Основа любого вида искусства — система выработанных во времени знаний, так называемая школа. Мастер, который может систематизировать собственные наработки в определенной области знаний, способен создать свою школу. Если она убедительна и жизнеспособна, у него появляются последователи, убеждаемые и убежденные, ученики.
Что же такое режиссерская школа? Какие ее основы? Можно ли научить искусству? Это — равнение на себя, делай как я или совместный поиск творческой индивидуальности ученика?
Несмотря на огромный театральный опыт и знания, художественный руководитель — директор Киевского театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра, народный артист Украины и России, профессор Эдуард Маркович Митницкий, не утрачивает интереса к выяснению глобальных вопросов театральной педагогики. Он не устает раздумывать над ними, искать ответы и находить их на примерах собственных спектаклей, которых в его творческой копилке более 150-ти и в спектаклях своих учеников.
— Я всегда ощущаю неловкость, когда слышу, применительно к моему труду, определение «режиссерская школа», — признался Эдуард Митницкий. — Процесс обучения — дело хрупкое, нервное, нестабильное и выпуск на выпуск не похож.
Систематической, планомерной школы, в общепринятом значении у меня не было, институт я заканчивал экстерном, будучи главным режиссером театра в России. Это был беспрецедентный случай, когда главным режиссером стал человек без специального диплома. Но считаю, как ни странно, отсутствие школы у меня — была самой лучшей школой, потому что «все велосипеды» я открывал сам. Безусловно, были так называемые «наводчики», которые открывали для меня секреты профессии. В первую очередь, это режиссеры Леонид Викторович Варпаховский и Марьян Михайлович Крушельницкий. С Варпаховским я работал, у Крушельницкого был на курсе в течение семестра, и многое из того, что он говорил, я вобрал в свое профессиональное сознание. А все остальное — мой жизненный опыт и практика.
Наша система образования вызывает у меня сомнения принципиального характера. Я уверен, что с первого курса, с момента поступления в институт, режиссер должен быть при театре. Утром приходить не на лекции, а в театр и проходить весь репетиционный период в разных спектаклях, с разными режиссерами в качестве ассистента, а во второй половине дня идти на лекции. У нас все наоборот, учебный план складывается так, что посещать театр у режиссеров просто нет практической возможности. Поэтому когда они приходят на дипломный спектакль, они растеряны, ходят под стеночкой, боясь собственной тени, и любой артист (а они это умеют) в состоянии этого режиссера затюкать до крайности. И тогда уже мне нужно пожарными методами спасать молодого режиссера.
Если честно, я не испытывал острой потребности учить. Работа с актерами — и так необозримое поле приложения педагогических усилий. В большинстве случаев — достаточно мучительных. Разумеется, если для тебя театр не ипподром, а подиум, сосредотачивающий, фокусирующий вечную борьбу добра и зла, и если мозг твой «дум великих полн». И только через чуткого, реактивно отзывчивого, мыслящего (а не выучивающего режиссерские интонации) и, наконец, подготовленного к высшему пилотажу — импровизации — актера, возможна «транспортировка» этих самых дум в зрительный зал. А занес меня в педагогику некий поток жизни, может быть, внутренний голос потребовал возвращать или делиться тем, что Бог мне дал… Ведь смысл режиссерской профессии — творческое созидание. Режиссура — система ежечасного познания нового и почти физиологическая потребность уследить не только пути Господни, но и зигзаги души человеческой. А источник нового всегда — следующее поколение! Мне крайне необходимо и раньше, и теперь знать, что думают идущие за мной поколения — обо мне, мире, профессии, вообще о жизни.
Мне хотелось бы, чтобы в режиссере не возникало ощущения сверхчеловека. Чтобы он умел быть частью времени, проблемы общечеловеческие становились его проблемами, были источником его творчества. Я учу, прежде всего, человековедению.
Заслуга у профессионального преподавателя может быть только одна — не мешать студенту искать свой театр и себя в нем. А дальше его жизненный, культурный и профессиональный опыт будет вносить коррективы. Если студент — апологет метафорического театра, а я направляю его в театр социальный, бытовой, психологический, политический (хотя, к слову, никакой художественный театр без психологии быть не может), тем самым я совершаю грубое насилие, лишая его личностно- образного чувствования мира. Нет, я буду стараться в возможной для его восприятия форме объяснять, что есть вещи исчерпывающиеся — меняется эпоха, стиль, происходят социальные, политические, эстетические метаморфозы, и режиссер, пропускающий временные, эпохальные «передислокации» может остаться голым, как Робинзон на острове. Но если проблемы мира — твои проблемы, твоя головная боль, ты всегда будешь в процессе, они, эти проблемы, в изменяющемся мире все равно останутся. Вот к этой, я бы сказал, инстинктивной потребности «ориентации» в «житейском море» всегда склоняю своих учеников.
