Умер известный «модернист» и «антисоветчик»

Не стало выдающегося русского писателя Василия АКСЕНОВА — ему было 76 лет, одного из наиболее ярких представителей поколения «шестидесятников» в русской литературе. «Стиляги», «антисоветчика», «модерниста» — как его называли. Автора более двадцати романов, наиболее известные из которых «Ожог», «Остров Крым», трилогия «Московская сага» (о трех поколениях московских интеллигентов XX века, репрессии и ГУЛАГ)... Организатора первого внецензурного литературного альманаха «Метрополь». Члена Пен-клуба и Американской авторской лиги.

На его творчество повлияла семейная драма — родители были репрессированы. Мать Евгения Гинзбург — автор известных проникновенных воспоминаний о ГУЛАГе «Крутой маршрут». Достаточно прочитать эту одну книгу, чтобы понять, каким большим злом была советская система, а особенно, нечеловеческий сталинский период... А те, кто и дальше остается сторонниками предыдущего режима, наверное, имеют патологические психологические отклонения...

Прощание с Василием Аксеновим состоится завтра в Центральном доме литераторов в Москве. Его похоронят на Ваганьковском кладбище.

Иван ДРАЧ, поэт, общественный деятель:

— Мы, украинские шестидесятники, контактировали со своими русскими коллегами: Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским, Робертом Рождественским, Беллой Ахмадулиной, Василием Аксеновым... Где-то нас объединяли общие взгляды. В частности, непринятие советской системы. В этом не было голословности и патетики. Это было наше внутреннее непринятие ее.

Вспоминаю, когда была возможность познакомиться с Василием Шукшиным, то я был очень тронут, что подвернулся такой случай, и в нашу когорту добавился еще один хороший человек. Такое же ощущение было, когда познакомились с Андреем Тарковским. Кстати, нас пытались поссорить. Например, находились люди, которые писали фальшивые письма от моего имени или от имени кого-то другого Евгению Евтушенко, Белле Ахмадулиной, где порочили Евгения, Беллочку. Как-то мне Евтушенко показывал такие письма. Даже одно из них у меня есть. Была и такая история, что будто бы Василий Аксенов и Арсений Тарковский пришли в музей Шевченко в Киеве и оставили там в книге отзывов постыдную запись, мол, некого почитать... Впоследствии оказалось, что это неправда. Нас просто пытались поссорить. Но мы не поддавались на провокации.

Василий Аксенов был ироничный и жесткий. Человек без лишнего пафоса. Глубокий.

Смерть Василия Аксенова — это большая утрата для современной литературы. Это и утрата моя личная.

Евгений ЗАХАРОВ, председатель Харьковской правозащитной группы, член правления Международного общества «Мемориал»:

— Уже первые произведения Василия Аксенова разительно отличались от произведений других советских писателей. Аксенов был модерновый, сконцентрированный на духовной жизни человека. Он уже тогда был европейским писателем.

Был из семьи репрессированных. Его мать Евгения Гинзбург написала воспоминания «Крутой маршрут» о том, как была в лагерях. Те воспоминания были одни из самых первых и наиболее известных книжек самиздата. Я их прочитал еще в 1965-м — тогда мне было тринадцать лет. Я был ошарашен! Мои дедушка и бабушка также были репрессированы и очень быстро умерли после возвращения из лагерей. Книга «Крутой маршрут», где был показан быт узников, отношение к ним конвоя, администрации, на тот момент давала полную картину о том, что такое советская система. Она так и не была выпущена в советские времена. Только после распада СССР.

Василий Аксенов придерживался взглядов достаточно радикальных. Он был антагонистом советской власти. Это чувствовалось даже в его первых произведениях. Но пока была жива мать, это сдерживало писателя от более публичных, открытых действий. А когда она умерла — его как подменили. Он стал очень активным диссидентом. Вся идея альманаха «Метрополь» полностью принадлежит именно Василию Аксенову. Это был первый большой внецензурный альманах, где собраны писатели, которые раньше печатались в СССР, но потом по тем или иным причинам были запрещены. Этот альманах позже вышел на Западе и имел большой успех. Когда в СССР начались репрессии против участников «Метрополя», Аксенов был вынужден эмигрировать.

