Киевский театр имени Леси Украинки славился своими актерскими и режиссерскими индивидуальностями. Он всегда был и остается театром ансамбля. С 1994 года театр возглавляет Михаил Резникович. Придя в это известный коллектив в 1963 году, после окончания курса режиссуры у Георгия Товстоногова, Резникович надолго связал свою творческую судьбу с этим театром. Он поставил множество спектаклей в разных странах, но Театр им. Леси Украинки был и остается его первой любовью… О том, как время и обстоятельства меняются прославленные коллективы, что влияет на успех, о жизненных и творческих университетах, карантинных вызовах и будущих премьерах наша беседа с генеральным директором - художественным руководителем Национального академического театра русской драмы имени Леси Украинки.
ТЕАТРЫ ЗВЕЗД И КОРИФЕЕВ
- Михаил Юрьевич, вы в профессии почти 60 лет и за это время видели разные периоды творчества театров Киева. Как вы считаете, театр шел поступательным движением или это все происходило рывками?
-Я думаю, движение театра во времени происходит рывками и, прежде всего, зависит от лидеров. Если у лидера театра есть подлинные творческие идеи и высокий уровень профессионализма, то он в силах подобрать себе команду.
Например, Театр им. И. Франко долгие десятилетия творчески развивался потому, что его вёл Гнат Петрович Юра. Он создал этот театр, подобрал талантливых актеров, создал подлинно творческий коллектив, который, по формуле Николая Гоголя, «сказал миру много добра»…
- Но Киевский Театр им. Леси Украинки был создан Константином Павловичем Хохловым и не хуже был…
- Конечно. Этот театр возглавляли мастера: Михаил Романов, Юрий Лавров, Алесей Таршин, Мосей Розин, Евгения Опалова, Виктор Халатов… Но в Театре им. И. Франко было больше так называемых «первачей». Хотя в целом те театры были, в самом хорошем смысле этого понятия, - актерские,
-Это были театры звезд или звездные театры?
-В этих театрах, естественно, были звезды, но трудились все вместе – весь коллектив театра, весь коллектив спектакля. Все были достаточно внимательны и чутки друг к другу. И замечательно наивны – редкое сегодня актерское качество.
Когда мне было 25 лет, я поставил первый свой радиоспектакль «Все мои сыновья» (по пьесе А. Миллера), где главные роли играли Дмитрий Емельянович Милютенко и Полина Владимировна Куманченко (оба народные артисты СССР). Они как-то даже трепетно, внимательно воспринимали меня, молодого, были чутки и откликались на мои замечания, хотели меня услышать. Это был театр человеческой души. Они были так воспитаны и откликались на замечания молодого режиссера.
- В этом было доверие к вам как к режиссеру или привычка слушаться режиссера?
Всего понемножку... С одной стороны, была привычка, но и была вера в режиссера как в профессию. Когда я приехал в Киев и поступил в Театр им. Леси Украинки, мне помогло то, что накануне, 1962 году, в Киеве с гигантским успехом гастролировал ленинградский БДТ, а я был учеником его руководителя – Георгия Александровича Товстоногова.
Тогда в Театре им. Леси Украинке режиссеру не надо было говорить артистам про «прошлое» роли, про удары судьбы, которые формировали характер, - артисты сами этим занимались. Они подключали к этому свою жизнь. Это был театр, как мне кажется, замечательный. Интриг было намного меньше, люди были творческие и вместе занимались общим делом, с увлечением и верой в театр, в его и настоящее, и будущее. Гордились своим театром.
- В то время «капустники» устраивались в Театре им. Леси Украинки, на которые стремились попасть все театралы Киева. Почему «капустники» были только в этом театре?
-Мне представляется, что в те годы Театр им. Леси Украинки был почти идеальным коллективом. Я четыре года, когда учился, «прожил» в БДТ, потом - год в московском «Ленкоме», где ставил свой преддипломный спектакль. Это были театры жесткие, где внутренней душевной связи между артистами было немного, но у каждого было стремление состояться, во что бы то ни стало. Когда я пришел в Театр им. Леси Украинки, меня потрясло какое-то душевное родство в коллективе, благожелательность, внимание к молодежи, даже трогательное человеческое уважение друг к другу.
- Эта молодежь стала в дальнейшем корифеями и не последовала за предыдущими корифеями, и уже не так внимательно относилась к молодежи, почему?
