«Волшебная подкова» Присамарья

Сесть в авто и отправиться куда глаза глядят! Под поэтический аккомпанемент:

Наш маршрут сложился словно сам по себе и своеобразной подковой охватил присамарские села Днепропетровщины: Евецко-Николаевка, Ивано-Михайловка, Андреевка, Всесвятское, Васильевка, Попасная...

Высокое небо падало в самарскую толщу, и начало лета даровало неожиданные встречи с гостеприимными, радушными людьми. С потомками казаков, чьи земли при панах принадлежали Евецким, Родзянкам, Ностицам, потом стали колхозными и снова частными. А степной ковыль (кстати, уже большая редкость) ничего не знает об этом и колышется под ветром, как и сотни и тысячи лет до того.

В Евецко-Николаевке любуемся роскошными воротами, которые высятся над дорогой, наверное, уже более ста лет. Сложенные из кирпича в красивом стиле сецессии начала ХХ века, в три-четыре человеческих роста в высоту, они, кажется, не имеют аналога ни в одном селе нашей области. Последняя владелица этих земель Инна Филипповна Евецкая, женщина изысканного вкуса, происходившая из старинного рода Рубцов, принимала участие перед революцией в известном съезде украинской шляхты, претендовавшей на сокровище Полуботков в лондонском банке. О ее хорошем вкусе свидетельствует и чудом уцелевшая екатеринославская усадьба — возле самого парка Тараса Шевченко в Днепропетровске высится сегодня отель «Екатеринославский» — ее бывший особняк-дворец, построенный в 1912 году в стиле английского модерна.

Рано потеряв мужа (Василий Евецкий погиб насильственной смертью в 1898 году), она посвятила себя воспитанию единственного сына Степана. У Инны якобы был «роман» с М. Родзянко, известным деятелем предреволюционной России, крупным землевладельцем, чьи земли в Попаснянской волости Новомосковского уезда соседствовали с землями Евецких. Ее сын Степан в 1917 году закончил престижный императорский Александровский лицей в Петербурге (74-й выпуск) — тот самый, где учился Пушкин и многие другие представители «золотой молодежи». В областном историческом музее чудом уцелели и ныне опубликованы его письма к матери. Инна Филипповна Евецкая в 1907 году имела в Попаснянской волости 374 десятины земли.

Но нет времени долго задерживаться в Евецко-Николаевке, и мы отправляемся дальше в соседнюю Ивано-Михайловку. Не терпится посмотреть на деревянную церковь, которая является украшением Присамарья, — деревянный храм святого архистратига Михаила. Когда-то деревянным храмом на Присамарье никого нельзя было удивить, благо вокруг вдоволь древесины, а сегодня это большая диковинка. Кроме славного Троицкого собора, в Новомосковске больше ничего не найдешь. Эта сельская церковь построена более двухсот лет назад — в 1796-м, как тогда писалось, «тщанием помещика маіора Петра Іереміева Родзянко». Михайловка находилась на расстоянии 45 верст от Екатеринослава.

В обезглавленной церкви в советское время разместили спортзал. Такой обезглавленной она и стояла еще несколько лет назад. Но сегодня у храма уже есть деревянный купол, покрытый гонтом, выкрашенный в синий цвет, позолоченный купол с крестом. О недавней истории все же напоминает волейбольная площадка в трех шагах от храма и выложенные для спортивных игр автомобильные шины...

Дорога звала дальше. И вот мы в живописной Андреевке. Продолжаются бывшие земли Родзянко. Территория целого княжества. На живописном склоне посреди села — клуб. Заходим внутрь. В холле интересная композиция из пяти старинных кувшинчиков. Причем один из них даже с керамической ручкой через горло. Слева — вход в сельскую библиотеку. Справа — в магазин. Зная, что в магазине можно достать необходимую информацию, отправляемся к нему. И не ошиблись. Разговорились здесь с 73-летним Иваном Гавриловичем с интересной, чуть ли не казацкой фамилией Заднеулица. Двадцать лет он возглавлял местный клуб, сейчас на пенсии, а еще написал историю Андреевки — ныне она хранится в сельсовете. И с готовностью согласился кое-что показать.

