Две даты из быковской биографии жизнь поставила рядом. 19 июня этого года ему исполнилось бы 80 лет. На 22 июня придется годовщина смерти. Что это еще за день — понятно, а славу Быкову принесла именно «военная» проза, и дальше можно говорить о символичности совпадения, но... На тему «Быков и война» сказано уже много. Однако кроме «военных» книг, у Быкова есть еще несколько произведений, о которых российский читатель знает навряд ли. Это последние вещи Василя Владимировича.
Часть из них написана за границей — в Финляндии, потом в Германии, потом в Чехии. Фактически — в эмиграции. То есть да, конечно, формально причиной быковского отъезда из Белоруссии было нездоровье, приглашение ПЕН-центра, да, сохранялся паспорт и возможность приезжать домой... Но только будем помнить: Быков возглавлял в Белоруссии список «политически отсталых» писателей — формулировка одного из главных лукашенковских идеологов (а в списке этом — лучшие имена белорусской литературы). С приходом новой власти дома словно изменился состав воздуха — и новым воздухом Быков дышать не мог. А власть не могла ему простить откровенной поддержки оппозиционных политиков.
Но Быков был не мальчиком, чтобы спрашивать у дяди президента, с кем ему дружить, а с кем не дружить. Исторически всегда выигрывает тот политик, на стороне которого больше талантов — их глазами будут оценивать тебя потомки. Так что, потеряв Быкова, Лукашенко проиграл многое.
Но сердце Василя Владимировича остановилось все-таки на родине. В Боровлянах — медицинском комплексе под Минском. И тут же пошли трагические фразы, что вот, дескать, великий национальный писатель приехал умирать домой... Тоже не так. Не ехал он умирать! Была плановая операция, потому и оказался на больничной койке. Быков жить хотел. Работать. Осталось множество записей — идеи новых повестей, сюжеты, наброски... Удивительно, но при всем нездоровье, при общем удрученном состоянии (кто сказал, что чужбина может быть в радость?), он в последние годы невероятно много работал.
Это феномен — мощный всплеск таланта на излете писательской жизни. Делает судьба иногда такой подарок. Принципиально новую манеру письма открыл к старости Катаев. Захватывает дух от последних романов Юрия Давыдова. Поднялся к своим вершинам Астафьев. А Шолохов, скажем, десятилетиями — ни строки, все думалось: ну не может быть, после смерти откроют письменный стол, а там — такое! Умер. Открыли. Ничего.
Но может, все проще? Есть писателю что сказать — говорит. Нечего — молчит. Быков молчал долго, насупленно. Иногда выходили крохотные притчи, рассказы. И думалось вежливо: ну что ж... имеет право... он свой подвиг совершил, в истории литературы останется... Что ж ему — вновь о войне? Вновь «лейтенантская проза», вновь — ложкой по дну — выскребание из памяти подробностей полувековой давности? Оно, конечно, достойно уважения, святая тема, но только давно уже — другие войны, другие лейтенанты... Оказалось — мотор просто приглушил обороты, готовясь к новому рывку.
Незадолго до смерти Василя Владимировича тиражом в две тысячи экземпляров вышли на белорусском его воспоминания «Долгая дорога домой». Предыстория такая. В Германии Быков сдружился с Борисом Китом — человеком фантастической судьбы, белорусским интеллигентом, который стал одним из основоположников американской астронавтики, ученым с мировым именем (сейчас живет во Франкфурте-на-Майне). Решил записать его рассказы о жизни. Потом, рассказывает вдова писателя Ирина Михайловна, задумался: а может, и свои записки подготовить? Изложить, что и как было, чтобы сплетни не ходили. Получилась по-быковски печальная, горько- спокойная книга: жизненные повороты, детство, война, творчество, встречи, друзья, враги, раздумья... Последний аккорд...
Но нет! Не последний! Совсем недавно выяснилось — в 1998 году перед отъездом за границу Быков написал повесть. Просто публикацию придерживал: «Еще не время!» Потом Быкова не стало. В декабре прошлого года эта вещь появилась в «Дзеяслове» — независимом белорусском журнале. На русском языке должна выйти в журнале «Дружба народов». Повесть называется «Афганец». Это история мужика с минской окраины, афганского ветерана. Затравленный жизнью, во всем и во всех разочарованный, он решает «хлопнуть дверью»: убить того, кого считает олицетворением всех бед, своих и своей страны, — «Самого». (Имя не названо, должность не названа, но намек слишком прозрачен.) Надо лишь добыть «калашников»... Что дальше — рассказывать не будем: сюжет стремительный и неожиданный, психологизм — на уровне «Сотникова», никакой идеализации, взгляд горький и жесткий...
