Не часто встречаются в Украине театры с ярким и неповторимым выражением творческого лица. Донецкий национальный академический украинский музыкально-драматический театр именно такой — неповторимый и своеобразный. Его спектакли всегда многофигурные, на сцене вытанцовывают 12 пар артистов балета. Прекрасные вокальные голоса актеров в состоянии петь и классическую оперу, и современную эстраду. Им помогают 23 артиста-вокалиста. «Эти творческие подразделения могут быть как самостоятельной творческой единицей, так и тесно взаимодействовать в зависимости от жанра и режиссерского виденья», — справедливо отмечено в пресс-релизе театра к гастролям донетчан в Киеве, которые с большим успехом только что прошли на сцене русской драмы. Декоративность сценографии донецких спектаклей щедрая, конструктивная, костюмы роскошные. То есть зритель попадает на праздник красоты, ему есть что послушать и на что посмотреть, есть чему поаплодировать и в восторге даже повизжать. И тогда, когда театр придерживается этого творческого почерка, он одерживает своеобразные победы.
Такой современной его визиткой выглядит мюзикл «Служебный роман (Глория)», полностью рожденный самим театром. Автором идеи, композитором и исполнителем главной роли Алексея выступил актер Юрий Квасница. В создании пьесы ему помогла А. Багряна. И пусть сюжет о любви успешной красавицы-редактора гламурного журнала и талантливого, начинающего, мешковатого фотографа не оригинален и простецкий — он нужен как основа для эстрадного шоу, в котором есть и ночные бары, и поп-звезды, и тот же гламур-кич, и настоящий дождь с зонтиками и лужами, и танцы на роялях. Режиссер Вадим Пинский, способный, как известно, и на воплощение Шекспира, и на психологический театр, в данном случае избрал единственно возможный путь — украсить очередную «офисную сказочку» с хеппи-эндом эстрадными вокально- хореографическими номерами.
Сначала казалось, что театр предлагает едва ли не драматичный вариант неразделенной любви, мафиозного шоу-бизнеса, пока не обнаружилась массовая пластично- певческая вариация на мотивы украинских народных песен и гопака. Зазвучали ноты юмора в отношении VIP-персон, современной эстрады, ее звезд и подтанцовок. Наконец вздохнули с облегчением. Легче начали восприниматься философские откровения типа того, что каждый из нас лишь точка невидимая, и самая большая в любви потребность, и о том, что одинокая и чужая блуждает по улицам душа. И хотя в тех сценических блужданиях героев по улицам, редакциям, клубам едва-едва прослеживаются события сюжета и временами обрывалась логика ситуаций — ничего. Главное в этом спектакле зрелище, а не человеческие отношения (драматургия хромает здесь на все ноги), радуйтесь огромному количеству головокружительных танцев, наслаждайтесь вокалом, достойным Дворца «Украина» и просто считайте, что попали на эстрадный концерт, номера которого нанизаны на кое-какой сюжет, чтобы веселее было. Главное, что в финале красиво и настойчиво всем хором поют о тебе — «нехай знають всі, що ти вміеш любити, що троянди не в’януть і що серце твоє молоде, полум’яне». Вот такое философское откровение полезно для молодежи. Чтобы не забывала, что у нее пламенное сердце.
Так же донецкий театр заблудился на распутье между трагикомедией пьесы Э. МакКартена и С. Синклера «Ladies night» в переводе режиссера-постановщика А. Аркадина-Школьника и искушением развлечь целомудренного зрителя мужским стриптизом. Сначала предприняли шаг в сторону социальной драмы о безработных шахтерах. И здесь особенно многообещающей оказалась афиша спектакля (она же рекламировала сценическую группу «Metal-boys», созданную персонажами) — чумазые, в угольной пыли, с красивыми обнаженными телами и серьезными лицами шахтеры в касках с фонарями. Здесь звучала драма, душевная щемящая боль. И практически вся актерская мужская «команда» спектакля (А. Романий, В. Швец, В. Жданов, А. Ершов, С. Банников, А. Бориславский) и примкнувшая к ним Мария Попова пытались кое-как эту драму сыграть.
