Комедию «Дорогая Памела» по одноименной пьесе известного американского драматурга Джона Патрика (1905—1995 гг.) поставил Дмитрий Чирипюк, а в заглавной роли выступает Елена Хохлаткина. Художник Андрей Александрович-Дочевский создал удивительно уютное игровое пространство, что очень важно для этой пьесы — даже когда сцена еще пуста, здесь чувствуешь теплое присутствие живой души.
Спектакль мне довелось видеть на допремьерном показе, когда он еще не обрел необходимую полноту дыхания, а некоторые эпизоды казались лишь намеченными, а не сыгранными со всей отдачей. Все это, можно надеяться, впоследствии появится. Но уже сейчас очевидно: нам обещали, что это будет бенефис пани Елены Хохлаткиной — и мы его получили! Впрочем, здесь все роли по-своему безпроигрышно-бенефисные — от Врача (Валерий Дудник) и Полисмена (Назар Заднипровский) до тройки аферистов, которых играют Татьяна Шляховая (Глория), Алексей Зубков (Брэд) и Олег Стальчук (Сол).
Елена Хохлаткина в главной роли довольно неожиданна. В ее Памеле нет того капризного кокетства, той нарочитости, которой трудно избежать в подобных ролях (мол, вот какая я чудная бабка, немного не в себе, и вы должны любить меня за это). Нет, здесь такое впечатление, что эта Памела никому не навязывается и вовсе не старается оказаться в центре внимания. Напротив, пытается быть даже меньшей, чем есть в действительности. Иногда кажется, что из всех человеческих признаков у нее остались только глаза. Актриса мастерски скрывает телесность своей героини, благодаря этому в Памеле есть неуловимость, невещественность, иногда и не скажешь сразу, то ли действительно живое существо, или лишь его привидение катится по сцене бесшумным клубочком. В ее пластике явно есть что-то от птицы, например, от перепелки, что ходит обычно пешком, но иногда может вдруг вспорхнуть из-под ваших ног. Такое «вспархивание» иногда и происходит — скажем, когда Памела танцует, или когда она перелетает через... кровать (этот трюк вообще исполнен Хохлаткиной залихватски, легко, почти по-каскадерски!).
Спектакль, несомненно, будет иметь успех у публики. Но трудно избавиться от странной мысли: Господи, какая же старая и наивная эта пьеса! В любой аннотации написано, что она направлена против «прагматичности и цинизма». Но кажется, что пьесе (да и постановке) не мешало бы как раз немножечко здорового цинизма, чтобы все это не звучало диссонансом для наших дней. Вот сидишь в темном зале Театра им. И.Франко и спиной чувствуешь, что где-то в девятом ряду примостились старый Джон Патрик и его молодой коллега Мартин МакДонах. И МакДонах говорит классику на ухо: «Сидел бы ты, дед, на печи и не смешил людей своими хеппи-эндами»! А тот ему: «Не хочешь — не смотри, а хорошим людям не мешай».
