Но еще меньше шансов оказаться выше, не пытаясь этого делать.
Все-таки важен характер, и только потом — талант и профессионализм. У нашей
героини — с характером сложилось. Без которого при двух последних составляющих
движения наверх не будет. Сейчас эта молодая симпатичная женщина — исполнительный
директор известной частной клиники «Медиком». Тот же неуемный характер
заставляет ее заниматься горными лыжами, большим теннисом, подводным плаванием,
ездить на мотоцикле и т.д. и т.п.
Джек Лондон делил людей на тех, которые оказываясь на замечательном
тихоокеанском пляже предпочитают валяться от заката до рассвета, равномерно,
как поросенок, поджариваясь со всех сторон. И на тех, которым через пять
минут это занятие надоедает и они мчатся на ближайшую скалу — сигать в
океанские просторы.
Елена Скурихина, безусловно, принадлежит ко второй категории.
Это исключительное желание (и умение) рисковать привело ее к успеху и на
профессиональном поприще.
Она из поколения современных украинских яппи — преуспевающих
в бизнесе молодых людей. Это тем более удивительно и отрадно на фоне тотального
кризиса. На фоне всеобщего КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ — маленькие цветущие островки
— КАК ДОЛЖНО БЫТЬ.
В клинике «Медиком» вас встречают как близкого родственника
по материнской линии. Клиника сверкающая и чистая, ее персонал — вежливый
и предупредительный, а результат — качественный. На стенах — приятные картины.
На лицах — улыбки. Как будто не в клинику попал, а в пятизвездочный отель
с видом на море. Однако, как говорил герой «Чародеев» в исполнении Валентина
Гафта: «Все это изрядно стоит».
Так что, во-первых, Елена интересует нас как яркий представитель
юной украинской буржуазии, во-вторых, как человек проделавший «путь наверх»,
не утративший искренность и простоту, и в-третьих, просто как очаровательная
женщина.
«ЕСЛИ ДВАЖДЫ ДВА — ТРИ, ЗНАЧИТ ВЫ ЧТО-ТО УКРАЛИ»
— В чем главное отличие частной медицины от государственной?
— Частная медицина отличается от государственной только
источником финансирования. Факт, что любое общество разделено на классы.
Но в развитых странах любой может обратиться за помощью к частной медицине,
поскольку там частичное финансирование за счет бюджета, развито обязательное
и добровольное медицинское страхование. Не имея этого всего у нас малообеспеченные
слои не могут воспользоваться нашими услугами и, естественно, относятся
к нам не очень хорошо. Они и в казино не могут сходить. Но без казино можно
обойтись, а вот от здоровья не откажешься. Поэтому общественное мнение
напрямую зависит от финансовых возможностей человека.
— В чем выражается негатив?
— Ругаются. Девушка звонит по телефону и возмущается, почему
«вакуум» у вас стоит 371 грн., а ей в больнице говорили, что за 100 сделают.
Начинаешь вести разъяснительную работу: что я, мол, не знаю откуда в той
больнице взялась такая цена? Может у них государственные дотации. Все наши
цены из расчета затрат. Расценки поэтому не могут быть дешевыми. Дважды
два — всегда четыре. А если получается три, значит вы что-то украли. Оборудование
стоит одинаково, что в Америке, что у нас. В цену входит все: материалы,
зарплата сотрудников и кстати, налоги те же, что и у любого ликеро-водочного
магазина.
— А вы не опасаетесь, что клиенты исчезнут совсем?
— Нет, потому что у нас работают замечательные врачи. А
потом и качество материалов влияет на качество работы. Наша пломба не выпадет
в течении 2-3 лет. Композитная пломба стоит 60 грн., а фотополимерная —
100.
— Получается, что частная медицина работает на элиту? У
нормального обывателя сбережений хватит в вашей клинике на два зуба.