Едем мимо бывшей школы. Земская, построенная в 1914 году, она стала в перестройку свалкой кирпича, уже довольно разобранной местными жителями.

— А когда-то, в 1945-м я пошел сюда в первый класс, — вспоминает Иван Гаврилович. — Бумагой закрывали окна, потому что стекол не было. Школа все же пережила войну, а вот перестройки не выдержала, перестала существовать. И отчего у нас так?

Заехали к Ивану Гавриловичу, и он вынес показать кирпич родзянковских времен с какой-то загадочной единицей на нем. Благодарим нового знакомого и держим путь дальше.

Нас ждет Всесвятское. Живописное присамарское село. Церковным старостой местной церкви был до революции упоминавшийся приятель Евецкой, камергер Высочайшего двора Михаил Владимирович Родзянко. В течение шести предреволюционных годов он возглавлял Государственную Думу — парламент Российской империи, а стало быть, считался одной из самых влиятельных фигур того времени.

Спешим к берегу Самары. Хотя это не так просто. преодолеваем по грунтовому серпантину изрядный кусок дороги. Вокруг «затерянный рай» пышной благодаря обильным дождям летней зелени. Наконец мы у берега реки. Нас встречает столик со стульями из пеньков и выцветший плакат на дереве, призывающий подумать, кем ты приехал на природу — другом или врагом.

...Разыскать во Всесвятском настоятеля церкви Всех Святых отца Сергея нам не посчастливилось: он живет в Гвардейском, но через магазин (какая удача!) нам удалось найти телефон старосты храма Николая Дубины. Через несколько минут он появился — высокий, подтянутый, после беспрерывной сельской работы. Храм находится в самом центре, в помещении старой конторы, принадлежит Украинской православной церкви Киевского патриархата. Николай Маркович открыл церковь, рассказал, как нелегко было верным Киевского патриархата отстоять свой храм. Поделился и планами по его развитию — надо построить на скромные пожертвования прихожан теплую пристройку, чтобы входить в храм не сразу с улицы.

Конечным пунктом нашего путешествия должна была быть Попасная. Но нам посоветовали ехать туда лучшей дорогой — через Васильевку и Надеждовку (которую иногда называют еще Капитановой). В Васильевке мы далеко не впервые. Поэтому сразу отправляемся в школу, на территории которой некогда было имение графа Ностица. Женщина, которая сторожит здесь, проявила свою осведомленность о том, что земля эта досталась в свое время (в 1779 году) секунд-майору Дмитрию Васильевичу Черткову.

Действительно, тот назвал село в честь своего отца и благодетеля (без него и землю не достал бы) Василия Черткова. Последний служил азовским губернатором, и себя, и детей отнюдь не обделил при распределении запорожских земель. Сам Василий Алексеевич, кроме губернаторства в нескольких губерниях, еще писал художественные произведения, в частности, комедии. Заселив под влиянием «дикого попа» Кирилла Тарловского этот край оседлыми и семейными людьми, Дмитрий Чертков стал ходатайствовать о строительстве церкви. Выстроили ее через несколько лет, при Павле I. Правда, это сделали уже новые помещики Клевцов и Морозов. Дочь везучего потемкинского чиновника Анастасия Ивановна Морозова выходит за участника войны 1812 года графа Григория Ивановича Ностица. Затем Васильевкой до революции 1917 года владели три поколения Ностицев.

Обходим школьную территорию, где, кроме нескольких старых сооружений, ничего не напоминает о бывшем имении. Но как великолепна присамарская природа, летние травы! А у какого-то сарая неожиданно валяется портрет юного Володи Ульянова. Еще одна эпоха отошла... Хотя неподалеку в лесу до сих пор стойко стоит дуб имени Ленина! О нем нам рассказывали когда-то в Васильевке следующее. Лютой зимой 1924 года крестьяне вырубали деревья над рекой Самарой. Занесли топор еще над одним красавцем. Как тут бегут из села: «Ленин умер!» Так дуб и не срубили. Возле него в советское время посреди леса принимали в пионеры. Дуб имени Ленина наполнился идейным содержанием, имел охранную табличку. Так что о смерти Ильича он как никто вспоминал с удовольствием...

