Напомним, больше года прошло после обновления экспозиции и ремонтных работ в главном музее поэта, а на-гора опять выплывает тема — едва ли нужен был ремонт, какое качество его и почему исчез дух Кобзаря из нового помещения? Письмо с такими вопросами подготовили художники и музейщики, образец обращения на имя Президента, премьера, спикера парламента получила и редакция «Дня». И, откровенно говоря, было удивление, почему это письмо появилось опять и именно теперь? Если бы это было полтора года назад, когда подобные письма были частыми, общественность опасалась, чтобы ремонт не навредил музею, чтобы обновленная экспозиция не нивелировала значимость Шевченко, тогда были причины для подобных обращений. Но сейчас, когда музей уже живет по новым правилам, его появление удивляет.
Подписали письма художник Анатолий Гайдамака, писательница Людмила Таран, экс-директор музея Наталья Клименко, писатель Василий Портяк, да еще с десяток экспертов. Те же авторы, которые готовили обращение годовой давности.
ВХОД — РАЗМУРОВАТЬ, РЕМОНТ — ПРОВЕРИТЬ, ДУХ ПОЭТА — РЕАНИМИРОВАТЬ
Основные замечания касаются того, что архитектор Лариса Скорик выполнила проект без конкурса, исполнителями стали 24 строительных организации, ни одна из них не имеет лицензии относительно работ на памятниках культурного наследия. «В результате этого в дворцовом сооружении замурован главный вход. Замуровано еще четверо дверей и ряд окон, из-за чего бесценные фонды музея — оригиналы произведений Тараса Шевченко, документы, мемории, старопечатные книги и тому подобное оказались в ловушке. В случае непредвиденной ситуации коллекцию музея эвакуировать очень проблематично. Она под угрозой! Это также касается посетителей и музейных работников», — говорится в письме. Не нравится цвет фасада и стеклянный атриум, который все еще не сдан в эксплуатацию и негативно влияет на температурно-увлажняющий режим в главном помещении. В завершении авторы обращения требуют размуровать главный вход и прекратить широкий доступ посетителей к атриуму — на время, пока пройдет проверка ремонтных работ в музее. Для этого создать рабочую группу под эгидой Минкультуры. И еще вернуть в музей дух поэта, потому что, по мнению авторов письма, осовремененный музей вовсе не дает почувствовать Шевченко на полную грудь.
«Мы писали письма со времени, когда начались работы, и с тех пор мы не замолкали, — объясняет появление нового обращения председатель Союза писателей Украины Михаил Сидоржевский, на чье имя должны приходить ответы. — А Союз, с тех пор, как я руковожу, несколько раз обращался и в Минкульт, и в следственные органы. Готовим требования, которые будут задекларированы, и очевидно, в перечне требований речь будет идти о приостановке деятельности музея Шевченко (!), требование тщательной проверки фактов, изложенных в наших обращениях, отстранение на время проверки директора Дмитрия Стуса (а в письме говорится об освобождении от должности, на наше уточнение Михаил Сидоржевский попросил нас быть точными в выражениях — И.Л.). Соответственно, специалисты должны сказать, что реально сделать в этой ситуации. Потому что музей Шевченко — это национальная святыня, и там должен быть дух Тараса Шевченко, а его нет».
ДОСУГ В МУЗЕЕ — «ЗА» И «ПРОТИВ»
Как именно вернуть присутствие Шевченко в музей, авторы письма еще не знают, но он из музея, вроде бы, не исчезал. Особенно гордятся сотрудники, которые могут выставлять акварельные работы Кобзаря в оригинале, о чем до ремонта и мысли не могло быть.
Не удовлетворены авторы письма и тем, что музей превращается в заведение современного искусства, где проходят творческие, музыкальные, художественные, поэтические и дипломатические мероприятия. Для этого, по мнению авторов, есть другие помещения. Но современные музеи именно так и живут — совмещают свою просветительскую миссию с креативностью. Вспомните, в детстве вас часто водили по музеям? И что запомнилось? Экспонаты, старопечатные книги, фотографии, книги, может, давние иконы? А если бы вас повели в музей, а там квест по творчеству писателя, которого как раз изучаете на уроках литературы, или конкурсы чтецов поэзии поэта? Впечатления были бы совсем другие, очевидно.
Кроме того, раскритикованный атриум, дает возможность попасть в музей людям на колясках, потому что есть специальные пандусы и лифт. Заработал детский центр, где занимаются дети с недостатками здоровья, проводятся экскурсии для слабовидящих, а в руки им дают пощупать кисть, которой писал сам поэт.
Хотя сотрудники признают, что есть определенные недостатки в ремонте, но лучше так, чем без него вообще. Сотрудник Михаил Зубарь доказывает, что подобные проверки, которые инициирует сообщество, музей уже пережил и от КРУ, и от Министерства культуры. Единственное, что правительство до сих пор не рассчиталось с генподрядчиком, за государством еще висит долг на 18 миллионов гривен. Но вместе с тем музей открылся, потому что был приказ министра культуры, заведение наполнило себя жизнью, а количество посетителей выросло в разы.
ДИРЕКЦИЯ УБЕЖДАЕТ: ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ В НОРМЕ
Что касается замурованных входов-выходов из музея, то директор Дмитрий Стус убеждает, что техника безопасности отвечает нормам действующего законодательства. «Реконструкция, которая проведена в музее, заключалась в том, что в нем появилась вентиляция, кондиционирование и качественное помещение фондов. Была подведена система охлаждения, это все, чего касалась реконструкция. Помещения мы не трогали. Был заложен главный вход. Но он существовал не с самого начала. Через тот вход нельзя было сделать входа ни для инвалидов, ни для людей с недостатками зрения. У нас иногда бывает и тысяча, и две тысячи людей», — рассказал Дмитрий Стус в эфире радио «Свобода».
Архитектор Лариса Скорик, в адрес которой тоже раздается критика, еще с самого начала ремонта считает, что такие обвинения — это способ привлечь к себе внимание. Но это больше похоже на личностный конфликт между бывшей командой, которая руководила музеем, и нынешней. Обе стороны надеются на объективность освещения проблемы. Понятное дело, что-то остается за кулисами несказанного и скрытого от СМИ и общественности. Однако такое противостояние и взаимные обвинения не делают чести ни одной из сторон конфликта. Тем более, что одна из них не может точно объяснить, чего же она хочет в конечном результате, другая — не хочет лишний раз поднимать сто раз озвученную тему. Поэтому наша задача — держать руку на пульсе. Контроль и бдительность еще никому не помешали.
