Редкость необычайная: в жизни как столичных театралов, так и ревнителей традиционного, фольклорного искусства, произошел маленький, но неподдельный триумф. Уникальность ситуации в том, что обычно эти две прослойки практически никогда не пересекаются в своих пристрастиях, ибо очень уж разные у них интересы, вкусы, иерархия ценностей и т. д. И нужно нечто совсем уж экстраординарное, чтобы наши традиционалисты и «элитаристы» слились в едином восторге.
И это выпадающее из всех канонов явление у нас есть. Имя ему, то есть им — киевский фольклорный ансамбль «Божичі» (интервью с их лидером, Ильей Фетисовым, «День» публиковал в этом году). Появившись немногим более пяти лет назад, они сумели привлечь к себе внимание и театра, и шоу- бизнеса, и консерваторов. Среди более молодой аудитории их прославило плодотворное сотрудничество с Олегом Скрипкой, привнесшее в палитру одного из главных героев Майдана яркие и очень уместные фольклорные краски. А признание среди театральной публики принес весьма необычный спектакль «В поисках утраченного времени... Жизнь», осуществленный в студии «Дах». Спросом пользуется и дебютный диск «Божичей» «Котилася ой ясна зоря з неба», вышедший с активной помощью Олега совсем недавно.
Так получилось, что один из этих важнейших компонентов раннего и яркого успеха как-то вдруг выпал из поля зрения: спектакль «В поисках утраченного времени...» по разным причинам исчез из репетуара «Даха» и долгое время не появлялся ни на одной из сценических площадок столицы.
Однако на днях произошло вышеупомянутое отрадное событие: «Божичі» восстановили свой спектакль. На сей раз — в культурно-художественном центре Киево-Могилянской академии.
Строго говоря, это не вполне восстановление или «перезагрузка» той давней работы. По сути — это новая работа, созданная по канве «В поисках утраченного времени...» Даже название новое — «Коло життя», кстати, как представляется, более точное.
Ведь спектакль «Божичей» по своему построению — это и есть круг жизни, то кольцо вечного возвращения, от рождения через детство, вхождение в половую зрелость, создание семьи, проводы на войну (извечную мужскую работу), смерть и новое рождение. В новом спектакле Фетисова и его товарищей тема именно «поисков» ушедшего времени, утраченных пластов памяти значительно приглушена, отведена на задний план в пользу этого вечного круга рождения, любви и смерти.
Начало спектакля кажется несколько смазанным. Слишком много шума-гама, слишком много суеты и гомона: те небольшие эпизоды разных песенок, шуток- прибауток, которые служат завязкой действа, из-за такой постановочной неразберихи просто не прочитываются, не звучат так, как могли бы. Здесь, пожалуй, два фактора: вполне естественное волнение, а также, очевидно, стремление к жизнеподобию. Но последнее — опасная сценическая ловушка, которой следует избегать всеми силами, ибо стремление изобразить «жизнь как она есть» чаще всего как раз приводит к невыносимой фальши. Нет, к счастью, до откровенного провала дело не дошло, но из-за такой стартовой несогласованности не прозвучал по ритму и четкости интонации первый монолог Валерия Гладунца — очень смешная и колоритная история про свадьбу в сельском клубе. Памятуя о выстроенности первой версии спектакля, конечно, страшно досадуешь из-за таких проколов.
Сильнейшие стороны «Божичей» — это удивительная красота обрядов и песен, составивших спектакль, а также врожденный актерский талант Валерия Гладунца. И эти составляющие сохранены в полной мере и даже усилены. Гладунец, в первую очередь, конечно, — острохарактерный исполнитель, однако ему вполне по силам и драматические интонации. Что до обрядов и песен, то это, конечно, надо видеть и слышать. В «Коло життя» добавлены несколько поразительной красоты сцен — и, что особенно важно, добавлены очень точно, уместно. Покрывание молодоженов двумя огромными рушниками под медленное, меланхолическое, медитативное пение; или аркан — круговой танец пяти актрис, который проходит в полном молчании после смерти главного героя — лучшую сцену скорби трудно придумать... И конечно, масса моментов, унаследованных от прежней версии спектакля, вплоть до блестящего финала — когда после всех бед Гладунец очень удачно изображает... корову, а ритм задается тут же разглаживанием мокрого белья с помощью каких-то вовсе невиданных приспособлений. И, в совокупности, все это — артистическая харизма Валерия, завораживающий рисунок ритуалов, пения и танцев укладывается в нерушимую структуру «кола життя». Или — волшебного круга театра, обнимающего собой, как известно, весь мир и всю жизнь человеческую.