Я набираю не меньше пяти студентов, бывали курсы и по восемь человек. Но это много... Мне не хотелось бы выделять кого-то из моих учеников (а теперь уже коллег) конкретно, всем им я подписывал дипломы, это — некая гарантия, пропуск в профессию и этические обязательства перед каждым из них. Скажем так, многие отдельные работы каждого из них мне импонируют, хотя они и отличаются от моего стиля. Единственное, что объединяет мои оценки (я так приучил себя), когда смотрю спектакли, выявлять прежде всего то, что хорошо. Это естественная потребность педагога...
Нельзя сказать, что ныне есть много сконцентрированных на педагогике профессионалов, которые являют примеры крепких школ. Есть симбиозы творческих течений в проблемах воспитания актера. Наиболее привлекательны сейчас, на мой взгляд, педагогические усилия Петра Фоменко, тут смело можно говорить о собственной школе. Появилась потребность обратиться к педагогике у Някрошюса, недавно читал в Санкт-Петербургском театральном журнале записи его работы со студийцами. Конечно, он экспериментатор, но его эксперименты всегда плодоносящие, они не остаются внутри эксперимента. Его режиссура — ощущение мира как бы в его космических таинствах. И талант Някрошюса в том, что он парадоксально причудливо трансформирует реальность в новую, иную смысловую субстанцию. То же, кстати, проповедовал и реализовывал Лесь Курбас.
На мой взгляд, школа — это каждый человек, который рядом с тобой, окружение, влияние людей или — что тебя связывает с жизнью, в чем твоя доминанта, каков адрес твоего жизненного смысла. Стены института — «гнездо», но нельзя засиживаться (многие понимают процесс обучения как погружение в некую барокамеру). Искусство — сиюминутное творчество, это чутье, интуиция, инстинкт, если хотите и, конечно же, вкус. А одним словом, эволюция подсознательного биологического начала к осознанно регулируемому процессу и есть школа. На основах восприятия явлений жизни через себя, через свой мозг, сердце, душу я строю отношения с учениками. Так я хочу настроить их на художественное преображение мира. Если такую систему отношений можно считать школой, она должна существовать. ***
Размышления учителя, безусловно, «отправная точка» в решении проблемы, но мнения непосредственных участников учебного процесса, тоже многое способны прояснить в теме — что же такое режиссерская школа. Несколько киевских, активно действующих украинских театральных режиссеров, воспитанников Эдуарда Митницкого, поделились мыслями уже собственных наработок в режиссерской профессии, попытались проанализировать феномен «режиссерской школы Митницкого».
«АКТЕР — АЛЬФА И ОМЕГА ТЕАТРА»
Алексей ЛИСОВЕЦ — режиссер Театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра. На профессиональной сцене поставил более 30 спектаклей. В 1986 г. поступил на курс Э. Митницкого в Киевский институт театрального искусства им. И. Карпенко-Карого.
— Режиссерская школа нужна, — сказал А. Лисовец. — Она необходима для ориентирования в размерах того культурного поля, на которое ты вступаешь, ты должен понять, насколько оно велико, каковы его пограничные территории. Театр… Где он приблизительно начинается и каких горизонтов достигает? Эти знания могут дать только те, кто на этой территории уже уверенно существуют, они становятся сталкерами. А вот как ты дальше сам пойдешь по этой территории, это зависит от твоей индивидуальности, от того, что ты хочешь сотворить на этой территории, как реализоваться. Если говорить о «школе Митницкого», есть объективные моменты в доказательство того, что она реально существует. Это более десятка режиссеров, его выпускников, которые занимаются театром профессионально.
Главный постулат «школы Митницкого»: «Центральная фигура в театре — актер, человек играющий», он — альфа и омега театра. Все годы учебы нас ориентировали на это, и я считаю абсолютно правильным. Я исповедую эту религию не потому, что не знаю другой, а потому что это учение верное.
Театр от всех видов искусства отличается тем, что на сцене перед зрителем живой актер, тут и сейчас, и все окажется блажью и ложью, если ты начнешь называть главным что-либо другое. Как организовать этого человека играющего во времени и пространстве — и есть начало театра, и именно так его понимает Митницкий, так его понимаю и я.
«ПЕДАГОГ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРОВОКАТОРОМ»
Дмитрий БОГОМАЗОВ — художественный руководитель- директор Киевского театра «Вільна сцена». Поставил более 20 спектаклей. В 1990 г. поступил на курс Э. Митницкого в Киевский институт театрального искусства им. И. Карпенко-Карого. С 1995г. по 1998 г. преподавал в том же институте. Неоднократный обладатель театральной премии «Киевская пектораль».
