Оба мастера хореографии оставили яркий след в искусстве бывшего СССР и Украины, в частности. Сергеева критики называли лирическим, а Чабукиани — героическим «голосами» балета. Напомним читателям «Дня»: Сергеев перенес свои варианты классического балетного наследия в Киев и Харьков, а Чабукиани, кроме постановки «Лауренсии» в нашей столице, некоторое время возглавлял Украинский художественно-спортивный ансамбль «Балет на льду»...
На знаменитую Мариинскую сцену, которая в то время называлась «Кировской» (Ленинградский театр оперы и балета им. С.Кирова), Сергеев и Чабукиани попали разными путями. Первый — коренной петербуржец — благодаря соответствующему творческому характеру стал исполнителем лирико-романтических ролей — «принц русского балета 1930—1940-х годов». А его дуэт с Г. Улановой в балете «Ромео и Джульетта» С. Прокофьева вошел в историю мирового хореографического искусства. Идиллию влюбленности в прямом смысле разрушила младшая, но первая по рангу соперница Улановой, виртуозная и экспансивная Наталья Дудинская. Именно она стала второй партнершей, а в дальнейшем и женой Сергеева.
Возможно, что ровесник Сергеева — Чабукиани —по темпераменту и актерскому характеру был предназначен именно для огневой Дудинской, но судьба распорядилась иначе. Вахтанг родился в Тбилиси, начинал танцевать в местном Театре им. З. Палиашвили, а в 16 лет решил продолжить хореографическое образование в Ленинграде. Он быстро заявил о себе как танцовщик героического плана, пламенного темперамента и безумных страстей. Если Сергеев в основном осуществлял как балетмейстер тактические переработки классического наследия (например, в 1959 году он поставил в Киеве «Жизель»), то Чабукиани стал знаменитым благодаря собственным балетам на музыку композиторов-современников, где исполнял главные мужские роли. Достаточно вспомнить лишь страстно трагический балет «Отелло» или героическую «Лауренсию». Кстати, для исполнения заглавной роли здесь понадобился именно темперамент Наталии Дудинской — она танцевала премьеру и в Киеве в 1939 году и даже с молодым Рудольфом Нуриевым в Петербурге в конце 1950-х.
Выдающиеся танцовщики Чабукиани и Сергеев никогда не встречались на сцене в спектаклях, как тенора Лемешев и Козловский в оперных постановках. Даже в балете В. Соловьева- Седого «Тарас Бульба» они исполняли роли Андрея и Остапа в разных театрах — Чабукиани в Ленинграде, а Сергеев в Москве. Когда их танцевальная карьера уже закончилась, едва не встретились они в Харькове — в 1978 г. проходили гастроли ледового ансамбля Чабукиани. На льду он поставил «Шопениану», знаменитый балет М.Фокина, будто соткан из протяжных линий танцовщиков и мелодий Шопена.
Пожилой мастер был в разговорах любезным и раскованным, а в его осанке еще чувствовалась та «стальная пружина», которая когда-то вызывала восторженные аплодисменты после прыжков и безумных оборотов виртуоза танца. Вахтанг Чабукиани рассказывал, что предложение возглавить киевский «Балет на льду» он принял, почти не колеблясь, потому что увидел в этом новые возможности и толчок к художественному эксперименту. И его попытки оказались не напрасными. Он с восторгом рассказывал о премьере «олимпийской» программы в Киеве, посвященной Олимпиаде-80 в Москве. Делился планами в отношении воплощения на балетной сцене образа Фауста (жаль, мечта осталась неосуществленной). А еще говорил о том, что высокая техника катания, сложные элементы, приближенные к спорту, еще не являются залогом художественного успеха спектакля, хотя без них не достигнет выразительности ни один артист ледового художественно-спортивного ансамбля.
— Исполнителям нужно овладевать хореографической культурой, — отмечал Вахтанг Чабукиани. — Нельзя ставить на льду только варианты сценических спектаклей. У каждого вида искусства — свои законы. И поэтому для балета на льду нужно создавать абсолютно оригинальную хореографию.
При этом Чабукиани сделал легкий упрек авторам ленинградского варианта «Лебединого озера» на льду, хотя в то время я не знал, что ими были именно К.Сергеев и Н.Дудинская. А немного позже в Харьков прилетели эти мастера хореографии. Вместе с Сергеевым ленинградцы поставили в Харькове «Спящую красавицу» П. Чайковского, а через три года «Дон Кихота» Л. Минкуса. Оба спектакля прошли с фееричным успехом, труппу было не узнать. Общение с носителями высокой хореографической культуры, замечательными педагогами танца было очень плодотворным, и долгое время чувствовалось в исполнительской манере харьковских артистов.
Константин Михайлович Сергеев очень любил рассказывать о своем творческом пути, о встречах с выдающимися художниками, в частности с Сергеем Прокофьевым, чья «Золушка» действительно была у него едва ли не лучшей среди известных балетных версий произведения. При этом обаянию его властной, немного барской личности нельзя было не поддаться. Особенно же выразительными были показы Сергеева в репетициях спектаклей, на которые сбегалась смотреть вся труппа. Тогда выдающийся танцовщик и балетмейстер уже много лет возглавлял Ленинградское академическое училище им. Вагановой, которое именно в 1978 году отмечало 240-летний юбилей.
— Понятие «школа танца» значительно шире, чем обычное ученичество, — подчеркивал К. Сергеев. — Каждый из нас, артистов старшего поколения, гордится тем, что принадлежит к этой школе, стремится передать дальше эстафету творческих традиций.
Харьковский балет, в свою очередь, может гордиться, что приобщился к этим традициям из «первых рук». К тому же оказалось, что детство Дудинской проходило именно в Харькове, на улице с прозаичным названием Конторская. Знаменитая балерина изучала азы балетного искусства в студии матери Наталии Александровны Дудинскои-Тальйори. Но это уже отдельная история, которую хочется рассказать еще к столетнему юбилею Наталии Дудинской (он будет отмечаться в 2012 году).
