Украинский писатель и журналист Владимир Лис, которого 26 июля в его родном селе Згораны избили неизвестные (напомним, «День» писал об этом в № 142 от 5 августа 2014 года), наконец, восстановил свое здоровье и с головой погрузился в творчество, а Украине, которая сейчас страдает от агрессии России, он прогнозирует неминуемую победу.
— Владимир, прежде всего расскажите, удалось ли отыскать и наказать виновных в инциденте, случившимся с вами 26 июля? Какой в этом деле была позиция правоохранителей?
— Раскрыть это дело не удалось, ведь для этого мне прежде всего нужно было хотя бы запомнить номер автомобиля, в который сели злоумышленники. Кроме того, следовало написать в милиции заявление о своем избиении. Однако я отказался это делать, так как считаю, что для возбуждения уголовного дела достаточно моей публикации в печати и депутатского запроса. А еще — я уже имел опыт общения с правоохранительными органами, и он не слишком приятный. Общение со стражами порядка — это длинная, нудная и нередко безрезультатная процедура, а у меня впереди много литературных дел, я принимаю участие в ряде мероприятий, поэтому не хотел на это расходоваться. Конечно, у меня были беседы с милицией, звонили даже из Любомля, я ходил в прокуратуру, ко мне приходили работники областного управления СБУ, которым я изложил все, что знал. Но теперь, думаю, расследование прекращено, ведь я не подавал заявление, а потому и претензий к правоохранителям не имею.
— Как вы считаете, знали ли ваши обидчики, что вы — известный писатель?
— Думаю, нет. Инцидент произошел только из-за того, что я не выдержал и пристыдил юнцов, которые говорили всевозможные грубости в адрес украинских патриотов.
— Случались ли в вашей жизни еще какие-то досадные инциденты на патриотической почве?
— Да, но это было во времена Руха или когда я шел на собрание коммунистов и задавал какие-то вопросы прежнему лидеру. Тогда меня выводили из зала и называли провокатором, хотя я задавал нормальные вопросы. Случались досадные инциденты и во время митингов, но я был к этому готов, такова моя профессия. Тем более, это происходило не тогда, когда мне было за 60, а когда мне было под 40, следовательно, я имел другую мобильность и соответствующие силы для этого.
«НЕЛЬЗЯ БЕЗДУМНО РАСПОРЯЖАТЬСЯ ЧУЖОЙ ЖИЗНЬЮ»
— Хотелось бы узнать о вашей позиции относительно нынешней ситуации в Украине как писателя и человека, к мнению которого прислушиваются?
— Я считаю, что победа Украины неминуема, но я хотел бы, чтобы пролилось как можно меньше крови, потому что у нас не жалеют своих бойцов. Я даже убежден, что во время Майдана можно было избежать такого большого количества жертв и не посылать на передовую вспыльчивых романтичных мальчиков. Нужно было тщательным образом продумать тактику, раз уже задумали Майдан. Сегодня ситуация повторяется в зоне АТО. Мне кажется, что высшее руководство (не руководители батальонов, которые все-таки мыслят трезво) — это сторонники маршала Жукова. Более того, я не понимаю еще один парадокс — когда стоит женщина и заверяет, что ее переполняет гордость от того, что ее муж или сын погиб за Украину. Простите, но она либо не любила его, либо это откровенная ложь. У меня сердце разрывается, когда рыдает мать, жена или дочь, а когда кто-то стоит с каменным лицом и говорит, что гордится смертью родных — это самое ужасное, что мне приходилось слышать. Да, потери сегодня неизбежны, но хотелось бы, чтобы их было как можно меньше. И потому я поддерживаю идею относительно того, что каждый раз, когда хоронят молодых ребят, должен присутствует кто-то из высших руководителей Министерства обороны, руководители администраций, чтобы они видели, чего это стоит родным. Потому что нельзя так бездумно распоряжаться чужой жизнью.
«НУЖНО ПОДДЕРЖИВАТЬ ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ НА ДОНБАССЕ»
— Как вы считаете, изменится ли наш народ после победы?
