В № 103 «Дня» была опубликована статья «Театральный роман Гоголя» о пристрастии Николая Васильевича к сцене, но творческая и духовная личность классика настолько многогранна, что мы решили познакомить читателей газеты с душевно-духовным — земным романом писателя.
К женщинам Гоголь был расположен всю свою жизнь. Очевидно, в силу своего романтического характера и духовного устройства. А женщины находили в нем советчика и любили его душевно, чувственно; при общении с Николаем Гоголем даже «вылечивались» от своих жизненных неладов. Заметим, что не будучи ни разу женатым, у писателя с женщинами складывались особо доверительные отношения, ему было что им сказать о своем понимании жизни, о воспитании и назначении человека...
Нежные чувства, дружба и поддержка соединяли Гоголя с матерью Марией Ивановной и сестрами — Ольгой, Лизой, Анной и Марией. Из писем, написанных матери, видим, как волновали Николая ее душевные переживания за сына — его творческие и жизненные дела. Сестрам он был не только советчиком, но и помощником в их жизненных потребностях — устраивал их на учебу, заботился об их уюте.
«Земной роман» Гоголя, как он сам назвал его, был посвящен Анне Виельгорской. На взгляд биографов, это была единственная женщина, в которую Гоголь был страстно влюблен. Она была дочерью графа М. Виельгорского — музыканта и физика, приятеля Пушкина и Жуковского. Анне на то время, когда начинался этот «роман», было 25 лет. Отравленная вольностью светской жизни она почти не разговаривала и не писала по-русски, а только по-французски, вела себя свободно и раскованно. Гоголь берет на себя роль «врача» или «душеприказчика», его задачей становится вырвать ее из этого не очень приятного для него мира. У него даже возникает идея выдать добрую и спокойную Анну за родственника графа Толстого Виктора Апраксина. Из этого ничего не вышло.
Но очень быстро, встретившись с Анной в Париже в 1845 г., Николай Гоголь разочаровывается в своей подопечной. Она предстает перед ним совсем другой: много времени тратит на светские рауты, балы, в ней больше не чувствуется той неординарности и ума, которые были раньше. Он видит в ней только кокетку.
Следующая их встреча через четыре года снова возвращает Гоголя к Анне Виельгорской. Она делится с ним своим душевным состоянием, своим глубоким разочарованием в мужчине, с которым хотела связать свою жизнь. «Я хотела бы, чтобы меня что-то схватило и захватило», — говорит она ему, — у меня нет собственных сил».
Гоголя это очень впечатлило и даже испугало. И именно этот испуг стал настоящим чувством к ней. И всегда со страхом представляя себе семейную жизнь, писатель, преодолевая этот страх, осмеливается сделать предложение молодой графине (просит ее перестать совсем выходить в свет, не танцевать, что ей, на его взгляд, совершенно не по нраву).
«Ведь вы не хороши собой. Вы бываете хороши тогда лишь, когда на лице вашем появляется благородный порыв... когда же он исчезает, вы становитесь некрасивой». Могло ли это понравиться невесте Гоголя, принадлежавшей к высшим аристократическим кругам? Конечно, нет. Анна обиделась, перестала отвечать на письма. Семья Виельгорских отказала Гоголю соединить их с Анной судьбы. Писатель воспринял это как справедливое наказание. И мысль о том, что его небесное призвание «спасать души человеческие» впоследствии привело к разрыву, давала ему возможность гасить душевную боль. Писатель понимал, что его отношения с этой «земной» любовью были обречены на неудачу — там не было духовного единства.
Отношения с другой знатной дамой — княгиней Зинаидой Александровной Волконской были сначала теплыми и сердечными. Она полюбила Гоголя, но потом возненавидела... Княгиню Волконскую воспевали поэты Веневитинов, Пушкин, Жуковский, Мицкевич в своих прекрасных стихах описал ее гостиную. Жила она сначала в Москве, где приняла католическую веру. Потом переехала в Петербург. И когда об этом узнал император Николай Павлович, он послал к ней священника, чтобы тот наставил ее на путь истинный. С ней случился нервный приступ, конвульсии. Император позволил ей покинуть Россию — страной ее жизни стала Италия. Встретившись в Риме с Гоголем, она сразу же полюбила его. Писатель часто бывал у княгини в качестве гостя на званых обедах. Зинаида Волконская ощущала потребность посоветоваться с ним или просто открывала душу.
Что же привело княгиню к противоположному чувству к Гоголю — ненависти? Пустяк, не стоящий внимания. И здесь тоже, нужно заметить, не было духовного единства.
Но судьба не была безразлична к Гоголю и щедро вознаградила его такой женщиной — ею в течение всей их жизни была Александра Иосифовна Смирнова-Россет. Сам Гоголь писал в одном из писем Языкову: «Она была истинной моей утехой, когда вряд ли чье-то слово могло меня утешить». За ней ухаживали лучшие женихи России, говорили, что даже император и его братья. Ей посвящали оды самые известные поэты — Жуковский, Пушкин, Лермонтов. Александра была очень красивой — смуглая, правильные черты живого лица, живые черные глаза, обрамлявшиеся черными волосами. Она выделялась острым умом и не менее острым языком, за что получила от Вяземского прозвище «донна Перец». Еще одна особенность ее характера — страстность, что очень привлекало к ней внимание... А брак ее был очень неудачным. Замуж вышла за нелюбимого, камер-юнкера Николая Смирнова, мужчину доброго, но неинтересного и неумного, который не принес ей счастья, о чем предостерегал ее Пушкин. «Я продала себя за шесть тысяч душ из-за братьев», — говорит Смирнова-Россет, имея в виду, что брак поможет братьям занять соответствующее положение в свете. И это не оправдалось...