— Что касается стоматологии, да. Но в гинекологическое
отделение приходят совершенно разные по обеспеченности люди. Бесплатно
все равно не получится. В государственной клинике вы понесете коробки конфет,
коньяки. А мы на себя «оттягиваем» более платежеспособную часть населения.
— Это из той же серии, когда скрипачка Ванесса Мей приезжает
в нищую страну и продает билеты от 200 до 1,5 тыс. гривен. И они идут нарасхват.
— Мне, честно говоря, нравится что она делает, но я придумала
благовидный предлог, чтобы на нее не пойти. Я приверженец классической
музыки и мой муж и все остальные воюют из-за этого со мной. Выдергивают
кассеты в машине, когда садятся в нее. В клинике музыка централизованно
транслируется из моего кабинета. Через три часа врачи приходят и говорят:
«Елена Анатольевна, уберите Чайковского, пожалуйста. Мы очень просим».
А Мей хорошо стилизована, поэтому и нравится народу. И несмотря на то,
что я ее большая поклонница — покупать билеты за такие деньги считаю безумием...
— Какой выход из этой ситуации?
— Что касается медицины, необходимо ввести систему государственного
страхования. У меня до сих пор остался страшный барьер, хотя я и давно
работаю в «Медикоме» — барьер взятия денег при «скорой помощи». Если человек
появился с острой болью, если он падает в обморок — и в этот момент подходить
к нему и предъявлять счет...
— То он умрет сразу.
— (Смеется). Надеюсь, что нет. Но это и психологический
дискомфорт для человека, который берет деньги, потому что нормальная человеческая
реакция в данном случае — помочь, а не думать об экономических вопросах.
— Но я слышал о некоторых случаях, когда представители
частной медицины не выезжали на вызов, когда звонок был сделан из телефона-автомата,
и этот телефон как бы не могли запеленговать. То есть они не были уверены
в платежеспособности вызывающего, поскольку вызов к ним стоит $25.
— Все врачи давали клятву Гиппократа, поэтому неоказание
помощи — преступление, за которое нужно лишать диплома. У нас на фирме
нет никаких пеленгаторов. Не выехать на вызов наши врачи могут только по
одной причине — когда все машины в работе. Но, что касается жалоб на неправильные
действия врачей, то и здесь у нас не разработаны никакие законодательные
средства. Хотя, как раз на частную медицину проще подать в суд, чем на
государственную. Но и мы, с другой стороны, не застрахованы от попыток
вымогательств. Иной раз специально вызывают, чтобы заработать денег, понимая,
что самое важное для нас — это имя.
— И как обставляется афера?
— Вызывается «скорая помощь», затем подученная бабушка
специально падает в машине, получает небольшой синяк на локте. А потом
подают в суд. Родственники, конечно, не утверждают, что ее специально толкнули,
но подчеркивают, что вовремя не поддержали. Или в стоматологии. Гарантия
на каждую коронку — 2 года. Предположим она отваливается через два дня.
Вы являетесь и говорите, что не хотите, чтобы ставили коронку обратно,
поскольку вас не устраивает качество. А вы желаете за моральный ущерб получить
определенную сумму. И если я не докажу, что вы взяли долото и сбили ее
сами — надо платить.
— Я с трудом представляю себе, чтобы человек долбил себе
зубы. Разве что матерый мазохист. Вообще поход к стоматологу не самый радостный
момент в жизни любого человека. Как говорится, не свадьба. А уж расширять
стамеской себе щель...
— Да, такой вариант я себе тоже представляю плохо, но думаю,
дело происходит иначе. Если взять конкретный случай, то через две недели
пришел мужчина и действительно коронки на месте не было. Он сказал, что
проглотил ее во сне. В принципе, коронку можно снять при помощи другого
профессионального врача. В общем с клиентом этим мы разобрались без скандала,
только чтобы его не слышать и не видеть.
— Вы сами причисляете себя к элите?
— Я над этим не задумывалась. Думаю, что да. Фирма создавалась
врачами. Мы начинали ездить на вызовы на собственных «Жигулях». Арендовали
помещение. И так вот с нуля, постепенно доросли до собственной фирмы.