Спускаемся ближе к реке. Столетней давности дом имеет уже выцветшую табличку «Новомосковский военлесхоз. Васильевский лесоучасток». За те три года, что мы не были здесь, дом еще больше пришел в упадок. Выбиты окна. Кто-то лазил уже в сарай под домом. Везде следы запустения. Нам рассказывали, что здесь якобы жил садовник графа Григория Ностица. Построен дом из силикатного кирпича рубежа ХІХ—ХХ веков. Если обойти его, видны следы веранды с видом на живописную Самару. Сегодня, правда, все виды заросли «лианами» и высокими деревьями, которые из глубокого яра тянутся вверх, к солнцу. Но когда-то этот вид был волшебно прекрасным. Дом солидный и мог принадлежать даже не садовнику, а, должно быть, управляющему имением. Граф же в селе постоянно не жил, только летом, да и то не каждый год.

Сам господин Ностиц служил русским военным агентом (типа атташе, только с большими полномочиями, предоставленными ему лично императором Николаем ІІ) в Берлине, а затем в Париже. Последнего из рода Григория Ивановича Ностица причисляют к блестящим разведчикам Российской империи, хотя брак с красавицей-американкой навредил ему и вызвал массу интриг против него, особенно во время Первой мировой. Тем не менее свою жену он обожал. А американка Магдалена Ностиц оставила удивительные воспоминания о том, как влюбленный муж (он издал в Петербурге в 1907 году сборник поэзии, посвященный ей) вез ее после венчания в Мариенбаде в родовое имение в Васильевке. Это было так романтично. Их встречали ряды казаков в живописных красных шароварах, длинных сорочках и меховых шапках, которые ехали с обеих сторон кареты, с горящими факелами, поднятыми высоко над головами, чтобы освещать дорогу. Они представлялись новоиспеченной графине пришельцами из другого века. Магдалина занималась здесь благотворительностью, выстроила больницу, а суеверные крестьяне боялись ее посещать...

Можно только помечтать, чтобы в заброшенном доме, последнем свидетеле господских времен, открылся музей. Нет, в бюрократической стране Украине упадут подпоры, все завалится, но с баланса не сползет, а если и сползет, то в частные руки, равнодушные к прошлому Васильевки...

Через школьный сад снова возвращаемся к машине и отправляемся дальше. Мимо мехтока, где когда-то была церковь с графскими могилами возле нее. На выезде нас провожает первая за все путешествие табличка с названием села. Ни Андреевка, ни Всесвятское, ни Попасная такой эмблемы почему-то не имеют (информация для туристов).

А вот и Попасная. Остановились перекусить возле покинутого дома, где гуляет ветер после смерти старой хозяйки. Во дворе какая-то женщина-соседка собирала траву для кроликов. Разговорились. Я сразу сказал ей, что по характерному произношению она — из Черниговской области. Согласилась — из Бахмачского района, возле Батурина, где не раз приходилось бывать. Лет тридцать живет в Попасной, а родители — до сих пор в родных краях. Похоронила здесь мужа (умер в 57 лет от водки), но вырваться к родителям на не столь уж отдаленную Черниговщину для нее нереально: на кого покинуть хозяйство, кроликов? Нет, сельчане не путешествуют. Для них это непозволительная роскошь!