В минуты отчаяния, когда неординарные потребности ума и сердца не удовлетворялись страстями, она и встретилась с Гоголем в Риме в 1843 году.
Встретились во второй раз, потому что ранее при дворе их познакомил Жуковский, но блестящая красавица Россет совершенно не обратила внимания на некрасивого, маленького ростом Гоголя, который и запомнился ей только своим «длинным» носом.
Встреча обоих произошла в то время, когда ей было 33 года, ему — 34. Время зрелости, когда Россет начинает переоценивать ценности, чувствовать, что вокруг нее не так много настоящих людей, а все дворовые интриги, зависть, стремление подняться над толпой не принесут ей ничего хорошего. В Александре проснулась тяга к духовности, желание использовать все, что было в ней нереализованным: ум, нерастраченное чувство, все то, что не могло ни с кем проявиться.
И для Гоголя это время тяжелое: он разочаровался в своем творчестве, пытается обратиться к вечным ценностям, одной из которых является любовь. Сходятся они на почве духовности, присутствующей в обоих индивидуумах. Она воспринимает его как наставника, он ее как человека, который ничего от него не требует. Их объединяет общность мировоззрения, мечтаний, стремлений, убежденность в суетности «земного». Объединяло их и то, что оба родились и выросли в Украине. Оба хорошо владели украинским языком. По словам Смирновой, они часто вспоминали милую Украину: «звездные украинские ночи, белых аистов, галушки в сметане и вареники с вишнями». Имея красивый голос, Александра пела Николаю народные песни, которые он очень любил.
Их отношения вызвали любопытство и пересуды. И те женщины, которые считали писателя своим «духовником» (княгиня Н. Шереметьева), укоряли его в том, что он отдался одному человеку. Не очень благосклонны к отношениям Гоголя и Смирновой-Россет были его друзья — Данилевский и Аксиков (последний считал влияние А. Смирновой на писателя пагубным).
Но следует задуматься вот над чем: имея рядом красивую и неординарную женщину, мог ли Гоголь, у которого не было семейного тепла, не откликнуться на ее приязнь к своей особе, на ее женские чары? Наверное, не мог, и это было бы странно...
Из воспоминаний биографов Гоголя узнаем о случае, каким-то образом определяющем их отношения. Однажды во время чтения Александре «Мертвых душ» вдруг ударил гром, разбилось окно, и писатель, закрыв ставни, снова сел рядом, Смирнова внимательно посмотрела на него. Он покраснел. И тут она спросила: «А признайтесь, ведь вы немного влюблены в меня? Он встал и вышел...
Об их отношениях остались воспоминания Смирновой, свидетельствующие о чистоте их «духовного единения» и роли в этом Гоголя, «лечившего» свою избранницу от депрессий, отчаяния и просто плохого душевного состояния. «Нет ни одной души, с которой я могла вслух думать и чувствовать, как с вами».
Письма Гоголя Александре преисполнены теплоты и нежности: «Видеть вас у меня душевная потребность. Любящий без памяти вашу прекрасную душу...», «Когда вам будет тяжело, я перелечу любое пространство и появлюсь, и вы будете утешены, и третий будет Христос с нами». В письмах писатель беспокоится о ее душевном состоянии, интересуется взаимоотношениями с мужем, дает советы: как следует христианке относиться к мужу, не осуждая воспринимать слухи об их отношениях: «Мы сошлись с вами благодаря взаимной душевной потребности и помощи, но они этого понять не могли».
Их отношения зарождались и продолжались в тот сложный для Гоголя период творчества, а это был последний его период, когда он достиг наивысших высот духа и это отразилось на его произведениях. Российские критики признают писателя реакционером, критикуя и впадение в «мистицизм», и отход от сатирическо-реалистического изображения действительности. То, что Николай Гоголь совсем отказывается от осуждения ближних, даже в творчестве, отрекается от присущего ему ранее сатирического стиля (а это и есть поднятие на высшую ступень духовности), мир называет потерей таланта. Когда с таким духовным подъемом Гоголь почувствовал любовь ко всему сущему, мир оставил его в одиночестве и он переживал душевную трагедию.
И лишь одна душа — Александра Иосифовна Смирнова-Россет — сопровождала его в этом душевном одиночестве. Она одна понимала, что этот новый для писателя период — усовершенствование собственной души, особенно после путешествия в Иерусалим, к Гробу Господнему, стал смыслом его дальнейшей жизни и творчества — бороться за усовершенствование как собственной души, так и душ ближайшего окружения. Это понять могла только чувствительная женская душа, которую Николай Гоголь так благодарно и тепло назвал «небесным братом»...
