Впрочем, тематика произведений Татьяны Цанко, свойственный ей круг сюжетов остался тем же. Художница писала, пишет и, по-видимому, будет писать всегда прежде всего цветы.
При этом назвать Татьяну Цанко просто флористкой было бы несправедливо. Для флориста красота цветка, в общем, вполне самоценна, поэтому достаточно ограничиться ее запечатлением и воспеванием. Даже в самом глобальном флористическом произведении речь может идти, в лучшем случае, о красоте мира, которая, как в капле, отражается в главном герое — то есть во все том же цветке. Для Татьяны Цанко цветок — скорее, символ или, точнее, знак, часть некоего великого шифра, на котором говорит Космос. Именно поэтому ее язык цветов не несет в себе, по сути, ничего салонно-альбомного. Может быть, с этим же сознательным «мужанием» связан и отказ от «дамской» техники акварели в пользу более сложной и более строгой живописи. Во всяком случае, в связи с нынешними работами Татьяны Цанко вспоминается уже не сентиментализм и даже не романтизм, а символизм.
Иногда картины, созданные художницей, оказываются даже перегруженным всевозможными смыслами и подсмыслами — и тогда образ, преподнесенный почти как мистическое откровение, неуместно перекликается с басней («Небесные пчелы»). Однако в лучших своих работах («Береклест в снегу», «Пробуждение», «Портрет домашнего цветка», «Охотники (Зеленые орхидеи)») Татьяна Цанко оказывается чуткой и наблюдательной художницей, умело отыскивающей в бесконечном потоке бытия бесценные капли, переливающиеся всеми цветами радуги.
