В молчаливом диалоге со зрителем этот театр способен творить чудо: видеть невидимое, осязать нематериальное, по-новому толковать, казалось бы, известные и понятные образы. В красноречивой тишине зритель наблюдает за Дон Гуаном, Отелло и Федрой, словно заново знакомится с Маленьким Принцем, Снежной Королевой и многими другими известными персонажами.
Театр пластической драмы на Печерске — единственный профессиональный театр этого жанра в Украине. Он был создан 30 декабря 1988 года на базе любительской учебной студии. Создатель театра, его художественный руководитель, директор, режиссер-постановщик, сценограф — Вера Михайловна Мишнева. Художественная идея театра — передать невербальными средствами, языком пластики, свободного движения и музыки эмоциональную и духовную жизнь человека. В Театре пластической драмы на Печерске совершенно уникальная образная система, подход к искусству пластики и свое... молчание. О молчании писали классики и современники, а сегодня читателям «Дня» рассказывает Вера Мишнева.
«СЛОВА, ПРОИЗНОСИМЫЕ НАМИ, ИМЕЮТ СМЫСЛ ЛИШЬ БЛАГОДАРЯ МОЛЧАНИЮ, ОМЫВАЮЩЕМУ ИХ» (МОРИС МЕТЕРЛИНК)
— Те спектакли, которые у нас были и есть в репертуаре, рассчитаны только на одно: если зритель пришел, он должен довериться театру, сосредоточиться — тогда ему станет абсолютно все понятно. А если он сидит рассеянный и ждет, когда же ему начнут что-то объяснять, естественно, полспектакля он уже прозевал, а дальше — в голове полный сумбур. Да и методика начала спектакля у нас очень отличается от того, что происходит в других театрах. Там актеры выходят и постепенно начинают погружать зрителя в действие. У нас все начинается мгновенно — на раскачку времени нет, — подчеркивает Вера Мишнева. — На сцене нет ничего случайного, мы не перегружаем сценическое пространство декорацией. И декорации, и бутафория — все играет. Часто используем маски. Они помогают актерам очень быстро, буквально на глазах у зрителя, перевоплощаться. Мотив двойственности человеческой натуры также чаще всего передается через маски. Маски помогают и в создании гротесковых образов. В таких случаях переживания актера не нужны: его лицо закрыто, работает только тело. Кроме того, с точки зрения символов, этот прием очень выразителен и достаточно доходчив. Наша трупа небольшая, поэтому каждый актер может играть в одном спектакле несколько ролей. И с помощью масок это ему удается. Часто бывают комичные ситуации, когда зритель, видя такое количество действующих лиц на сцене, удивляется, почему на поклон вышло всего несколько актеров.
«ХОРОШО БЫ ВСЕ ЛЮДИ ЛЕТ НА ПЯТЬ ЗАМОЛЧАЛИ. ВОТ ТОГДА БЫ У ВСЕХ-ВСЕХ СЛОВ ПОЯВИЛСЯ СНОВА БОЛЬШОЙ СМЫСЛ» (ЭДВАРД РАДЗИНСКИЙ)
— Все драматические театры обращаются к литературе. А текст плюс театр — это нечто другое, нежели театр в чистом виде. На мой взгляд, чистый театр — это представление: какая-то история проигрывается актерами, она максимально выразительная и при этом требует, прежде всего, не текста, а сущности, — считает Мишнева. — Сущность же персонажа в драматическом театре можно определить где-то в середине спектакля, часто — в кульминационный момент. У нас это происходит гораздо быстрее — через символы, через эмоциональную жизнь персонажа стоит задача очень четко и ясно передать идею. Мы должны образно показать зрителю, для чего и ради чего мы делаем этот спектакль. Поэтому у нас очень важным, действенным партнером актеров является музыка: она передает настроение персонажа, его состояние, создает эмоциональную атмосферу. А иногда — спорит с персонажем, раздражает его. Весь комплекс выразительных средств работает на то, чтобы создать представление. Вместе с тем я совсем не хочу сказать, что наш театр исключает переживания. С помощью определенных приемов мы все-таки апеллируем к чувствам зрителя, вызывая эмоции. Зритель порой так проникается увиденным, что ему очень сложно «сбросить» с себя все это. Бывает, занавес уже закрыли, а зрители... кто сидит в зале, кто блуждает по фойе театра, не спеша «возвращаться». Человек уносит с собой очень сильное впечатление. Кроме того, каждый спектакль построен так, чтобы зритель понимал, что мы играем только «на него». Камерность сценического пространства плюс выразительность действия словно втягивает в игру и зрителя.