Но театр не решился показать стриптиз как акт отчаяния, без прикрытия юмором, и драма, заложенная (хотя и не глубоко) в английскую пьесу, легко уступила место фарсу. А затем, когда драматургия совсем закончилась, о драме и совсем забыли, на сцену вышел банальный (очень элегантный) конферансье и начался сеанс мужского стриптиза (все же целомудренно прикрытый телесными плавками и деталями костюмов). Артисты очень хорошо двигались, танцевали, лихо играли зипперами, быстро меняли костюмы, молниеносно срывали с себя штаны, в образе полицейских бегали по залу, вытащили на сцену какую-то молодую женщину, соблазнили ее покрутить нижним бюстом на публику. Начали-таки с шахтеров, разве что не чумазых, но в растянутых серых майках. Потом были блестящие матадоры, мощные регбисты, белоснежные морские офицеры с ружьями и просто спортсмены в халатах с фамилиями актеров на спинах. Зал, на 90 % женский, сначала похихикивал, а в конце верещал, кричал и едва не подтанцовывал, выбросив руки кверху.
Ну и что? Что-что — высокопрофессиональный мужской стриптиз, красивые тела, сложные танцевальные и ритмичные движения. Можно было ожидать, что ребятам, если бы они обнаженными сбежали к публике, засунули бы в трусы немалые деньги. Развлеклись. Возбудились. Расслабились. Забыли о социальных, сексуальных и личных проблемах. Отдохнули. Спасибо, что без откровенной пошлости, красиво, достойно.
Но Донецкий театр, который подобные зрелищные представления делает талантливо и выпускает часто, утешая духовно забредших и жизненно растерянных зрителей красотой, вокалом и танцами (а теперь и стриптизом), все же иногда пытается говорить с ними интеллектуально, глубоко, философски. Вот и спектакль «Новобрачная утренней зари» по пьесе выдающегося испанского драматурга ХХ века Алехандро Касона в прекрасном переводе С. Борщевского из этого ряда. Ставил киевский режиссер Евгений Курман. Но, кажется, философские кружева драматургии А. Касона не совпали ни с творческой природой режиссера, ни с актерской манерой большинства исполнителей. Разве что В. Полякова (служанка Тельва) почувствовала стиль драматурга. Другие преувеличивали чувство своих героев, умудряясь перенасыщать эмоциями даже молчание. Но раскрыть философию, процесс мировосприятия и миропонимания средствами безумных страстей, разорванных в клочья, практически невозможно. Пьеса раздумывает о Смерти, ее роли в судьбе человека, это философская притча, и никоим образом не «легенда о любви», как отмечено в программке. Следовательно, концепция Смерти в режиссерском толковании — точка отсчета этого представления. Теперь ее просто нет. В этой роли утонченная красавица В. Гаркуша с бесконечными руками, темными западинами сияющих глаз и в бесконечных объемах бело-грязных лохмотьев усердно пугает всех собравшихся загадочностью и многозначительностью, но вместе с режиссером пропускает кульминационную для нее сцену — дети заставили Смерть рассмеяться, она говорит, что у нее потеплели руки и зашевелилось сердце. Но в действительности с ней ничего не случилось, она никоим образом не изменилась в своей прекрасной пластике и интонационно искусственном голосоведении. А это концептуальный момент пьесы и представления.
Мысли, за которой интересно было бы следить, в спектакле нет. Она запутывается в огромном тряпье, подвешенном наверху, в бесконечной беготне персонажей, их немотивированном качанье по полу и из-за других, в безумном крике, который проглатывает слова, в непонятности фигур быков, которые танцуют в плетенных из лозы масках с рогами и в других приблизительностях и неточностях этой постановки.
Теперь все спектакли представителей Донецка имеют свои сильные и прекрасные стороны. В театре значительно увеличилось число молодежи. Актеры высоко профессиональны, прекрасно двигаются, танцуют, четко держат ритм и сложный хореографический рисунок массовых танцев. Красиво поют соло и в хоре. Они красивы, или имеют интересную эксклюзивную внешность. Представления пышно украшены. В сути своей добрые, юмористические, эмоциональные. В конечном итоге, украиноязычные, но над орфоэпией и ударениями стоит постоянно работать. И главное — они творчески неспокойные. Ищут пути к зрителю, служат ему, ради него и работают. Работают с радостью, с вдохновением, энергетически мощно.
А спектакли — они бывают разные. Кому-то нравятся, кому-то нет. Сегодня безумный успех — завтра творческая неудача. Это нормально. Так и должно быть. Ведь на пути случается разное. Главное — не останавливаться.