Поговорить о городе, именем которого названа площадь неподалеку от здания нашей редакции, следовало давно. Помеху тому составляло расстояние: все-таки Сантьяго находится на другой стороне земного шара. В конечном счете, посредством интернета удалось установить связь с нашим земляком, бывшим киевлянином, журналистом Олегом Ясинским, который уже много лет живет в столице Чили.
— Что вас связывает с Сантьяго?
— Эта странная связь началась задолго до моего физического знакомства с Сантьяго... С детства я читал книги и смотрел фильмы о здешней истории, точнее, о перевороте, и пытался себе все это представить. Теперь к этим фантазиям добавилось еще и 14 лет жизни. Да, я прилетел сюда впервые лет 14 назад, потому, что мне было интересно то, что здесь происходит, но еще задолго до этого мне стало понятно, что буду жить в Латинской Америке. Я понимаю, что этими ответами я совершенно ничего не объясняю... поэтому я и начал с разговора о «странной связи».
— Каким же было первое впечатление?
— Запахи нашей средней полосы, когда выходишь из аэропорта. В этом я совершенно не оригинален. Для большинства попадающих в Чили — один из главных сюрпризов в этом. Нет чувства «удаления», очень многие вещи, пейзажи и черты людей кажутся близкими, родными и знакомыми. Дистанция, которая сама по себе достаточно серьезна, совершенно неощутима.
— Хорошо, но что-то тогда все-таки показалось новым, как-то удивило?
— Страх в глазах людей. Чили только выходила из 16 лет военной диктатуры и казалась оккупированной страной. Представьте себе латиноамериканцев, которые говорят почти шепотом и почти никто никому не смотрит в глаза... И это начинает проходить только сейчас, с новыми поколениями.
— А что вас удивляет в этом городе до сих пор?
— Сочетание характеристик одной из самых современных латиноамериканских столиц с провинциальностью. Полнейшая эклектика в архитектуре, особенно исторического центра. Громадные социальные контрасты. Сантьяго — это постоянная выставка совместимости несовместимого.
— Каковы же ваши предпочтения на этой экспозиции?
— Квартал Бразилии, где прошло все мое чилийское «детство», где полузапущенность исторических строений и домов чем-то напоминает Старую Гавану; при этом весной, как в Киеве, здесь цветут каштаны... Здесь как нигде ощутима каким-то чудом выживающая история, которая проглядывает то не до конца закатанными под асфальт трамвайными рельсами, то узкими колодцами «ситэ», главное отличие которых от питерских или московских дворов — непонятно откуда свалившиеся сюда гигантские кактусы или пальмы. Квартал Бразилии для меня — это граница между историческим сердцем города и его глубоко провинциальным духом. А границы всегда интереснее, потому что они, как известно, созданы для того, чтобы нарушать их.
— Границы города в любом случае задает его ландшафт...
— Сантьяго расположен в котловине, окруженной со всех сторон горами. С одной стороны это Анды, больше шести тысяч метров высотой, а с противоположной — Прибрежная Кордильера, доходящая примерно до полутора тысяч. Я в жизни не видел ничего красивее зимней стены заснеженных Анд, являющейся естественным фоном, занавесом или декорацией человеческой драмы, происходящей у ее подножия. Каждый раз, когда я вижу эти сияющие вершины, парящие над городом, это поражает меня как впервые. Этот пейзаж вызывает куда больше мистических переживаний, чем что-либо другое. Но это обычно зимой. Летом снега почти не остается... Горы, конечно, красивы весь год, но это уже не то.
— Что ж, на столь впечатляющем фоне как-то даже и неудобно говорить о рукотворной, архитектурной геометрии Сантьяго.
— Процентов на 90 Сантьяго одноэтажен или максимум двухэтажен. Высотные дома есть только в некоторых дорогих кварталах и центре; Сантьяго — одна из самых сейсмоопасных столиц мира, потому что Анды — самые юные из гор, а малышам свойственно шалить. Нас очень часто трясет, но все привыкли. Тем не менее, здесь при строительстве очень жесткие требования по сейсмоустойчивости и строить высотные здания достаточно дорого. Да и вообще их большую часть следовало бы взорвать потому что они закрывают половине сантьяжцев вид на горы. Сам город достаточно большой — примерно 40 на 30 км, большая часть его совершенно плоская, а на центральные холмы Санта-Лусия и Сан-Кристобаль (на самом деле это горы, но на фоне Анд все — холмы) ходят гулять и местные, и туристы.
— У вас есть опыт жизни в странах с разным уровнем свободы, и, исходя из него, — насколько Сантьяго свободный город? В чем эта свобода?
— До Сантьяго я жил только в доперестроечном, перестроечном и постперестроечном Киеве. Что мы называем свободой и чем измерить ее уровни? У кого есть свобода утверждать, что в этих вопросах бывает объективность? Лично для меня «свобода города» заключается в возможности горожан освободить его от застройщиков... И хотя это звучит, как анекдот, но бывший генсек ЦК Компартии Чили Луис Корвалан, которого любят и помнят на постсоветском пространстве, сейчас, в 90-летнем возрасте, возглавляет борьбу жителей своего микрорайона против застройщиков... Еще должна быть свобода спокойно гулять по улицам, не боясь преступности... Сантьяго в этом отношении весьма удобный и безопасный город. Не Цюрих, конечно, но на фоне большинства столиц региона он намного безопаснее. Свободы доступа к культуре и искусству здесь пока мало — практически вся культурная жизнь была разрушена диктатурой и сейчас очень медленно это начинает восстанавливаться. Чтобы в городе чувствовалась «свобода», его жители должны чувствовать себя хозяевами его улиц, площадей и парков. Нужна уличная жизнь, встречи, общения, гуляния, чтобы улицы были как бы продолжением квартир. Как это происходит, например, в Испании или Аргентине. Сантьяго и всей стране пока до этого далеко. Но вспомним, что здесь почти 16 лет, с непродолжительными перерывами, длился комендантский час. И людей отучили чувствовать улицы своими.