— Ваши клиенты люди состоятельные, эдакие Людовики XIII,
а значит очень привередливые. Вы их капризы выдерживаете спокойно?
— Это часть нашей работы. Они же наши кормильцы... Ну,
например, записываются на одно время, приходят на другое... Мы все должны
воспринимать нормально, поскольку это закон коммерции... Я, вообще-то,
больше занимаюсь гинекологией и стоматологией, поскольку это специализация
нашего филиала.
— На какое время приходится пик работы?
— В гинекологии активность приходится на зимний период,
потому что быстро темнеет. Экономический кризис в стране, часто пропадает
свет. Людям же надо чем-то заниматься. Совсем неплохо, если это любовь,
хотя последствия, порой, бывают нежелательные. А в стоматологии пик — осенью—весной.
Зимой — просто лень, а летом — времени жалко. Походы, отпуска. Ну вот,
а осенью, как раз последствия шашлыков и лечим.
— Как вы боретесь с наводящей на население ужас зубной
болью?
— Укольчик. Можете вообще выключиться на десять минут,
а можно только местная анестезия. А на глаза — виртуальные очки, чтобы
вы поглядели пока вам будут зубы ремонтировать, какой-нибудь фильмик ужасов.
Например «Дантист».
— (Крайне удивленно). Неужели «Дантист»? Это там, где челюсти
вырывают и складывают.
— Он самый. Я ради шутки его положила туда. И к моему изумлению
один мужчина именно его и выбрал. Смотреть кино обожают мужчины и дети.
Женщины даже от собственных неприятных ощущений не любят отвлекаться.
«МОЙ ДВИГАТЕЛЬ — САМОЛЮБИЕ»
— В связи с появившимися приличными деньгами изменился
ли ваш образ жизни?
— Живем там же, в маленькой двухкомнатной квартире на Минском,
в которой жили и до «Медикома». А в основном «благосостояние» тратим на
увлечения. Я, например, очень полюбила горные лыжи. Вовлек в это дело наш
общий с мужем друг, мастер спорта, который буквально нас всех принудительно
за шиворот приволок на Голосеевскую горку. Проехав по ней 60 метров и получив
порцию адреналина в кровь — я поняла: это «свободное парение» — мое. Потом,
правда, он затащил нас на Черную трассу. На ней ездят только безумцы или
мастера. Что такое Черная трасса? Это узкая трасса с кошмарным уклоном
с двух сторон которой — пропасти. Когда меня туда привез подъемник — первое
желание было — на нем же спуститься обратно. Но я все-таки съехала. На
голом самолюбии. Тогда я поняла, что мой двигатель — самолюбие. Когда оно
затрагивается, я могу совершить невозможное. Это касается и бизнеса.
— То есть, если человеку понадобится бриллиантовая челюсть?
— Да, я поеду куда угодно, но достану ее.
— А как же ваше неосуществленное желание бросить курить?
— Я знаю, что люди бросают курить только в одном случае,
когда врачи им говорят: «Или вы будете курить, или умрете». Но я пока,
слава Богу, перед таким выбором не стою.
— А как вы увлеклись подводным плаванием?
— На день рождения подарили советский акваланг с костюмом.
Доисторическая маска — все как положено.
— И что, прямо на дне рождения в ванной проверяли?
— Обошлись без этого, а то кто-нибудь бы утонул. А позднее
мы учились плавать в бассейне под руководством тренера. На Рось съездили,
на Днепр. Видимость — пять метров, но все равно интересно. Потом — Красное
море.
— И что, акулы за вами не гонялись?
— У меня вообще нет ощущения в жизни, что на меня кто-нибудь
может напасть. Там, говорят, особенно опасны рифовые акулы. К сожалению,
ни одной не встретила.
— Наверное, они почувствовали присутствие более крупного
хищника?