Как-то несколько раз, видя одного зрителя на одном и том же спектакле, я позволила себе реплику: «Что-то вы часто ходите на этот спектакль»... Тогда он признался, что каждый раз находит в нем для себя что-то новое. Иногда говорят, что такое погружение в атмосферу сложно почувствовать в любом другом театре. Вместе с тем, движение в наших спектаклях свободно, оно в некотором смысле даже импровизационно, хотя актер должен четко понимать поставленную перед ним задачу. Поэтому зрителю часто кажется, что мы что-то поменяли. Но возможно ли пережить следующий день, как предыдущий? Ведь человек каждый день другой. Также и спектакль... Актер каждый раз настраивается определенным образом. Поэтому кажется, что спектакль видоизменяется. Актеру очень сложно отойти от своей индивидуальности, поэтому движения также имеют свой характер, свои специфические эмоциональные оттенки. Если мы меняем в спектакле исполнителя главной роли, спектакль выглядит иначе...
О критериях подбора актеров для нашего театра мне говорить всегда сложно. Первое, наверное, это здоровье. Второе — работоспособность. Третье — талант. Ведь если человек талантлив, но нездоров и неработоспособен, все насмарку. В таком случае актер не в состоянии постоянно самосовершенствоваться, а здесь все-таки очень много самостоятельной работы. Движение требует колоссальных усилий, сосредоточенности, целеустремленности, любви к профессии. Не последнее место занимают внешние и физические данные — актеры у нас работают в достаточно специфических костюмах, поэтому видны все изъяны. Подбирая актеров и просматривая их этюды, для меня важно понять, умеет ли человек мыслить движением. И даже профессионального танцора с отработанной техникой нужно ломать: для него важен, прежде всего, рисунок движения, я же хочу, чтобы была развита свобода мышления в движении. Тогда и технику освоить несложно. Поэтому актеры подбираются нелегко.
В большинстве школ обучение танцоров строится на силовой подготовке... У нас все иначе. Повторюсь: главное — внимание. Причем актер должен различать внутреннее и внешнее внимание. Следует не внешне ловить движение, а внутренне его прочувствовать. Наша школа — школа свободного движения, которая не насилует актерское тело, скорее наоборот — дает свободу... Движения строятся на дыхании и расслаблении. Не должны работать мышцы, которые не задействованы в том или ином случае. Тогда актер в состоянии работать полтора-два часа без перерыва. А если он постоянно вкладывает всю свою физическую энергию, он и физически не тянет, и на эмоции сил не остается. Кроме того, это не способствует выразительности движения, а лишь упрощает его. Поэтому новички у нас очень устают. А с опытом все приходит... Мы учим гармонизации переживания и действия. На мой взгляд, так нужно готовить актеров и для драматических театров.
«ДЕЙСТВИЕ — ЭТО ПРЕОДОЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРНОЙ ТИШИНЫ. ОНО ВОЗМОЖНО ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА НИКУДА НЕ ВЕДЕТ» (АЛЕКСАНДР ГЕНИС)
— Выбирая материал для постановки, для нас очень важно, чтобы в произведении был ряд последовательных событий, т.к. если их нет, и все выстраивается на диалогах, то «раскрутить» историю пластическими средствами сложно, — продолжает рассказ Мишнева. — Это уже литература, которая все-таки более близка драматическому театру. Кроме того, для нас более интересны внутренние переживания персонажа, а драматургия иногда грешит бытовыми деталями. Мы ведь часто изображаем не реальные события, а, например, сны, фантазии, мечты, воспоминания, которые передать с помощью текста очень сложно, а движения — абсолютно доходчивы. Это своеобразный переход от невидимого мира к видимому... Происходит материализация идей, нереальных, абстрактных образов. Например, в постановке «Портрет» по Гоголю действующими лицами были Слава, Злыдни, Психея. Использовался мотив двойника — внутренние переживания героя.
Ныне мы готовимся к открытию нового театрального сезона, которое состоится 12 сентября. И, несмотря на финансовые сложности и непростой для всех театров период, ставим новый спектакль — философскую, взрослую сказку «Король-Олень» по произведению Карло Гоцци.
ЗА КУЛИСАМИ
— В движении, создавая образ, актеры перевоплощаются до неузнаваемости. Как-то одна из моих актрис подошла ко мне и с горечью попросила: Вера Михайловна, скажите моим друзьям, что в этом спектакле я играю главную роль.
— Люди сегодня живут в страхе и одиночестве. Бывает, по старой привычке заходишь дома в лифт и здороваешься. В ответ — тишина. Люди боятся сблизиться. А театр в этом помогает...
— Нужно пытаться делать что-то не только для себя, но и для других. Это ведь и значит — любить... Стоит поливать и оберегать Розочку...потому что она — такая. Понял ли это Маленький Принц?
