Всего в кинотеатре «Жовтень» было показано пять фильмов американской независимой студии «Трома»; названия — одно другого живописнее: «Первый секс», «Монстр из шкафа», «Каннибал. Мюзикл», «Рассказы с помойки», «Беспредельный террор». Впрочем, важно, прежде всего, не столько содержание этих весьма специфических картин, сколько то, как они сделаны. А для понимания принципов треш-производства необходимо определиться с базовым понятием — что же такое собственно треш?
На английском это слово пишется «trash» и буквально означает отбросы, макулатуру, переносно — наименование категории нищего белого населения южных штатов США, а также выжатого сахарного тростника. Этим словом примерно с сороковых годов прошлого века газетчики стали обозначать любой вид дешевого, сверхдоступного массового искусства, в первую очередь макулатурные романы, фильмы класса «Б» (в отличие от «правильного», богатого кино класса «А»), музыкальная попса. Наиболее перспективной территорией для такого рода упражнений стал, конечно, кинематограф — с его прекрасной возможностью визуализировать любые фантазии.
Треш невероятно дешев по стоимости, и, адекватно бюджету, невзыскателен в художественном смысле. Главное его достоинство в том, что такие фильмы можно снимать в буквальном смысле слова за копейки (руководитель студии «Трома» Ллойд Кауфман так и говорит: «Я снимаю десятипенсовые фильмы»), что неоценимо для любого начинающего режиссера или продюсера. Так, Р. Кормен за 16 лет работы снял 60 фильмов, что представляет своеобразный рекорд в этой сфере творчества.
Наиболее распространены в категории «Б» жанры ужаса, фантастики и черной комедии — деление, впрочем, весьма условное. Безусловный классик треша — американец Роджер Корман, в жизни своей не снявший ни одного хорошего фильма, но приобретший при том всемирную известность. Его дебют — «Чудовище со дна океана» (1954 г.) имел смехотворный бюджет — 18 000 долларов. В дальнейшем он снимал и за меньшие деньги: как режиссер — 60 (за 16 лет — рекорд своего рода!), как продюсер — более 500 фильмов. Как правило, это были фильмы ужасов (в т. ч. по стихам и рассказам Эдгара По), скроенные на скорую руку, и настолько аляповатые, что смотрелись, скорее, как абсурдные черные комедии. Яркий образчик, — «Магазинчик ужасов» про растение-людоеда, где впервые на экране появляется Джек Николсон — смотреть без смеха невозможно.
Культовый статус снискал другой американец — Расс Мейер. Он, правда, не умел отыскивать таланты, но всегда угадывал, что нужно зрителю. Потому и прославился своим дебютом — комедия «Аморальный Мистер Тис» (1959 г.) о человеке, способном видеть сквозь женскую одежду, потрясла пуританскую Америку и, по сути, покончила с антисексуальной цензурой на экране. Мейер в одночасье стал поп-идолом, а малобюджетные фильмы превратились в перспективную отрасль кино. Другой его мусорный шедевр, черно-белый «Faster, Pussycat! Kill! Kill!» (1965 г.) уже соответствовал надвигающимся поздним шестидесятым и был переполнен наиболее востребованной тогда смесью рок-н-ролла, абсурдного насилия и грудастых лесбиянок. Это лишь наиболее заметные работы, а в целом Мейер был немногим менее плодовит, нежели Кормен, сам являлся оператором, монтажером и режиссером, и в своих поделках был, вне сомнений, изобретателен и причудлив. Последние 20 лет однако он (став уже миллионером) ничего не снимает.
Еще один помоечный оригинал — Рэй Деннисон Стеклер, который последние 40 лет снимает дешевые хоррор-комедии. В них он сам играет пучеглазых маньяков, безумцев и массовых убийц. Названия — соответственные: «Неописуемо Странные Создания, Которые Перестали Жить и Стали Ошибочно Зомби», «Голливудский Душитель встречает Потрошителя Переулков».