Тем временем разыскиваем улицу Зеленую, где живет человек, с которым нам только предстоит познакомиться. Садовник с большим опытом, Анатолий Викторович Тесленко вместе с женой занимается плодовыми и декоративными саженцами. Сразу же испытываем приятное удивление. При входе в усадьбу встречает газон стриженой травы и аллея самшитов! Не очень типично для наших степных сел. Знакомимся с хозяином, женой, его 86-летней теткой Верой Ивановной и сожалеем, что приехали под вечер, так как все здесь необычно: и двор, и сад, и интерьер большого дома... На нас повеяло историей интеллигентной сельской семьи, где еще дедушка Иван Сергеевич Выставной был фельдшером и служил, судя по старой фотографии, в каком-то гвардейском полку. Учился на фельдшера вместе с Николаем Щорсом (1895—1919). Я заглянул в справочник. В 1914 году Щорс закончил киевскую военно-фельдшерскую школу, через два года — Виленское военное училище, которое тогда находилось в Полтаве, и стал подпоручиком царской армии, участником Первой мировой. А уж затем — командиром Богунского полка. Вот с этим Щорсом и учился на фельдшера дедушка Анатолия Викторовича.

Мы прошлись по двору, который напоминал Никитский ботанический сад в миниатюре. Чета биологов Тесленко — Анатолий Викторович и его жена Лидия Федоровна, как оказалось, действительно не один год работали в Никитском ботсаду — до 1988 года и приобретенный опыт — навсегда с ними. Красивый мини-парк вызывает восхищение, хозяин угощает черешней, делится опытом, как рассаживать самшит, я фотографирую его у куста красных роз, мы сидим в конце огорода и беседуем о богатом прошлом края. А потом возвращаемся в дом вдоль стройных рядов ухоженной по науке картошки, между которыми растет укроп и насажена капуста. И вместе с тем — масса интересной садоводческой информации, которую просто не успеваешь сразу запомнить.

Просторный дом строился мужем Веры Ивановны — Тимофеем Никифоровичем Кротовым, который работал в Попасной главным врачом местной больницы, умер двадцать лет назад в возрасте 68 лет, принимал участие в войне, сохранились письма Т. Кротова из Освенцима, куда он в числе первых советских медиков попал после освобождения от фашистов концлагеря.

Мы с интересом погружаемся в семейные фото. Вот первый екатеринославский фотограф Василий Леонтиевич Миткин увековечил двоюродного деда Анатолия Викторовича — Сергея Сергеевича Выставного, главного бухгалтера Сталинской, ныне Приднепровской, железной дороги. Умер он после войны в Днепропетровске, а старинная мебель из его квартиры затем перебрались к родственникам в Попасную и украсила дом.

За столом нам рассказывают о Родзянко, которые когда-то владели Попасной. От старой церкви и следа не осталось. Только на старых фотографиях видим, какая красавица-церковь была построена в 1835 году в честь архистратига Михаила женой генерал-майора, Екатериной Владимировной Родзянко.

— Наш Родзянко был по воспоминаниям хороший хозяин, — рассказывает Вера Ивановна. И хотя родилась она в 1924 году и господ уже не застала, но воспоминания родителей живы в памяти. — Когда-то это было красивое село, не то что сейчас. За порядком строго следили когда-то, еще при господах, и впоследствии, в тридцатые годы. Родзянко сам садил сад и наделял саженцами крестьян. Управляющий по его приказу раздал из сада деревья, конечно, для того, чтобы у крестьян были свои фрукты и не было необходимости лазить в господский сад и совершать революции. А еще пан смотрел, если хозяин был хорошим, заботливым, то наделял его коровой. Когда у него умерла дочь Зоя, то в память о ней он выписал из Германии врача и тот работал в местной больнице, лечил местных крестьян. Генерал Родзянко был похоронен в склепе при церкви в Попасной.

— У Родзянко здесь был один из первых промышленных садов, — включается в разговор Анатолий Тесленко. — Еще наш дед Иван Сергеевич Выставной ездил в Никитский сад за саженцами. Так что здесь были традиционно хорошие сады. Рассадник существовал еще при Родзянко, и традиции эти сохранялись при социализме.

Интересная атмосфера этого дома, смесь семейных воспоминаний вперемешку с историей Попасной, гостеприимство людей, с которыми мы только что познакомились (надо добрым словом вспомнить днепропетровского доктора Анатолия Руденко, который посоветовал нам познакомиться с Анатолием Тесленко), глубоко впечатляют.

Оставляем Попасную с приятным настроением. Это была хорошая точка в нашем совсем непродолжительном путешествии по присамарской земле.