной манере (любопытно сопоставить это с обилием фантазмов в «Антихристе»). Джо (Шарлотта Генсбур) то взлетает над землей в экстатическом приступе, то ей являются Мессалина и Вавилонская Блудница, то она видит саму себя отраженной в зеркале в обличье ребенка. Грезы — знак внутренней недостачи, иллюзорная компенсация. Чего недостает Джо?
Весь фильм, все 8 глав, она мечется между приятием ролей субъекта и объекта желания. Джо — своевольная женщина в социуме, репрессивном по отношению к женщинам, негласно осуждающем героиню (чего стоит хотя бы полный сарказма эпизод о группе борьбы с «сексуальной зависимостью») — и она вторит моральной инквизиции, осуждая себя. Со своей стороны, выслушивающий ее исповедь старый холостяк Зелигман (Стеллан Скарсгорд) прячется за пеленой комментариев, умозаключений и цитат, и всячески оправдывает героиню, чтобы выдать себя лишь в конце. До самого финала мы ничего не знаем о нем, кроме утверждения о его асексуальности — слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Важно то, что Зелигман — последний мужчина в ее истории. Его попытка перейти из слушателей в участники событий заканчивается фатально. Выстрелив в Зелигмана, Джо наконец-то рассчитывается с обществом комментария и поучения, ханжества и неравенства, угнетения и лицемерия. Но, более того, — Триер недаром выносит выстрел и бегство Джо за кадр — с ней происходит превращение, которое только и может дать ей полную гармонию и согласие с собой: она, уже за пределами зрительского взгляда, сама становится мужчиной. В реальности, созданной и управляемой патриархатом, она обретает те мужские качества, которые позволяют ей, наконец, получить полную свободу.
Итак — не любовь, не смерть, но — свобода.
Похоже, этим фильмом Триер заканчивает исследование женщины и женственности, которое заняло много лет и включило, кроме трех вышеназванных фильмов, такие незаурядные работы, как «Рассекая волны» (1996), «Танцующая в темноте» (2000), «Догвилль» (2003).
Что дальше?