— В основе профессии режиссера находится ситуация авторская, в полной мере личностная, — считает Д. Богомазов. — Поэтому, в ней много составляющих, проще говоря, стать режиссером может только человек, к этому способный. Педагог в этом случае выступает в какой-то мере провокатором, определенные импульсы должны поступать от него, а ученик, в свою очередь должен реагировать на эти импульсы и пытаться вырабатывать свою программу. Из института выходит много режиссеров, но далеко не все становятся действующими. Кстати, многие знаменитости, режиссеры с мировыми именами, собственно режиссуре и не учились. Процесс обучения можно разделить на условные этапы, когда человек поступает, учитель должен рассмотреть кого взять, кого не взять, дальше — начинаются диалоги профессиональные, и следующий этап — шанс. Реальная заслуга учителя — увидеть в малом большое. В идеале должен быть диалог двух личностей. Педагогика — взаимный процесс, в результате которого могут взаимообогатиться и ученик, и учитель. Позиция Эдуарда Марковича была такой: сделайте то, что вы хотите, а потом мы разберем это, но своего он не навязывал, давал развиваться личности. И ощущения такого: я — мастер, а ты — никто, никогда не было. Поэтому его выпускники такие разные, индивидуальные, а не наштампованные близнецы. Он соблюдал самое главное, на мой взгляд, правило — педагог учит столько, сколько надо, лишнего говорить не нужно, настаивать на своем — неумно. Если ученик делает что-то самостоятельно, не нужно ему мешать, если чего не умеет — нужно научить. Вот этот момент дозировки, чутья человеческого и эстетического — то главное воспоминание, которое осталось у меня от уроков Митницкого.
БАЛАНС РЕМЕСЛА И ТВОРЧЕСТВА
Игорь ТИХОМИРОВ — режиссер и актер. В 1990 г. поступил на курс Э. Мит ницкого в Киевский институт театрального искусства им. И. Карпенко-Карого. На профессиональной сцене поставил более 10 спектаклей. Три года был ведущим популярной телепередачи «Театр на ладонях». Сейчас преподает на курсе Митницкого.
— Мое первое впечатление от Эдуарда Марковича Митницкого, когда я пришел поступать в институт — он умный человек, вспоминает Тихомиров. — Это видно с первого взгляда, даже до того как он начинает говорить. В этом, очевидно, начало его школы, потому что умный человек не позволит себе доминировать, давить того, кто учится, потому что он хорошо знает, научить — невозможно, можно только научиться. Достигая чего-то самостоятельно, при пристальной, но тактичной корректировке Мастера, ты уже сам прививаешь себе любовь к профессии и из нее вряд ли уйдешь. Отличительная черта Эдуарда Марковича — он никогда не дает тебе определенного посыла, сделай так, а не так. Просто говорит: вот вам набор книг, изучайте, смотрите спектакли, ведите дневники, записывайте впечатления, со временем сравните и для вас это будет какой-то интересный факт. Театр — ведь это наука, а эмоции, не подкрепленные знаниями, дают эффект аматорства. Человек, не имеющий четкой системы знаний, начинает заниматься всяческим авангардом, и такой самодеятельный авангард сразу виден. В моменте баланса ремесла и творчества для меня ремесло — это выводы, которые делает голова, поиск правильного решения, а творчество — вдохновение, приходящее вдруг и решающее проблему эмоционально. Когда на ремесло накладывается вдохновение — вот это — режиссерская профессия стопроцентно!
«НУЖНО УМЕТЬ СТАВИТЬ ВСЕ»
Виталий НОВИКОВ — режиссер. В 1994 году поступил на курс Э. Митницкого в Киевский институт театрального искусства им. И.Карпенко-Карого. На профессиональной сцене поставил более 10 спектаклей. Сейчас преподает на курсе Митницкого.
— Основная заслуга Эдуарда Марковича в том, что он способен рассмотреть в студентах, поступающих в институт, что-то неординарное, увидеть талант еще в зародыше, — считает Новиков. — Естественно, это может произойти только на базе школы, а школа — это, прежде всего, ремесло. Главный тезис, которому нас учил Митницкий — режиссер должен уметь ставить все. А уметь — значит иметь в кармане профессию. Режиссура — это не только театр, она распространяется и на цирк, и на оперетту, эстраду, мюзикл и вообще какие угодно жанры. Вот уже 10 лет я имею возможность наблюдать, что называется, вблизи, как Эдуард Маркович «ведет» свой театр, репетирует, существует в театральном пространстве. И очень многому учусь, в первую очередь, его мудрости, умению общаться с актерами, методичности, спокойствию, рассудительности. И актерам, и своим ученикам он дает максимальную возможность раскрыться, направляя их энергию в нужное русло. А в какой театр ни приедешь на постановку, обязательно спрашивают, у кого учился. Имя Митницкого — это марка.
Вот так понятие «режиссерская школа Митницкого» преломилось во мнениях нескольких учеников — непосредственных участников театрального процесса. Это лишь часть малая часть личностных рассуждений. Научных, практических, теоретических, эмоциональных моментов у проблемы множество. Только вывод получился один — школа нужна, она существует и есть объективной реальностью. Ее плоды — конкретные произведения сценического искусства, произрастаемые из таланта, наученных Мастером, учеников.