- Во многом это зависило от того, кто руководил театром. Когда я пришел в Театр им. Леси Украинки, там жила еще память о Константине Павловиче Хохлове, и о том, как он руководил этим театром. К.П. Хохлов думал не только о Юрии Лаврове и Михаиле Романове, но он думал, что будет играть А. Гранатов (актер третьего или даже четвертого состава). А когда лидеры-легенды – Г.П. Юра, К.П. Хохлов - ушли, в театрах постепенно стали все меньше думать об актерах. В Театре им. И. Франко, к примеру, был актер, который постоянно конфликтовал с Гнатом Петровичем, а тот давал ему главные роли. Потому что Юра говорил: «Он враг мне, но я не враг себе…». Это очень важно: какие бы ни были отношения, но талантливых людей надо поддерживать вне зависимости от их характера.
О ПРЕСТИЖЕ ПРОФЕССИИ
- Во времена СССР было много талантливых людей – актеров, режиссеров, сценографов и т.д. Но из-за цензуры была довольно тяжелая атмосфера в стране, а театр активно развивался и оставил огромное количество имен. Закончился ХХ век, и с ним всё ушло. Почему так произошло?
- Поменялся престиж профессии. Когда я поступал в 1958 году в театральный институт на режиссерский факультет, то престиж профессии режиссера, равно как и профессии актера, был безумно велик. В тот год, когда я поступал, конкурс был 100 человек на место, а сейчас – 2,5 человека! Но тогда, при наличии советской жёсткой, даже жестокой цензуры, всё же духовные человеческие ценности были в почете, а вот в начале XXI века с духовными человеческими ценностями на театре не всё гладко. И престиж профессии режиссера, да и актера, – упал. В театральные институты теперь куда меньше поступает талантливых людей, и, скажем честно, наше театральное образование несколько деградирует...
- Но ведь этому способствуют те, кто в свое время получал великолепное образование...
- В нивелировке уровня профессии участвует время. Дело в том, что раньше в обществе и во власти всё же уважали личности, прислушивались к ним, и мера дарования, работоспособности была востребована властью, а потом так называемые «властные люди» всё меньше стали интересоваться театром.
Владимир Васильевич Щербицкий был очень серьезным партийным руководителем, но много зависит от того, насколько руководитель просто любит театр и разбирается в нём. К примеру: В. Щербицкий очень любил футбол, поэтому он назначил В.Лобановского и О. Базилевича тренерами киевского «Динамо», и они «сделали» в тогдашнем футболе эпоху. Но при этом В. Щербицкий вообще не ходил в театр…
В то же приблизительно время И.Д.Безгин, как один из руководящих работников Министерства культуры Украины, поехал в Харьков, посмотрел там спектакли режиссёра В.И. Ненашева в Театре им. А.Пушкина. В том театре шло шесть спектаклей по пьесам одиозного советского драматурга А. Софронова. И.Безгин резко раскритиковал политику театра и уровень спектаклей. Это стало известно А. Софронову. Он, тогда будучи главным редактором всесоюзного журнала «Огонек», надел звезду Героя социалистического труда и поехал в Киев на прием к В. Щербицкому, и тот, не очень разбираясь в делах театра, дал соответствующие указания. В результате И.Д.Безгина уволили из Министерства культуры, а В. И. Ненашева перевели в Киев – руководить Театром им. Леси Украинки. Вот такая история…
- В середине 1970-х вы ставите спектакль «Как важно быть серьезным» О.Уайльда, который, по всем определениям, был не просто кассовым, - «взрывным».
- Мы поехали в Запорожье на большие гастроли, в том числе, и с этим спектаклем, и нам сказали руководители города: «Вы убирайте все спектакли из афиши, оставьте только «Как важно быть серьезным» на все 30 гастрольных дней». Тогда лидеры театра воспитывали поколение. И в «Как важно быть серьезным» было задействовано то актёрское поколение Театра им. Леси Украинки, которое еще успело что-то «взять» от мастеров-корифеев.
-У кого, примерно в это же время, возникла мысль заменить главного режиссера в Театре им. И. Франко, и из Львова приехал Сергей Данченко, а в Театр им. Леси Украинки пришла Ирина Молостова. Кто-то в этот момент задумался о ситуации, или были другие игры?
- Всё зависело от власти. Благодаря качественно-профессиональному окружению В.В.Щербицкого Сергей Владимирович Данченко пришел руководить Театром им. И. Франко. Он постепенно подхватил и развил новое, свежее актёрское поколение – привел А.Хостикоева, Б. Бенюка, Б. Ступку, В.Розстального. А сегодня, мягко скажем, не все руководители театра занимаются формированием актерского поколения. Прелесть репертуарного театра, в том, что одно поколение переходит в другое. В этом и наше отличие от западного театра, который работает только на эксплуатации актера, где собирают труппу на два месяца, а потом распускают. Но если руководители театра понимают, что нужен театр репертуарный, - это один вариант. А если руководителю – всё равно, это другое…
У лидера театра должна быть потребность воспитать следующее актёрское поколение. Но для этого он должен быть профессионалом, который умеет правильно «отобрать» актерские индивидуальности и заботиться о них. С.В. Данченко умел «коллекционировать» талантливых людей.