— Да, но есть две опасности, которые могут подстерегать нас после победы. Первая — это когда пойдут на уступки тем, кто на Донбассе. Тогда получится, что люди, стоявшие на Майдане, стояли за то, чтобы развивался русский язык, чтобы наши чиновники и дома, и на работе разговаривали на русском, чтобы патриотические чувства майдановцев были принесены в жертву какому-то мифическому единству. Мы, наоборот, должны сделать все, чтобы на Донбассе получали поддержку украинские силы, потому что если будем возвращать в органы власти тех, кто был за террористов, ничего у нас не изменится. Это приведет к еще одному Майдану или Донбассу, потому что такие люди не понимают ни логики, ни морали, а только лишь грубую силу. И эту силу нужно продемонстрировать на государственном уровне. А вторая опасность — это то, что после победы может наступить абсолютный хаос, когда опьяневшие от успеха люди будут требовать, чтобы власть выполняла их прихоти. Это недопустимо, когда приходят и требуют, чтобы на должности назначали тех, кого хочет толпа, чтобы бросали яйцами в главу областной администрации, который пробыл на своей должности считанные дни. Во всем мире минимальный срок, который дается новой власти, — это знаменитые 100 дней. После ста дней у Наполеона было свое Ватерлоо. Так и у нашей власти может быть либо своя победа, либо свое Ватерлоо. Только дайте эти 100 дней! Ведь если каждый будет требовать делать то, что ему заблагорассудится, это приведет к анархии, которая уже не раз губила Украину. Власть должна избираться одним-единственным путем — через выборы. Выбрали — и четыре или пять лет, пожалуйста, терпите. А затем выбирайте опять.
— Приходилось ли вам бывать с творческими турами на Востоке Украины, где в настоящее время идут военные действия? Если да, то охарактеризуйте настроения местного населения и атмосферу, которая там царила?
— В апреле 2011 года я неделю провел на Донбассе. У меня были презентации, встречи в Донецке, Мариуполе и Горловке — там, где сейчас идут бои. Эти встречи оставили приятное впечатление. Я общался в основном с украиноязычной аудиторией. Перед тем, как я должен был туда ехать, один мой коллега сказал, что я, по-видимому, буду разговаривать там по-русски. И я ему тогда пообещал, что не скажу ни одного русского слова. И в Донецке, и в Мариуполе, и в Горловке я разговаривал исключительно на украинском языке. А в одной из донецких гостиниц, где я остановился, администратор даже вспомнила, что она училась в украинской школе, и начала общаться со мной по-украински. Конечно, были случаи, когда мне задавали провокационные вопросы о Бандере, о настроениях в Западной Украине, но когда я отвечал, мы приходили к пониманию, не возникало ни конфликтов, ни ненависти. Кстати, был поражен тем, что в Мариуполе очень сильная «Просвіта». Такой «Просвіти» нет даже у нас. Поэтому когда я вернулся домой и опубликовал позитивный материал об этом в газете «День», один наш деятель сделал мне замечание: мол, зачем я так хвалю донецких, там же всего 5-10% нормальных, а остальные — бандиты. Я тогда ответил ему, что там не все бандиты, есть и хорошие люди, которых нужно поддерживать. Кстати, в том же таки 2011 году мне пришло письмо от мужчины из Луганска, который прочитал мой роман «Століття Якова». Он написал, что после прочтения почувствовал себя украинцем, а я понял, что только ради этой одной фразы уже стоило писать этот роман.
— Как реагировать на большой поток переселенцев из Восточной Украины?
— Если это сознательные украинцы, то мы должны их принимать, но беда в том, что к нам едут как раз те, у кого нет украинского духа и патриотизма. Несколько дней назад стал свидетелем того, как женщина, идя по проспекту Воли, громко возмущалась в телефонную трубку, чего это мобилизуют на войну мужчин с Востока, мол, они сюда не для того приехали, поэтому пусть мобилизуют наших ребят, ведь им это все нужно. И только когда я остановился и оглянулся, женщина прекратила разговор и свернула в переулок.