Я очень сожалею, что он умер. Это был настоящий писатель. Писатель-модернист, которых было очень мало в СССР. К тому же, он был хорошим человеком. Человеком с большим сердцем.

    Стиляга высокого стиля

Сегодня его сердце остановилось, и возникла какая-то пустота под ложечкой. Думаю, у многих

Скончался Василий Аксенов. Вроде бы и неожиданной эту смерть не назовешь — последние полтора года он находился между жизнью и смертью, 76 лет все-таки. А все равно ощущение того, что в мироздании внезапно появилась какая-то большая дыра, которую не сразу залатаешь. Слишком уж много значил Василий Павлович для нашей литературы: и не как писатель даже, хотя в таланте ему не откажут даже враги, — как живое олицетворение целого периода в истории нашей словесности. Он всегда был сверх меры «слишком» — слишком шестидесятником, слишком либералом, слишком западником и поэтому всегда оказывался впереди. А потому становился знаменем целой генерации отечественных литераторов.

Он появился в нашей литературе как-то сразу: первое же крупное произведение, напечатанная в «Юности», повесть «Коллеги» принесла не успех даже — культ.

Молодой врач становится одним из самых популярных авторов страны. И мало кто знал, кто он и откуда взялся, — обязательная биографическая справка была на редкость лаконичной. Меж тем в этом новом кумире молодежи Страны Советов, как в линзе, сфокусировались судьба «второго поколения советской интеллигенции».

Василий Аксенов родился 20 августа 1932 года в Казани, в семье партийных работников. Отец, Павел Васильевич Аксенов, был председателем горсовета Казани и членом бюро Татарского обкома партии. Мама, Евгения Семеновна Гинзбург, была известным в республике журналистом, заведующей отделом культуры газеты «Красная Татария». Потом были арест родителей в 1937-м, детский дом для детей заключенных, из которого его, правда, довольно быстро забрал к себе дядя. Детство у родственников, юность в Магадане, куда его забрала освободившаяся мама, переезд в Питер, учеба в Ленинградском медицинском институте, увлечение модным тогда джазом, тусовки с тамошней «золотой молодежью», именуемой в печати «стилягами». Окончание института, три года работы врачом на карантинной станции Ленинградского морского порта, в больнице Водздравотдела в поселке Вознесение на Онежском озере, в Московском областном туберкулезном диспансере.

На одной из тусовок Аксенов знакомится с писателем Владимиром Померанцевым, показывает ему свои рассказы, и тот, впечатлившись, относит их в «Юность» и показывает возглавлявшему журнал Валентину Катаеву. В итоге в 1958 году в «Юности» появились два рассказа Аксенова — «Факелы и дороги» и «Полторы врачебных единицы». А в 1960-м выходят «Коллеги», и начинается «аксеновский бум».

А еще через год выходит роман «Звездный билет», окончательно канонизировавший культ.

Практически сразу по роману снимается фильм «Мой младший брат», в котором дебютировала целая плеяда выдающихся советских киноактеров — Олег Даль, Олег Ефремов, Александр Збруев, Андрей Миронов и др. Вскоре экранизировали и «Коллег» с не менее звездным составом — главные роли исполнили молодые Василий Ливанов, Василий Лановой и Олег Анофриев.

Аксенову начинают массово подражать, многие — успешно, и вскоре становится понятно: подобная проза — это не случайный выброс, это новое явление в нашей литературе, которое необходимо как-то формализовать. Критики обозвали ее «молодежной прозой», но куда более живучим оказалось определение, придуманное в статье о «Коллегах» критиком Станиславом Рассадиным, — шестидесятники.

Аксенов был не только зачинателем шестидесятничества, в нем действительно сконцентрировалось это явление — со всеми его достоинствами и недостатками. Шестидесятничество не отделимо от романтики, и, пожалуй, не было более романтичного автора, чем ранний Аксенов.

Его проза была квинтэссенцией «оттепели» — с ее надеждами, наивностью, романтикой, чистотой-очищением и убежденностью в скором и неминуемом всеобщем счастье.

