Книга Джулии Сальватори называется «Память моей матери». Это трогательный рассказ о жизни великой актрисы, о ее ролях в кино и в театре, о любовных романах и, наконец, о болезни Альцгеймера, которой Анни страдает последние годы. Но, несмотря на недуг, Жирардо по-прежнему находит в себе силы играть в кино, пишут izvestia.ru. «Я счастлива только тогда, когда снимаюсь», — говорит актриса.
— Я написала книгу, чтобы положить конец отвратительным слухам, — рассказала Джулия Сальватори. — Говорят, что моя мать алкоголичка, что она сошла с ума. Я хотела объяснить, что происходит с Анни на самом деле. И, кроме того, я рассказала историю нашей семейной жизни, в которой было много светлых и смешных моментов.
— Насколько серьезен недуг вашей матери?
— Это чудовищная болезнь не только для самой больной, которая погружена в собственный мир, но и для ее близких.
— Сама Анни отдает себе отчет в своей болезни?
— Она понимала это в самом начале. Мама не могла смириться и ужасно страдала от того, что зависит от других людей. Она чувствует себя виноватой, но иногда вдруг становится очень агрессивной по отношению к близким. Ужасно наблюдать, как ее состояние ухудшается с каждым днем. Она уже не помнит, как надо пользоваться левой рукой, постепенно забывает все, что когда-то знала и умела, и превращается в беспомощного ребенка.
— И все чаще называет вас мамой...
— Да, Анни стала как бы моей дочкой, о которой я забочусь. Когда же к ней вдруг возвращается память, она говорит мне: «Какая же я все-таки дура! Ты, конечно, моя дочка».
— Она страдала от депрессий еще до болезни?
— Стоило ей прекратить сниматься или играть в театре, у нее сразу начиналась депрессия. «Я никому не нужна, — жаловалась она. — Меня все забыли, мне надо сменить профессию. Наверное, мне лучше открыть ресторан». Для нее смысл жизни всегда заключался в работе.
— Как сейчас проходят ее дни?
— Обычно она сидит дома, слушает музыку — Эдит Пиаф, Жака Бреля, Шарля Азнавура, Шарля Трене, Катрин Лара. Она всегда любила песни. Одно время среди актеров было модно петь, и она даже выступала вместе с Брижит Бардо. Мы выполняем ее малейшие прихоти. Играем с ней в карты и все время пытаемся ее чем-то занять. Анни по-прежнему обожает йогурты и шоколад, который готова поглощать в невероятном количестве.
— Кто ухаживает за ней, кроме вас и двух ваших детей?
— Три человека. Среди них молодой белорус Валера, который ее кормит, следит за ее внешностью, причесывает, делает макияж, выполняет мелкие поручения. Он относится к ней, как к своей бабушке, которая живет в Белоруссии.
— Неужели друзья ее бросили?
— Многие ушли из жизни. Умер ее муж и мой отец Ренато Сальватори. Артисты часто называют себя «большой семьей», в которой все друг друга «обожают». Действительно, они все вместе, когда заняты в картине, но разбегаются, как только съемки заканчиваются. При этом клянутся в верности, обещают друг другу звонить, но потом обычно никогда не встречаются.
— Ален Делон был близким другом ваших родителей?
— Делона она ценила больше всех. Она говорила, что в жизни не встречала более соблазнительного мужчины. В доме моего отца в Риме Ален Делон всегда останавливался со своими возлюбленными — Роми Шнайдер, Натали, ставшей его женой, Мирей Дарк... Недавно Ален и Мирей передали сборы от своего спектакля «По дороге в Мэдисон», который сейчас идет в Париже, в Фонд по борьбе с болезнью Альцгеймера.
— На что Анни сейчас живет?
— Она получает пенсию — 900 евро в месяц. У нее нет никаких сбережений. Правда, лечение и уход входят в социальное страхование. Мама всегда любила жить на широкую ногу и делала все, чтобы ее мужчины ни в чем не нуждались. Когда Анни ходила в рестораны с компанией, то обычно платила за всех. Чтобы расплатиться с долгами, пришлось продать большую квартиру на площади Вогезов и перебраться в маленькую двухкомнатную в районе Марэ. Там она собрала свои кинематографические награды — венецианского «Льва», берлинского «Медведя», четыре французских «Сезара», развесила фотографии друзей и всех ее кошек.