«ЖИЗНЬ ИЗМЕНИЛАСЬ…»
- А у вас это получается?
- В какой-то мере… Дело всё в том, что жизнь изменилась… Раньше артисты театром дорожили – они не мыслили себя без театра, а если они и снимались в кино, то это было от случая к случаю.
Сейчас над Украиной, да и не только, «висит» топор доллара. Раньше этого не было. Театр сегодня теряет духовные ценности. Это поветрие активно движется со сцены в зрительный зал. Здесь целый комплекс проблем, с трудом решаемых. А преодолеть их можно будет при условии, если руководители страны, которые отвечают за культуру, понимают уровень каждой профессиональной личности на театре.
- У нас исчезают не только профессионалы, но и профессии. К примеру, профессии театрального критика, как таковой, в Украине уже нет. Ведь не может быть профессии, которой нельзя заработать деньги на жизнь.
- По большому счёту, театр не может жить и развиваться без критики, если ей в театре верят, без профессионального взгляда со стороны. Определенный уровень цинизма в этой профессии начался еще в 1970-е годы. У меня был спектакль, в программке которого, согласно приказу по Театру им. Леси Украинки о назначении на роли, значилось два состава, а играл только один. Рецензия, которая появилась после премьеры, обсуждала игру двух составов, потому что критик взял программку и автоматически написал, как сыграли два состава.
-Это что, снисходительное отношение творческой среды к своему профессиональному делу? Отсутствие кодекса чести?
- Это - цинизм.
- Но нет и кодекса чести у продюсеров и режиссеров, которые сегодня приглашают в телесериалы людей без актерского образования, потому что это дешевле.
- Есть еще одна ужасная вещь: и в Украине, и, очевидно, в России: уровень сценариев - ужасающий. И темы, проблемы, которые решаются, обсуждаются, буквально мусолятся в сегодняшних сериалах… Всё зависит от уровня лидеров: руководитель телеканала или понимает и что-то хочет, или он идет на «ширпотреб».
- Практически исчез телеканал «Культура», хотя он как бы и есть, но к нашей культуре не имеет никакого отношения. Почему так получилось?
- Я хорошо помню совещание, на которое были приглашены все руководители театров Украины. Оно проводилось под руководством тогдашнего президента - Леонида Кучмы. Я наивно ему сказал, что поскольку есть у нас замечательный скрипач Богодар Которович, разве нельзя сделать на телевидении 10 серий по 30 минут, чтобы он рассказал о музыке. А Кучма ответил, что, кроме одного телеканала, у нас в стране все телеканалы частные. И многое зависит от их владельцев. Вот такая история…
- Много лет назад вы стали говорить о том, что в Украине к культуре детей надо приобщать с малых лет, с детского садика, с «Івасика-Телесика», и что «Украдене щастя» и «Каменный властелин» - это великая драматургия.
- Я призывал, чтобы именно эта драматургия представляла Украину за её пределами, но никто не услышал… У меня сейчас первый актёрский курс, я на первом же занятии сказал, что им, студентам, надо много читать, и, прежде всего, читать Тараса Шевченко, Ивана Франко, Лесю Украинку, Михаила Коцюбинского. Сам я прочёл им несколько хрестоматийных строк из украинской классики: "Ідуть дощі. Холодні осінні тумани клубочать угорі і спускають на землю мокрі коси. Пливе у сірі безвісті нудьга, пливе безнадія, і стиха хлипає сум. Плачуть голі дерева плачуть солом’яні стріхи, вмивається сльозами убога земля і не знає, коли осміхнеться. Сірі дні зміняють темнії ночі. Де небо? Де сонце?.." (М.Коцюбинський. "Fata morgana"). Почему я это знаю наизусть до сих пор?! Я учился в русской школе во Львове, но у нас была хорошая учительница украинского языка и литературы,она хотела учить нас. Она заражала нас. Уровень преподавания тогда был другой, как в школе, так и в институте. Я и «Каменярі» И. Франко тоже помню еще со школы.
- Тот же «Закон про мову», в котором нет ни одного намека, на то, чтобы освободить украинское книгоиздание от налогов, а ведь книги стоят очень дорого. Там нет ни одного звука, чтобы профинансировать проекты украинских театров.
- Но есть еще и другая вещь: ведь переводы великой мировой классики на украинский язык часто ужасные. Здесь важен уровень переводчика.
- А как перевести «Тризну» Т. Шевченко?
- Тараса Григорьевича Шевченко для нас переводить не надо – он гениально писал и на украинском, и на русском языках. Поэтому всё зависит от того, насколько государство думает об образовании, насколько оно вкладывает деньги, и каков критерий подхода к вопросам украинской культуры.