— (Смеется). Может быть. Я не испытываю страха. Хотя, конечно,
бабушка и учила меня, что надо учиться на чужих ошибках. Но теперь я могу
ее опровергнуть. Ни я сама, никто из моих знакомых на чужих не научился.
Каждый на своих, хорошо прочувствованных. Стараюсь много их не делать.
— Каждый день ныряете в бассейн?
— Если каждый день нырять, ни на что другое времени не
останется.
«НА МОТОЦИКЛЕ ВОЗНИКАЮТ ЧИСТО ЖЕНСКИЕ ПРОБЛЕМЫ»
— И чем же вы увлекаетесь, когда выныриваете?
— Еще я играю в преферанс.
— Но это же — чисто мужская игра.
— Почему? Женщины ее тоже любят. Но мужчины меня не терпят,
потому что я часто выигрываю. Процентов 60 — я в выигрыше. Поэтому у меня
имидж непобедимой. Голова плюс везение.
— Но ведь вы еще ездите на мотоцикле? Везение везением,
но ведь это уже риск головой?
— А я люблю ощущение опасности. Хотя нормальная женская
реакция — избегать ее. Но я не одинока в этом мире. Существуют и альпинизм,
и другие экстремальные виды спорта.
— А у других водителей тоже возникает ощущение опасности,
когда вы мчитесь?
— Разве, когда я на мотоцикле в коротких шортах.
— И какую скорость вы развиваете на своей «Ямахе» по городу?
— Обыкновенную. Когда 60, когда за 80.
— И как на это смотрит ГАИ?
— У меня с гаишниками нет никаких конфликтов.
— Не может быть!
— Просто я сразу признаю свои ошибки. Поэтому конфликтом
это не называю. Конечно, если ты едешь на скорости 100 километров в час
и тебя останавливают, — я сразу готова понести заслуженное наказание.
— У вас есть с собой чемоданчик денег с надписью «Для ГАИ»?
— Чемодана нет, но десять гривен всегда наготове. Но милиционеры,
в большинстве случаев, ведут себя по-джентльменски. И даже вежливо и ласково
говорят: «Ай-я-яй». Говорят, что нужно себя беречь. Я берусь утверждать,
что деньги с женщин берут всего лишь 20 процентов гаишников.
— Остальные приглашают в ресторан?
— Нет, в ресторан никто не приглашал.
— Неужели ни один гаишник так и не пристал?
— Ну, может, было пару случаев. В основном, пристают проигравшие
в преферанс банкиры. Они пытаются на следующий день встретиться, чтобы
отыграться. Ужасно меркантильны.
— А может, они специально проигрывали, чтобы встретиться
еще раз?
— Так ведь в карты играем, а не в любовь. И потом, деньги
для банкира важнее любви. Дело даже не в них, а в самолюбии. Проигравший
мужчина тяжело сам с собой живет.
— Мужчина в принципе тяжело сам с собой живет...
— А проигравший — вдвойне. Поэтому страдает-мучается, настаивает
на встрече. Цель — отыграться.
— Все-таки, это, может быть, не цель, а повод. Проигрывает
и проигрывает, понимаешь, из дома не выгонишь.
— Да, но тогда может показаться невезучим. А женщины неудачников
не жалуют.
— А увлечение мотоциклом откуда?
— Мотоцикл — это от боевиков, увиденных в детстве. Но,
к сожалению, на нем не отправишься на работу. Строгий костюм к нему не
подходит. У меня возникают чисто женские проблемы: если два часа промотаться
на мотоцикле — будешь чумазой с ног до головы. Поэтому, если ты желаешь
добраться до какого-нибудь места чистой — выбирай другой вид транспорта.
Но ощущение свободы неслыханное. Ветер в лицо, адреналин в крови. Самое
сильное желание у меня — хватать опасности.
— И в бизнесе тоже?
— Нет. Эти занятия у меня не пересекаются. Рисковать собой
— это личное дело, а подставлять других — совсем другое.