А мощнейшим производителем треша и является вышеупомянутая киностудия «Трома», основанная в 1974 г. выпускниками Йельского университета Ллойдом Кауфманом и Майклом Херцом. Каталог студии насчитывает уже более 700 фильмов. Ни перечислять их («Токсичный мститель», «Тромео и Джульетта», «Байкерши в городе зомби» и т. п.), ни рассказывать, о чем они, не имеет ни малейшего смысла. Стоит лишь заметить, что продукция Кауфмана и Херца по большинству своему настолько же безвкусна, насколько и отмечена в лучших своих образчиках, мягко говоря, буйной фантазией, в результате чего начинает казаться радикальным авангардом — и потому получает призы, к примеру, на фестивалях фантастического кино. Так и с привезенными в Киев фильмами — с одной стороны, они во многих своих моментах возмутительны, провокационны, скандальны, но в то же время и отмечены несомненным талантом. К примеру, открывавший фестиваль «Монстр из шкафа» (режиссер — Боб Далин) — весьма меткая и смешная черная комедия про некое чудище, которое набирается силы в стенных шкафах, чтобы терроризировать жителей Сан-Франциско, а потом гибнет от любви к газетному репортеру, подозрительно похожему на супермена из известного комикса. «Беспредельный террор» — воплощение Кауфманом собственной книги-руководства по тому, как нужно снимать дешевое кино. Настоящая анатомия дешевого кинопроизводства в форме кровопролитного и смешного ужастика. «Рассказы с помойки» — еще более «идеологический» фильм Кауфмана, своего рода манифест треша, снятый в пику нашумевшей по всему мире группировке «Догма-95» Ларса фон Триера. Показанный в Каннах-2002 и подкрепленный издевательской программой-инструкцией о том, как следует снимать «настоящее» кино, этот фильм стал не меньшей сенсацией. чем проекты амбициозного датчанина. «Каннибал. Мюзикл» — вполне профессиональная и остроумная работа, настоящий мюзикл про времена Дикого Запада, ну и про каннибалов, конечно. Режиссер — Трей Паркер — через четыре года, в 1997, всемирно прославился с провокационным мультсериалом «Южный парк». Наконец, «Первый секс» — эротическая комедия про заблудившихся в горах скаутов, ставшая, по всеобщему признанию, прообразом всех модных подростоковых комедий на ту же тему наподобие «Американского пирога»: смешно, нелепо и эротично. Кроме того, «Первый секс» стал еще и дебютом новой звезды — Винсента Д’Онофрио, позже завоевавшего признание ролями в таких блокбастерах, как «Люди в черном» и «Цельнометаллическая оболочка».
И вот в этом наличии знаменитых имен — одна из главных загадок и притягательных черт треша. Потому что, кроме Д’Онофрио, на «Троме» начинали карьеру столь приметные персоны, как Мадонна, Кевин Костнер и Билли Боб Торнтон. А Роджер Корман вообще прославился исключительным чутьем на таланты. У него сыграли первые роли или сняли первые фильмы Фрэнсис Форд Коппола, Мартин Скорсезе, Питер Богданович, Джеймс Камерон, Питер Фонда, Чарльз Броснан. Наконец, самый свежий пример — новозеландец Питер Джексон, производитель отъявленных треш-ужасов наподобие «Живая мертвечина», неожиданно обретший сверхзвездный статус как экранизатор толкиеновской трилогии «Властелин колец» и обладатель целой гирлянды «Оскаров».
Имена и свершения разнообразных чудищ из мусорного подполья можно перечислять долго. Очевидно, кинематографический Т. остается своего рода кадровым резервом для категории «А». А внимание к нему обеспечивают особое чувство юмора, полнейшая независимость, а также проистекающая отсюда оригинальность и свежесть некоторых приемов. В конце концов, и среди навозной кучи тоже можно найти брильянт. Кроме того, еще одна любопытная закономерность: увлечение интеллектуалов трешем (что вызывает ответный рост такой продукции) усиливается во время кризисов, в политически неспокойные периоды. Расцвет и Мейера, и Кормена пришелся на бурные 1960—70-е гг. Сейчас треш-истерия охватывает интеллектуалов России. Причем мусору и его героям поют осанну как кино- (литературо-, искусство-) веды, так и политические радикалы. Последних привлекает полнейшая беспринципность трэша, его заигрывание с экстремистской символикой, а первые даже сами пытаются сочинять нечто в таком духе. Наиболее известную, — и неудачную, — попытку предпринял критик Вяч. Курицын романной дилогией о бесстрашном спецагенте Матадоре. Элитарное издательство «Ad Marginem» тискает один за другим советские шпионские романы в серии «Атлантида», которые рекламируются как краснознаменный Т. Известный издатель Игорь Захаров выпускает переложение «Идиота» Достоевского языком телесериала. Некий Белобров-Попов беззастенчиво переписывает Пелевина. Примеров пока немного, и они в основном литературные — Россия есть Россия. Но есть уже и образчик киномусора — широкоэкранное издевательство над «Идиотом» Достоевского под названием «Даун Хаус» (что интересно режиссер, Иван Охлобыстин, ныне ушел в православные священники). Так что все еще впереди.
Сейчас поветрие треша охватывает и нас. А наш, украинский, кризис очевиден, и если его политическая составная, как показывают последние события, более-менее поддается урегулированию, то в культурной плоскости дела обстоят совсем не блестяще. Отечественное кино по-прежнему похоже на парализованного немощного больного. И вот тут адреналиновая доза здорового трешевого жизнелюбия может прийтись как нельзя кстати.
Ведь треш — это не столько о том, как производить балаган на экране, сколько о том, как делать кино в совершенно непригодных для этого обстоятельствах. С одной камерой, парой- тройкой сносных и десятком плохих актеров и почти пустыми карманами. Собственно, именно в таких условиях пребывают сейчас украинские режиссеры. Все, что им нужно сделать, — действовать чуть смелее. Памятуя о том, как начинали Мадонна, Коппола, Камерон и Николсон…