— Действительно, Сантьяго во многом доселе ассоциируется с событиями 1973 года, с правлением Пиночета. Проявляется ли это в городской реальности? Насколько глубоки шрамы от тех событий в памяти города?
— В самом центре Сантьяго находится президентский дворец Ла-Монеда, в котором погиб самый великий из латиноамериканских президентов — Сальвадор Альенде. Выбоины от пуль на соседних зданиях окончательно закрасили и заштукатурили всего несколько лет назад. Всего в нескольких кварталах от него — стадион имени Виктора Хары, бывший главный стадион Чили, на котором был замучен один из лучших фольклористов и театральных режиссеров Латинской Америки. Так что, поднявшись на излюбленный туристами холм Сан-Кристобаль, чтобы насладиться закатом, первое, что видишь — это огни стадиона, который являлся крупнейшим концлагерем страны. Память города — это историческая память его жителей. Многим удобнее забыть, или просто неинтересно.
— А какой из виденных вами городов Сантьяго наиболее напоминает — не обязательно внешне, а по духу, по атмосфере?
— Если кто-то в состоянии представить смесь Херсона, Феодосии, Бобруйска, Баку и Ташкента, только в большем масштабе и с меньшей степенью внутренней гармонии — это Сантьяго. Это внешне. По духу в нем есть нечто неистребимо советское, причем как в хорошем, так и в плохом смысле. Некоторым это нравится, а некоторым — нет. А непохож ни на один из городов мира Сантьяго своими «кафе с ногами». В городе сотни кафе с затемненными входными стеклами, где девушки, одетые в тоненькие ленточки — намеки на одежду — подают кофе. Можно к этому по-разному относиться, но, кажется, больше нигде в мире такого нет.
— Что же за люди живут в Сантьяго?
— Есть очень четкое классово-кастовое разделение. На бедной периферии живут люди смуглые и темноволосые, с индейскими чертами, а в престижных дорогих районах народ не смуглее, чем где-нибудь в Скандинавии. Огромная разница. Разные города, разные миры и разные культуры в рамках одного города. С развитием капитализма сейчас это и нам становится привычнее, но первая нормальная человеческая реакция — полный шок. По моему мнению, это куда неприличнее, чем «кафе с ногами».
— А какие, по вашим наблюдениям, мифы существуют именно о Сантьяго — в том числе местные, чилийские и латиноамериканские?
— Что в Сантьяго очень опасно и огромная преступность. Миф, создаваемый чилийской прессой для внутреннего потребления. Что Сантьяго — самая образцовая столица и пример для подражания. Миф, создаваемый чилийской прессой для внешнего (но внутрилатиноамериканского) потребления.
— Насколько же они соответствуют реальности?
— На то они и мифы, чтобы не соответствовать. Единственное, чему они отвечают — это интересам своих создателей.
— Уж коль скоро мы затронули тему мифотворчества — есть ли в Сантьяго особые, мистические места — не обязательно общепризнанные, а те, которые вы считаете странными или даже заколдованными?
— Некоторые туристы буквально заставляют их выдумывать... И чем нелепее выдумка, тем больше ее успех. Вообще я думаю, что главная мистика, загадка и тайна — в происходящем с нами в повседневной жизни, а не привязке этого к каким-то особым местам. Но резумеется, есть места с разной энергетикой. Так, рассказывают, что в новостройках, расположенных поблизости от бывшего пиночетистского центра пыток Вилья-Гримальди, распадались почти все семьи, болели дети, постоянно на пустом месте между всеми возникали скандалы и конфликты. Люди переезжали оттуда в другое место и у них все налаживалось.Эти здания сейчас наполовину пустуют. Но вообще народ здесь, наслушавшийся в детстве бабушкиных сказок, а потом насмотревшийся разных «фильмов ужасов», любит разные «страшилки». И критический фильтр восприятия совсем невелик. Работа СМИ.
— А случалось ли вам в этом городе оказываться в таких вот «мистических» ситуациях?
— На самом деле, вся жизнь — такая ситуация. Просто иногда, когда мы ждем, что с нами что-то такое особое должно случиться, мы это замечаем. И городскую декорацию к этому всегда достаточно легко подобрать. А в обыденной жизни забываем и не думаем об этом. Поэтому жизнь так часто теряет свою магию.
— А в чем тайна Сантьяго — та тайна, которую вы, быть может, еще не разгадали?
— Если бы ее разгадали, это уже была бы не тайна... Самое для меня непонятное, почему жители Сантьяго, в основной своей массе вполне вменяемые и разумные люди, продолжают голосовать за одних и тех же политиков, а потом удивляются как в первый раз... Что происходит с нашей памятью?
— И в завершение — метафорический вопрос. Кому или чему вы бы уподобили этот город?
— Сантьяго — доска в школьном классе 1 сентября (хотя здесь это 1 марта), на которой висит картина с элементами неба, гор, снега, ветра, крови... и ученик из нового поколения, не знающего страха своих родителей, выходит к ней, чтобы дать наконец этой картине название, подписать ее... Он берет в руки мел... и мы не знаем, что будет дальше.