В чем был ужас последних 30 лет СССР, а это каким-то образом сказывается и сегодня. Нужно было ставить спектакли к датам (так называемые «датские») – к юбилею Октябрьской революции или В.Ленина. И эта жуткая советская идеологическая практика перешла, к сожалению, ныне и к нам.
Семь лет прошло с момента постановки в нашем театре спектакля по произведениям Т. Шевченко «Везде один. Свеча на ветру». И он до сих пор сохраняется в репертуаре, с тем же составом. А очень часто спектакли ставят именно к датам, и они, как правило, через полгода уходят из репертуара. Это – формальность, мол, «отметились», и всё.
Когда наша страна отмечала юбилей И. Франко, мы заказали хорошему драматургу М. Рощину пьесу по повести украинского классика «Для домашнього огнища». Но драматург, к сожалению, ушел из жизни, а предстоящая работа должна была быть коллективная, и к тому же время настало другое…
«МЫ ПЫТАЕМСЯ ИССЛЕДОВАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДУШУ»
- Очень часто Театру Леси Украинки пеняют на то, что он не обращается к современной украинской драматургии, что театр продолжает линию психологического театра и не хочет повернуться в сторону авангардного театра. Как вы считаете: психологический театр – это театр вчерашнего или завтрашнего дня? Сегодняшний, так называемый, авангардный театр – это что такое?
- Я не очень понимаю, что такое «авангардный театр»… Все театры я делю на человеческие, то есть, те, что пытаются исследовать разные порывы души, и на те, что к человеку и его душе равнодушны. Мы пытаемся исследовать человеческую душу.
- Как вы думаете, почему ваш спектакль о Лесе Украинки «Три кохання» пользуется успехом у зрителей?
- Мне кажется потому, что мы попытались «вытащить» из жизни Леси Украинки нечто теплое, человеческое, и это людям близко. А если мы берем какое-то произведение и не вкладываем в него человеческую душу актера, то ничего не получается.
- Недавно на заседании конкурсной комиссии в Министерстве культуры Украины вы отчитались по итогам проделанной работе за прошедшие пять лет, и наметили перспективы работы на последующую пятилетку. Есть ли в вашей творческо-организационной практике вещи относительно репертуарной политики, формирования труппы, которые даются непросто?
- Сегодня формирование труппы осложнено тем, что многие артисты активно снимаются в кино, и поэтому ритм репетиций страдает, а руководитель театра при этом должен учитывать все явления жизни. Это сложно, потому что, с одной стороны, я понимаю, что кино – это заработок и популяризация актера, с другой, – каждая пропущенная артистом репетиция для него невосполнима. На этом «балансе» всё время приходится работать, и чего-то в итоге недосчитываешься.
«COVID-19 – ЧУМА XXI ВЕКА»
- Как влияет локдаун на жизнь театра?
- COVID-19 – чума XXI века. Мы все находимся в подвешенном состоянии, прежде всего ожидая с ужасом: заболеет артист или не заболеет?! При этом нам важно, чтобы вечерний спектакль состоялся.
- Это ведь не только из-за денег?
- Ну, как вам сказать: пятьдесят на пятьдесят.
- Как вы справляетесь с тем, если актер «выпал» из процесса из-за болезни: делаете срочный ввод или замену спектакля? Что лучше в этой ситуации?
- Тут рецептов нет, каждый случай – особенный. Но сегодня реальность жизни театра состоит в том, что надо иметь два состава в каждом спектакле, а это тяжело. Очень хороший режиссер Леонид Викторович Варпаховский говорил: «Мне проще поставить два спектакля с одним составом, чем один – с двумя».
- Планы театра на будущие вы можете составить любые, но всё равно есть зависимость от ситуации.
- Да, и от актеров, от их уровня свободы, от съемок, от их дарования, потому что, если мы берем классику, то для этого требуется масштаб личности артиста. Я сказал, что года через два, если всё будет нормально, поставим на украинском языке «У неділю рано зілля копала...» по повести О. Кобылянской. Но для этого сначала надо написать пьесу.
- Сегодняшняя ситуация с войной и COVID’ом требует от театра комедию, или все-таки зрителю нужны и другие жанры?
-У нас сейчас готовятся к постановке: драма британского драматурга и сценариста Джеза Баттеруорта «Паромщик», комедия итальянского автора Альдо Николаи «Святое семейство», мелодрама румынского писателя Михаила Себастьяну «Безымянная звезда». И если мы выпустим эти спектакли в условиях локдауна, – это будет хорошо.
Мы пытаемся следовать двум заветам. Первый – Николая Васильевича Гоголя: «Театр – это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра». Второй – Томаса Манна (сформулированный им в период фашизма): «Театр превращает толпу в народ». В этих двух направлениях мы пытаемся работать.
