Автор пьесы драматург и прозаик Эрик-Эммануель Шмитт, постановки по его произведениям сегодня с успехом идут на многих столичных сценах (вспомним хотя бы особую заинтересованность киевских режиссеров произведением французского автора «Оскар и Розовая дама»). Нынче Театр им. И. Франка презентовал зрителям совместную работу, сделанную с известным польским режиссером Кшиштофом Занусси.
Итак, история, которая разыгрывается на сцене, достаточно проста: в конечном итоге, подобные сюжеты хорошо известны по многим нынешним телевизионным сериалам и зритель уже привык воспринимать их лояльно и доброжелательно. Однако в этой обычной истории Шмитта — философия не только супружеских отношений, но и взаимоотношений между мужчиной и женщиной, вокруг которых ведутся многочисленные дискуссии на протяжении тысячелетий.
Главные герои 142 Жиль (Алексей Богданович), якобы потерявший память от полученной травмы, и его жена Лизе (Ирина Дорошенко), вынужденная доказывать, что она 142 не чужой ему человек.
Казалось бы, полезная вещь: человеку не только предоставляется возможность начать жизнь с чистого листа, но и шанс посмотреть на себя со стороны, глазами постороннего человека — на свои достижения, преимущества, а также психологические преступления и комплексы. Все диалоги между Лизе и Жилем — интересны, комичны, и, в то же время, — глубоки и метки, в их создании, кстати, Эрик-Эммануель Шмитт является настоящим мастером. Кроме того, слушая словесные перепалки героев, вспоминаешь тезисы из различных философских трудов, „всплывают» сентенции мастеров мысли, причислявших себя к философам жизни. Тут и вечно живой экзистенциализм, одним из тезисов которого является абсурдность человеческого существования (взрослый мужчина, словно младенец, вынужден узнавать себя), и фрейдизм — возможно, человеческая память умышленно блокирует то, что для человека просто не выгодно держать в памяти (так называемый «механизм выдавливания»). Однако дальнейшее развитие сюжета и очередная интрига дают зрителю понять, что потеря памяти — мнимая, так же, как и все в жизни Жиля, который долгие годы сознательно провел в слепом следовании вымышленным теориям. Кстати, некоторые «куски» из этих теорий, процитированные Лизе, являются средством создания комичного: например, пружины в старом диване, которые герой спектакля называет «пружинами интеллекта» или «пиком бдительности» (конечно, чтобы не ремонтировать мебель), или хаос на письменном столе, названный супругом «порядком исторической архивации».
Со временем оказывается, что не только Лизе идет на некое преступление — бьет собственного мужа статуэткой по голове, дабы тот смог, забывшись, переосмыслить некоторые вещи, для того, чтобы, так сказать, переписать их общую жизнь, но и сам Жиль притворяется человеком, потерявшим память, чтобы, как исследователь-наблюдатель, уяснить для себя, что мешает их семейной жизни. Супруги ведут своеобразную психологическую игру, несколько напоминающую «психологические интеллектуальные игры» в драматических произведениях Эдварда Олби.
Невзирая на то, что столичный зритель, наверно, ожидал от премьерного спектакля франковцев особых режиссерских находок (имя режиссера Кшиштофа Занусси — обязывает), постановка создана в первую очередь под актерский дуэт. Даже декорация, которая только иллюстрирует квартирные апартаменты, будто умышленно создана таким образом, чтобы не отвлекать публику от «супружеской игры», которая, собственно, и является смысловым лейтмотивом представления.
В постановке использованы ретроспективные моменты из жизни супругов, которые оказываются наиболее ценными, являются убедительным стимулом, чтобы сделать все, чтобы остаться вместе. В первую очередь — это история знакомства супругов, которую сначала пересказывает Жиль, а потом — Лизе: они меняются ролями, произнося один текст, — и это еще раз доказывает, что, невзирая ни на что, они являются единым целым. Кроме того, они на самом деле способны пойти на решительный шаг, чтобы не разрушить эту целостность — возможно, даже совершить маленькое супружеское преступление...
