Эта «черная комедия» Януша Гловацкого (перевод Александра Ирванца) выпущена Станиславом Моисеевом в начале 2007 года. Значит, еще до Майдана, аннексии Крыма и войны на востоке, когда мы много чего воспринимали иначе. Вспоминается, спектакль тогда звучал как острый вызов «совковым иллюзиям» о «великой русской культуре». Ведь пьеса явно пародирует чеховских трех сестер, которые из взлелеянной в мечтах Москвы рвутся теперь уже в Нью-Йорк. Может, тогда для кого-то эта насмешка звучала странно, а то и неуместно. Мол, и в Киеве хватает таких барышень и таких пьяных отставных совецких генералов, как их батенька. Поэтому нечего кивать на Москву, мы и сами не лучшие. Однако это было все-таки очень смешно и язвительно.
Месяц назад автор этих строк смотрел 99-ую «Четвертую сестру». Отважиться на пересмотр было не так и просто — как непросто бывает возвращаться туда, где ты был легкомысленным и безответственно веселым, а теперь тебе за это стыдно, потому что ты в свое время чего-то важного в этом спектакле не разглядел, недооценил, а теперь уже поздно, потому что все мы задним числом умны. И было заранее жаль артистов, как они будут играть все это теперь, когда Москва — это уже не смешно?
Но в театре все-таки случаются чудеса. Опасения оказались напрасными. Спектакль сейчас на удивление живой и, сказать бы, умнее, чем те умозрительные опасения перед началом. Здесь меньше стало язвительности, зато прибавилось любви, нежности и сочувствия. То есть всего того, что во время войны является дефицитом, а потому и ценится особенно. В спектакле стало немного больше Чехова — больше, чем можно ожидать от текста Гловацкого. А играют практически все те же, что и на премьере. И музыкант Владимир Соляник, который сопровождает действо музыкой. И сестры — Вера (Наталья Васько), Катя (Ирма Витовская), Таня (Римма Зюбина), и четвертая, которую зовут Колей (Станислав Бжезинский). Здесь хочется назвать всех: Викторию Авдеенко в роли Бабушки, Станислава Боклана (Генерал), Александра Галафутника (Юрий Алексеич), Владимира Чигляева (Миша), Анатолия Петрова (Иван Павлович), Игоря Щербака (Милицанер), Кирилла Бина (Костя), Игоря Портянко (Степа), Ярослава Черненького (Джон Фримен). Перечислив в воображении всю эту «отару персонажей», иногда весьма гротесковых, сам себе думаешь: а откуда здесь взялось вышеупомянутое впечатление, что в спектакле «много любви»? А между тем это впечатление очень явное, хоть его не так и легко ухватить. Это любовь артистов к своим ролям. Звучит наивно, но иначе не объяснишь, это нужно видеть. Все представление напоминает причудливый дом, хорошо обжитый артистами в течение нескольких очень сложных для нас лет. Дом, где проживает куча странных, временами глупых, но людей, достойных сочувствия. Этот дом кажется теплым — даже притом, что образ спектакля, заданного сценографией Владимира Карашевского, совсем другой — неуютный, такая себе ржавая банка, трансформаторная будка, которую сдали на металлолом.
И еще одно неожиданное впечатление от нынешней «Четвертой сестры». Это, опять-таки, трудно ухватить, но представьте себе, что актеры кажутся здесь на десяток лет младше, чем в ролях, сыгранных ими позже. Или, точнее сказать, их, актеров, здесь узнаешь такими, какими они были, когда этот спектакль был на несколько лет младше.
