Афганистан долгое время был тем плацдармом, который другие страны использовали для выяснения своих отношений. Коренное население настолько свыклось с нездоровой ситуацией, что выработало свою определенную концепцию выживания в этой экзотической (да, это так!) и немного странной, непонятной для нашего человека стране, в которой обычаи и традиции порой значат намного больше, чем реальная жизнь. Журналист ТСН («1+1») Александр Загородний открыл для себя Афганистан, побывав там в самый разгар боевых действий.
— Развеялись ли какие- то стереотипы относительно жизни людей в Афганистане — их быта, характера?
— После возвращения из Афганистана я где-то услышал информацию, что в городе Ходжа Бахаудини, где я был, талибами якобы запрещена музыка, хотя на самом деле это не так. Мы все вместе слушали музыку в машинах — и это маленькое доказательство действительно внушенных стереотипов. Меня удивила честность людей. Наша съемочная группа жила в палатке, закрыть которую на замок, естественно, не было никакой возможности. Можете не верить, но ни одна из вещей не пропала — ни у меня, ни у оператора Александра Мартынова. С другой стороны, как ни парадоксально, просто ошеломил бюрократизм — как способ существования. Платится за все и всем, без этого не ступить шагу (причем такса — сумасшедшая). Журналисты для местного населения — отличный бизнес, благодаря которому можно прожить. Но это вина не афганцев, это вина приезжих, тех же журналистов, которые приучили к тому, что решение проблемы оплатой — оптимальное.
— Отношение народа к представителям разных стран одинаковое? Или существует дискриминация?
— Могу сказать точно, что Украину знают очень хорошо. Кстати, к нам обращались с просьбой продать пару танков. Приходилось объяснять, что я танками не торгую… Удивляет то, что люди готовы заплатить миллионы за военную технику, а не, скажем, за хлеб, которым богата Украина и которого так не хватает в Афганистане. Кстати, радушие афганцев напоминает наше. Нас угощали чаем в каждой семье. Каждый раз, когда мы приходили в гости, мы должны были пить чай, даже на передней линии фронта, общаться на общие темы, и только потом приступали к работе… Представляете — над головами летают снаряды, а мы с командиром чаюем из грязных стаканов. Таков обычай! Лишь только потом я узнал, что значит устроить вот такое чаепитие! Необходимо сходить за несколько километров насобирать хворосту — дрова там дефицит, их даже продают на базаре, и за немалые деньги. Недёшево стоит и тот самый чай, который тоже надо где-то достать… Я был поражен…
— Какие из обычаев еще поразили?
— Показательно то, что для этих людей самое важное — соблюдение элементарных законов ислама, до той степени, чтобы о них не говорили плохо соседи. Этим они руководствуются в жизни. Муж может подойти к жене и говорить с ней лишь дома или когда рядом больше никого нет. У женщин нет практически никаких прав, кроме как воспитывать детей и ждать с работы (а сейчас с войны) своего мужа. И хотя лидеры антиталибской коалиции и обещают кардинально изменить отношение к слабому полу в своей стране, я думаю, что произойдёт это нескоро. Там это в крови народа. Даже наш переводчик, у которого интеллигентная и в некотором плане прогрессивная семья (он офицер, его жена учительница), не мог подойти на людях к своей жене, хотя не видел её больше месяца. Там все стараются соблюдать традиции, несмотря ни на что. Да и вообще, про отношение к прекрасному полу в этой стране можно говорить бесконечно. Например, я хотел сфотографироваться с группой женщин в паранджах, но мне объяснили, что при этом я рискую жизнью. По закону ислама, муж или родственник, оказавшийся рядом, имеет полное право меня убить за такое оскорбление его жены и его самого. Но все- таки фотография в женском коллективе у меня есть — с маленькими девочками в школе, на которых до 14 лет подобные правила не распространяются.