— Не придется ли рано или поздно отдать Анни в специализированную клинику?
— Это неизбежно и будет для нас страшным ударом. Я сделаю все, чтобы это произошло как можно позже. Мы постепенно к этому готовимся. Я уже нашла такую клинику неподалеку от того места, где я живу.
— Пересматривает ли Анни свои фильмы?
— Мама сыграла более чем в сотне картин. Она смотрит их все, и чаще всего — комедии. Самой главной ролью она всегда считала ту, которую играла в новом фильме или спектакле. Но лучшей была роль в «Рокко и его братьях». На этих съемках она и познакомилась с итальянским актером Ренато Сальватори, который играл одного из братьев Рокко. Мама также гордилась картинами «Умереть от любви», «Доктор Франсуаза Гайян», «Старая дева», обожала сниматься в комических ролях у Филиппа де Брока. Самыми счастливыми годами в кинематографе мама считает 1970-е, когда она находилась на вершине славы.
— Оставалось ли у Анни время на то, чтобы заниматься вами, — своим единственным ребенком?
— Она была замечательной матерью, но всю жизнь мне ее недоставало. Она постоянно работала, чтобы я никогда ни в чем не нуждалась.
— В бывшем СССР Жирардо впервые снялась 40 лет назад — в фильме «Журналист» Сергея Герасимова.
— Насколько мне известно, на эту роль вначале приглашали Симону Синьоре, но она была очень занята и предложила маме сыграть вместо нее. Потом она снялась в картине Валерия Ахадова «Руфь». Это история французской пианистки, которая была замужем за русским. Они вместе провели около 20 лет в лагерях... В прошлом году мама ездила в Сибирь на съемки телесериала «Воротилы», в котором снова сыграла роль журналистки, и там отметила свое 75-летие.
— Вы тоже актриса?
— Безработная актриса, которая существует на минимальное пособие... Одно время принимала наркотики и даже хотела свести счеты с жизнью. Я сидела на героиновой игле. Это был настоящий ад. Мне удалось из него выкарабкаться...
— По вашим словам, у Анни в жизни было три страсти — кино, театр и мужчины.
— Да, она настоящая женщина — со всеми ее слабостями. К тому же, ей часто изменял муж, который потом ее бросил. И всю жизнь она искала утешения, которого не находила в супружеской жизни. Надо сказать, что ко многим своим романам Анни относилась с чувством юмора и далеко не все принимала всерьез. И не надо путать любовь духовную и физическую. Моя мама всегда была широкой, щедрой натурой, которая с большой нежностью относилась к друзьям. Но это не значит, что она спала со всеми подряд.
— Пожалуй, наиболее неожиданным оказался ее роман с Франсуа Миттераном, о котором вы поведали в книге.
— Да, но Миттеран тогда еще не был президентом республики. Я его видела в пижаме в нашем доме. Когда же его избрали главой государства, мы с мамой часто смеялись, вспоминая этот эпизод.
— В ее «донжуанском» списке много других знаменитостей — Клод Лелуш, Жак Брель, который был «не на высоте» по отношению к ней...
— Я не открываю никаких Америк. Все это были шумные истории, о которых судачил Париж. О ее романе с Клодом Лелушем все — включая моего отца — узнали из газет. Помнится, Лелуш побил папарацци, который рассказал об их связи. Да и сама Анни описала свои увлечения в трех книгах, которые она издала. Я бы никогда не стала о них говорить без ее согласия.
— Не так давно ваша мама сказала, что теперь в ее жизни мужчин заменили коты, с которыми ей проще.
— Несколько месяцев назад один из котов умер, но, к счастью, в нашей семье еще осталось четыре. Этого вполне достаточно.
— Несмотря на тяжелый недуг, Анни продолжает сниматься?
— Как только мама слышит слово «мотор!», она снова становится великой Жирардо. Это какое-то чудо. Даже ее врачи не в состоянии объяснить этот поразительный феномен. Недавно она снялась в посвященном ей документальном фильме...