Когда оттепель сменилась заморозками, изменилась и проза Аксенова. В 70-е на смену романтическим «Апельсинам из Марокко», «Пора, мой друг, пора», «Жаль, что вас не было с нами», «Затоваренной бочкотаре» пришла литературная поденщина. Киносценарии, детские повести-сказки (дилогия «Мой дедушка — памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит»), замаскированное под «советский шпионский роман» развлекалово с друзьями «Джин Грин неприкасаемый» — чистая халтура вроде написанной в серию «Пламенные революционеры» повести «Любовь к электричеству». А для себя — для себя Аксенов писал без всякой надежды на публикацию в СССР антисоветские «Ожог» и «Остров Крым».

Потом была эмиграция, десять лет жизни в Штатах, куча романов, написанных там, перестройка, большой скандал в журнале «Крокодил», переезд во Францию...

Не удивительно, что именно на перестройку, когда «шестидесятничество» переживало ренессанс, пришелся второй пик славы Аксенова.

Опубликованный в той же «Юности» «Остров Крым» стал главным всесоюзным бестселлером года, а публикация трилогии «Московская сага» упрочила возвращение Аксенова.

Вот только настоящее возвращение — с середины девяностых Аксенов начал активно жить на два дома, в Москве и Биаррице, — совпало с очередным поворотом в судьбе и шестидесятников, и самого Аксенова. Почему-то вдруг все как-то оказались отдельно — власть от населения, интеллигенция от народа, писатели от читателей. Аксенов по-прежнему много писал, имел своего читателя, получал всякие литературные награды — премию журнала «Октябрь» за роман «Москва-Ква-Ква», «Русский Букер» в 2004 году за книгу «Вольтерьянцы и вольтерьянки», но как-то все потише стало — ни прежних тиражей, ни прежней славы, ни прежнего ажиотажа.

Когда 15 января 2008 года у писателя случился инсульт за рулем автомашины и врачи полтора года боролись за его жизнь — многие ли обыватели в нашей суетной жизни заметили отсутствие Василия Аксенова? Сегодня его сердце остановилось, и, как уже говорилось, возникла какая-то пустота под ложечкой. Думается, у многих. Кто-то вспомнил романтику 60-х «Звездного билета», кто-то — счастливое пионерское детство 70-х с Геной Стратофонтовым, кто-то — надежды перестройки с «Островом Крымом».

Платонов когда-то сказал: «Без меня народ не полон». Аксенову повезло больше — без него история страны не полна.

    ЦИТАТА «Дня»

«Из джинсовой куртки Аксенова, как из «Шинели» Гоголя, вышла вся современная русская литература»

«Две книжки было в том году — «Звездный билет» и «Один день Ивана Денисовича». Солженицын и Аксенов — это две головы двуглавого орла, которые смотрят в разные стороны, один — на запад, другой — на восток, но это единое тело».

«О его книгах, написанных в Америке, в американской прессе опубликовано больше статей, чем о любом другом русском авторе, выходце из СССР (кроме, естественно, двух наших Нобелевских лауреатов, с ними не сравниваю). Тем не менее, Аксенов в Америке так и остался известным писателем для узкого круга. Подозреваю, что он хотел быть автором американского бестселлера и весьма огорчился, что ничего не получилось. По моему разумению, даже теоретически не могло получиться. Чтоб создать американский бестселлер, надо писать плохо и о глупостях. А вот этого Аксенов, при всем старании, не сумеет. Зато в России Аксенов совершил невозможное. Помню, перед матч-реваншем знаменитого американского боксера-тяжеловеса, бывшего чемпионом мира, старый тренер ответил категорично: «Они не возвращаются». И он оказался прав. И статистика подтверждает — бывшие чемпионы не возвращаются.

Аксенов совершил невозможное. Он вернулся. Тяжеловесные удары: «Новый сладостный стиль», «Кесарево свечение», «Вольтерьянцы и вольтерьянки» — и Аксенов вновь стал популярным писателем у себя на родине. А ведь он не гнался за читателем и продолжал рисовать своих аксеновских героев и писать о вечных проблемах — любви, смерти, предательстве, верности долгу. Казалось, самоубийственный путь. Казалось, кого это ныне интересует?»