«НЕ НУЖНО ЗАСОРЯТЬ ЛИТЕРАТУРУ СКОРОСПЕЛЫМИ ТЕКСТАМИ»
— Как вести себя интеллигенции, творческим людям в условиях войны, когда их мнение очень важно для общества?
— Очень метко в одном из своих стихотворений написала известная писательница Надежда Гуменюк. Она сказала: «Если заговорят музы, то быстрее замолчат пушки». Я согласен с этим на 100%. Писателям нужно писать, выражать свою гражданскую позицию, однако не замусоривать литературу скороспелыми текстами. Ведь что от того, что у нас сегодня выходят книги о героях Небесной Сотни? Я поверю в то, что один человек может искренне написать одну, две или даже пять поэзий о героях Небесной Сотни, но когда одна самодеятельная поэтесса заверяет, что написала 130 поэзий, а другой писатель утверждает, что он создал еще больше, а некоторые представители власти сразу выделяют средства на издание этих произведений, то это — халтура. Так делать нельзя, слово должно быть весомым и взвешенным. Только со временем мы сможем полноценно осмыслить эти события. Та же «Война и мир» была написана через 50 лет после событий, о казацких победах писали через сотни лет, или даже об УПА полноценные произведения появились лишь через несколько десятков лет. У нас же графоманы на этой печальной волне хотят издавать свои книжки.
— Отразится ли нынешняя ситуация в Украине на вашем творчестве?
— Не знаю. Нужно, чтобы прошло время. Я считаю, что сейчас просто необходимо писать качественные произведения. В этом году под вопросом было проведение Форума издателей во Львове. Думаю, такое проводить нужно, потому что музы не должны молчать. Я против развлекательных мероприятий, но если проводятся патриотические чтения или встречи с писателями, в этом нет ничего плохого. И не важно, этот писатель пишет исторические романы или что-то другое. Вот, например, несколько лет тому назад у писательницы Надежды Гуменюк вышел роман «Янгол у сірому», где поднимается тема памяти. Сейчас выходит следующий роман «Енна». Там также звучит тема человеческой памяти — насколько человек помнит себя и свою родословную. И, поверьте, в настоящее время это очень важно, потому что во время путинской пропаганды идет искажение исторической и человеческой памяти. Таким образом, не обязательно писать о чем-то в лоб, ведь художественная литература — это не лозунги, это слово, которое обладает свойством влиять магически и берет в плен. Качественное поэтическое или прозаическое слово заставляет думать и поступать искренне, а не бездумно идти за лозунгами.
— Как украинцы должны относиться к русскоязычной литературе, потому что сейчас кое-кто уже даже предлагает отказаться от русской классики?
— Русскую классику читать нужно. Кроме того, и сегодня есть российские культурные деятели, которые не поддержали Путина и мужественно восстали. Однако не следует читать ту макулатуру, в которой рассказывают о всевозможных суперагентах, распространяют псевдоисторические факты, воюют с бандеровцами и т.п. Это должно запрещаться на государственном уровне. Хорошая русская классика всегда несла гуманистические идеи и весомое слово. Например, чего стоят пропитанные любовью очерки и рассказы чистого русского писателя Ивана Бунина, который в конце ХІХ века путешествовал по Украине и понимал, какой народ здесь живет. Бунин поет осанну тогдашней украинской природе, человеку, Украине. И такую литературу нужно поддерживать и издавать. Кстати, русскую классику можно переводить на украинский язык, и в этом нет ничего страшного. Мы должны воспринимать русскую как иностранную. А еще нужно перестать «смаковать» преступления прошлого. Я, для примера, не понимаю наших славных патриотов-псевдописателей, которые почему-то продолжают разоблачать Ленина и т.д. Уже выросло поколение, которое даже не знает, кто такой Ленин, или знает совсем мало. Зачем же ему об этом рассказывать на 500 страницах. Лучше бы молодое поколение не знало об этом зле. Если им будет все равно, кто такой Ленин, они не проникнутся его идеями.
