Сегодня в жизни Киевского Молодого театра происходят серьезные перемены. На должность художественного руководителя пришел известный своими работами в разных театрах не только Киева, но и других городов Украины, режиссер Андрей Билоус. Он изучал свое новое театральное хозяйство, держал паузу и не давал интервью, но для «Дня» сделал исключение. Наша беседа — о театре, человеке, творчестве и, наконец, о самой жизни...
— Насколько вы чувствуете перемены в отношениях с коллективом Молодого театра и, возможно, в самом себе в статусе руководителя?
— Наверное, еще мало времени прошло, чтобы делать какие-то выводы. Замечаю, что люди, которые относились ко мне с осторожностью или же думали, что все еще может измениться обратно, поняли, что отныне ситуация на некоторое время определена. То есть для коллектива (главным образом) это событие успокоительно, ведь до сих пор люди не знали наверняка, как себя вести. Я ожидал грядущих перемен. По своей природе я фаталист, поскольку знаю, что поезд, который уже идет на полном ходу, не остановить. Поэтому как работал, так и работаю. Разумеется, есть некоторые психологические перемены: будучи исполняющим обязанности художественного руководителя, я был более осторожен, старался не делать резких движений. Сейчас у меня (по сути) развязаны руки, и в то же время в большой степени возрастает ответственность.
— Вы довольно активно работаете в театре более десяти лет. Что за это время изменилось в отношении к театру, в отношениях с театром?
— Еще до моей работы в театре, когда учился на режиссерском факультете, я определил для себя, что постановка спектаклей — для меня не основная цель. «Театр — это средство, с помощью которого ты можешь стать умнее, духовно богаче», — с этим лозунгом я пришел работать в Киевский театр драмы и комедии на левом берегу Днепра. И это первое, что я сказал актерам на репетиции (тогда ставил дипломный спектакль «Веселитесь! Все в порядке?!») Поэтому человеческий фактор в работе с актерами для меня очень важен: лучше я потеряю художественно, ставя спектакль, нежели как-то некорректно поведу себя с коллегами. И все дальше работая, было определенное движение в другую сторону — начинал думать: возможно, я ошибаюсь, ведь мы делаем спектакли для зрителей, которые хотят увидеть результат. Однако с опытом я вернулся к тому, с чего начинал... Ведь в противном случае то, что ты делаешь, теряет смысл, и ты превращаешься в какую-то машину, производящую спектакли. Все-таки театр — это путь к самому себе, это формирование самого себя, это дорога...
— Но теперь вам придется выполнять еще и управленческие, организационные задачи, а не только творить как режиссер... Не будут ли конфликтовать два ваших «я» — административное и творческое?
— Управление театром — это умение поставить цель, сформулировать задачи, а затем следить, как эти задачи выполняются. На самом деле это не настолько сложно. Это что-то наподобие режиссуры, в которой первым аспектом является воображение, фантазия, творчество, а вторым — технология. То есть в профессии режиссера сочетаются творчество и ремесло. В управлении театром творческой составляющей является виденье театра, понимание, куда он должен идти, а вот уже понимание, с помощью каких средств это делается — это уже ремесло. У меня есть некая аналогия. Есть автомобиль, у которого есть двигатель. Он может работать и на холостом ходу — это люди, которые ничего не делают. Педаль газа нажимают, но автомобиль не двигается. Но потом мы можем включать и переключать передачи. Поэтому, если научиться переключать эти передачи — будет происходить смена деятельности. Вот, например, я три часа репетирую спектакль, а затем, на этой же энергии, переключая передачу, начинаю решать определенные административно-организационные вопросы. Энергия та же, но машина едет, только на другой передаче.
— Как планируете формировать отношения с режиссерами и актерами?
— За время работы в театре у меня уже сформировались мои собственные принципы общения с людьми. Работая с актерами, всегда старался выстраивать дружеские отношения в рамках той или иной работы. Во время репетиции мы — друзья, родственники, единомышленники, словом, самые близкие люди. Только в такой атмосфере может что-то родиться. И отнюдь не приходится говорить о творчестве, рождающемся сквозь ярость, ссоры, неуважительное отношение друг к другу. Отношения вне репетиции — это другое, но в работе нужно уметь прощать, идти на компромиссы, унять свои амбиции, чтобы создать семью. Поэтому мне очень хочется, чтобы семья, которая существует в Молодом театре, приняла меня, чтобы я стал частью этой семьи, чтобы все вместе мы смогли что-то прорастить. Поэтому, набирая новых людей, для меня очень важно, чтобы эти люди, кроме профессиональных качеств, могли принести в эту семью позитив.
— Не возникает ли страха, что ваш стиль работы и творчества, наработанный годами, не впишется в уже существующий стиль Молодого театра?
— Конечно, есть. Люди до меня здесь разговаривали на определенном языке. В некоторых моментах этот язык для меня — как иностранный. Иногда я этот язык знаю. Какие-то слова мне нравятся, какие-то я не воспринимаю совсем. Поэтому нам нужно будет искать общий язык. Четко понимаю, что это длительный и непростой процесс, в котором главной является общая цель. Мне очень хотелось бы, чтобы мы развивали художественный театр. И все, что не будет вписываться в эту концепцию, мы будем корректировать, и я с удовольствием буду прислушиваться к мнению коллектива.
— Могли бы лаконично сформулировать шкалу приоритетов на должности руководителя Молодого театра?
— На первом месте — работа: я могу простить человеку все, если он работает. Мне очень хочется, чтобы все работники театра понимали, что они не просто люди, сидящие на должностях, а люди, являющиеся частицами одного большого механизма. И если одна из частиц выходит из строя, то прекращает работать весь механизм! Вторая необходимая составляющая — атмосфера. Очень важно, чтобы климат в коллективе был нормальный. Я не воспринимаю никаких интриг, ведь вырос в театре, в котором этого нет. И, наконец, мне бы очень хотелось, чтобы энергия в театре была молодой и люди приходили в наш театр за эмоциями и чувствами.
— Андрей, приоткройте занавес относительно будущих ваших постановок как режиссера?
— Мне нужно завершить две постановки, над которыми я начал работать: это спектакль по произведениям Аристофана в Театре на левом берегу Днепра, который будет называться «Чего хотят женщины?», и спектакль в театральной мастерской «А.Бетка» «Похороните меня за плинтусом» по повести Павла Санаева. В связи с такими важными событиями в моей жизни выпуск этих спектаклей несколько откладывается, но он обязательно состоится. Относительно Молодого театра у меня много замыслов: во-первых, это спектакль по Ф. Шиллеру «Коварство и любовь», во-вторых, спектакль по пьесе Э.-Э. Шмитта «Загадочные вариации». Дальше — посмотрим: портфель большой, однако на все нужны условия. В целом я уже спланировал за три года (а контракт пока что подписан на три года) поставить на сцене Молодого театра шесть спектаклей, исходя из возможности работы в режиме по две постановки в год.