— И cколько же часов при таком образе жизни остается на
сон?
— Когда три, когда десять. Я же еще увлекаюсь большим теннисом.
Кстати, недавно в паре с подругой я заняла третье место по Киеву среди
любителей-женщин.
— Характер какого литературного персонажа вам ближе: Пеппи
Длинныйчулок или Мальвины?
— Идеал для меня — Пеппи Длинныйчулок с внешностью Мальвины.
— Вы считаете себя сумасбродной?
— Только в личной жизни.
— Сплошные романы?
— Нет. Я очень нежно и преданно отношусь к своему мужу.
Это касается только туристических увлечений. И действительно, если мы до
сих пор живем на Минском массиве, значит почти все сбережения тратим именно
на них.
— Если бы у вас было достаточно денег — вы бы работу бросили?
— Никогда. Я уже раз пыталась это сделать. Даже если бы
мне не нужно было зарабатывать, я бы занималась работой на общественных
началах. Я обожаю что-либо организовывать. С нуля довести дело до успеха.
Когда уже все получится — мне тогда становится скучно. Так и хочется сказать:
«Большое спасибо всем. До свидания». И займусь чем-нибудь другим.
— Вы считаете себя образцом для подражания?
— Я и для себя не вижу много идеалов, и себя не считаю
идеалом. Но в то, во что верю сама, могу убедить многих. Для этого нужна
одна простая вещь — искренность.
— А если бы вы внезапно лишились всего: денег, положения.
Смогли бы вы начать заново?
— Я не могу точно ответить на этот вопрос. Мне кажется,
отряхнусь, поплачу и пойду дальше. Но я отдаю себе отчет, что для того,
чтобы почувствовать это положение — надо в нем очутиться. Абсолютно с нуля
я начинала здесь одиннадцать лет назад. Без единого родственника и знакомого,
только с любимым человеком. Смогу ли я еще раз — не знаю. Хотя пробираться
через непролазные места мне нравится.
— Вы, кажется, родом из Сибири. Ермак, случайно, не ваш
родственник?
— Насчет Ермака не знаю, но энергии хватает. Ей же нужно
куда-то выходить, я ей показываю направление.
— Но вы осознаете, что живете в дикой стране.
— Я так не считаю.
— А вы давно бывали в метро?
— Честно говоря, да. Но я же не всегда ездила на машине.
Устройство метро я себе хорошо представляю.
— Дело не в устройстве, а в том количестве нищих, которых
сейчас там развелось.
— Наверное, все-таки у каждого есть шанс. Девяносто процентов
тех, кто сейчас в середине (к которым я и себя причисляю), начинали, можно
сказать, из метро. Поднимались руками и головой.
— У меня много знакомых, сменивших ученые карьеры на торговые,
но если у них нет связей, подняться выше какого-то уровня, например, от
места на базаре до магазина — невозможно. Им поставлен барьер.
— Возможно во врачебной практике дела обстоят лучше. Нам
не помогали, но и не мешали.
— По мере роста благосостояния круг ваших друзей менялся?
— Конечно. Из очень старых знакомых остались только пару
человек. Многие точно также поднимались в бизнесе как и мы. Потихоньку.
— Ну и как, по вашим наблюдениям, деньги их не портили?
Какие симптомы?
— Первый симптом — это страх их потерять. Большинство людей
все-таки становятся снобами. С такими, которые действуют на нервы, мы сразу
перестаем общаться. Но в количественном отношении, как это ни парадоксально,
друзей у меня стало больше. И со многими из них мне интересно. Не жалуюсь.
P.S. Елена постоянно подчеркивала, что она не «образец
для подражания». А почему бы нет? Возможно, многие люди, уставшие от безысходности,
прочитав этот материал, воспрянут духом. У кого-то, как выяснилось, ПОЛУЧАЕТСЯ.
Немножко веры в себя, включайте «двигатель самолюбия» — получится и у вас.
