В интервью газете «Чикаго Трибьюн» Барышников заявил, что пока не собирается прекращать танцевать на сцене, несмотря на то, что ранее неоднократно заявлял о своем возможном уходе. «Я никогда не думал: «О, больше я не могу танцевать», — сказал он. По его словам, ничто не может сравниться с выступлением перед публикой: «Это заставляет твое сердце биться быстрее, это гонит кровь по жилам. Это и есть самое главное в театре».
Недавно в Нью-Йоркской театральной мастерской завершился показ четырех коротких пьес Сэмюэля Беккета с участием Барышникова. Это не первый опыт работы танцора на сцене драматического театра: в спектакле Элиота Фелда «Mr. XYZ» он исполнял роль дряхлого старика с клюкой, который вспоминает о своей молодости, а в «Запрещенном рождестве» по сценарию Резо Габриадзе — роль сумасшедшего, который верил, что он — автомобиль.
Барышников снимался и в кино, в частности, в девяти эпизодах сериала «Секс в большом городе», в фильме «Белые ночи» и в фильме «Поворотный момент», за который он был номинирован на «Оскара».
По словам артиста, разговорный жанр давался ему нелегко, пишет РИА Новости. В одной из сцен пьесы Rough for Theater I герой Барышникова, слепой уличный музыкант, ведет диалог с человеком в инвалидном кресле (эту роль исполняет Билл Кэмп). Барышников отметил, что во время этого диалога он не чувствовал себя абсолютно раскованным. «А кто бы чувствовал? Ведь английский — не родной мне язык. Мои дети до сих пор подтрунивают над моим произношением и грамматическими ошибками», — признался артист.
ПРЫЖОК-ПОЛЕТ
Намерен ли Михаил сменить танец на карьеру драматического актера? «Нет, — ответил Барышников. — Мое тело все еще в прекрасной форме. Было бы неправильно не танцевать».
Подтверждением его слов о подтянутой фигуре может служить недавно опубликованная работа знаменитого фотографа Энн Лейбовиц из серии, посвященной мультфильмам Уолта Диснея — на фотографии Барышников предстает в образе Питера Пэна. Его партнершами на съемке были знаменитая супермодель Жизель Бундхен, исполнившая роль девочки Венди, и актриса Тина Фей, воплотившая маленькую фею Динь-Динь.
В нынешнем году Барышников планирует выступить на сцене с несколькими балетными номерами, которые он уже показывал за границами США, включая постановку, осуществленную знаменитым шведским хореографом Матсом Эком.
Михаил Барышников еще раз подтвердил свою репутацию вечно молодого, «по- мальчишески очаровательного», как пишут о нем американские СМИ, человека. Его называют одним из самых знаменитых представителей мужского танца.
Талант Барышникова был признан сразу, как только он поступил в Ленинградское хореографическое училище. В возрасте 19 лет он расстался с родной Ригой (мать его научила любить музыку и, отдав в балет, покончила с собой, а с отцом и его новой женой он общего языка не находил). Со дня окончания училища и вплоть до своего отъезда на Запад Михаил Барышников являлся солистом Театра оперы и балета им. Кирова в Ленинграде (Мариинского театра). Его уникальный артистический дар, музыкальность, безупречная форма исполнения завоевывали зрительские сердца, его прыжок-полет воспринимался как символ свободного парения духа. Вершиной карьеры Барышникова в СССР было звание заслуженного артиста РСФСР и творческий вечер, для которого ему позволили самому подобрать репертуар. Но танцовщику, который всегда стремился танцевать не лучше остальных, а лучше себя самого, этого было мало. В 1974 году во время гастролей в Канаде Барышников решил не возвращаться в СССР. Канада предоставила ему политическое убежище.
После спектакля в двух кварталах от театра его ждала машина, но Барышникова окружали поклонники, прося автографы. Артист впоследствии рассказывал: «Сбежать от них было не самое трудное. Гораздо тяжелее было во время спектакля. Я пришел в театр и танцевал весь вечер, прекрасно зная, что решение необратимо. А когда побежал, просто не чуял под собой ног, был только страх и пустота в желудке. Я уже почти спасовал, когда прыгнул в машину. Но нужно сворачивать с твердой, ровной дороги в топь. Я понял, что не хочу жить в России, не хочу танцевать в Кировском. Мне не нравилось все время изображать то, чем я на самом деле не был».
А дома Михаила Барышникова объявили «врагом народа», лишили советского гражданства и конфисковали имущество...
ЛИХОЙ КОВБОЙ МИША
Зато в США благодаря Барышникову начался балетный бум. Пуритански настроенные отцы семейств стали толпами сдавать своих отпрысков в балетные школы. Четырехтысячный зал нью-йоркской Метрополитен Опера перестал вмещать некогда немногочисленный клан балетоманов.
Михаил Барышников очень хотел стать американцем. Для этого надо было стать лихим ковбоем — и он стал им, сочинив для себя знаменитую щегольскую вариацию «с кубками» в русском «Дон Кихоте». Надо было освоить американский стиль танца — и Барышников поступил в труппу Джорджа Баланчина New York Сity Ballet. Надо было научиться бродвейскому степу — и он появился в шоу Лайзы Минелли. Для того, чтобы стать американцем, надо было доказать, что ты настоящий бизнесмен, и Барышников сделал приличное состояние на одежде и духах «Миша», одеколоне для мужчин под названием «Барышников». Он взял в жены голливудскую кинозвезду Джессику Ланж, стал образцовым семьянином — у Барышникова четверо детей, доказал, что может меняться, — ушел из классического балета в modern dance.
В 1990 году Барышников и хореограф Марк Моррис основали собственный коллектив, который со временем превратился в большую передвижную труппу с современным репертуаром.
В 2003 году американцы назвали Михаила Барышникова самым влиятельным выходцем из бывшего СССР. В 2004 г. труппа Барышникова и Морриса была распущена, хореограф создал свой Центр искусств (Baryshnikov Arts Center). Это место, где молодые художники могут представить экспериментальные работы и воспользоваться советами мэтров. Создание Центра искусств Барышников называл «последней главой своей жизни». Два года назад танцор сформировал балетную труппу Hell’s Kitchen Dance. Один из номеров программы — соло Барышникова, сопровождаемое видеозаписью его выступления в молодости. «Мне было около 17 лет, — говорит он. — Сорок с лишним лет спустя это весьма забавно. Не знаю даже, печально или забавно это — видеть самого себя в такой перспективе...»
