«Определить, будет ли человек журналистом, можно за считанные минуты. Способность устанавливать контакт с любым социальным слоем, скорость мышления, заинтересованность. У Аристотеля способность философствовать — это способность удивляться. У журналиста же — способность интересоваться...
Конечно, квалифицированные кадры в украинской журналистике есть, но нет традиции. Возможно, несколько радикально, но, по моему мнению, в СССР журналистики не было как таковой. Разве что в самом начале и в самом конце. Те, кто называл себя журналистами, не могли выступать «диджеями» реальности, поскольку не они выбирали композиции из этой реальности. Соответственно, после появления журналистики на постсоветском пространстве ей пришлось пройти филологический период (или увлечение словом на ТВ, что неприемлемо), а теперь продолжается период увлечения драмой (все ищут драму и историю, но не очень знают, как ее делать). А в украинских условиях, предположим, кризис со сценариями в кино главным образом из-за того, что сценарий — это радикальное изменение обстоятельств героев, а в наших условиях есть социальная тенденция к замалчиванию изменений и их избежанию. У россиян еще хуже. Там вообще изменений, кажется, боятся как таковых, поэтому и соответственно не будет и сценариев в кино. А это определенным образом затрагивает и истории в телевидении....
В две лучшие школы кино в США, которые расположены в Лос-Анджелесе, профессора приезжают прямо со съемочных площадок, а в Украине таких, кто приезжает из своих ньюзрумов, всего двое-трое. Даже очень раскрученные в Украине бренды, за которыми якобы стоят журналисты с именем, при более детальном анализе готовят людей неизвестно для чего. Данила Яневский в свое время не пошел руководить известным журналистским учебным заведением. Понятно почему, так как он практик и знает, что практика требует много времени. В американской Ассоциации преподавателей журналистики и массовых коммуникаций есть правило, по которому раз в два года преподаватель должен побегать со штативом, снимая новости для какого-нибудь ньюзрума. У нас такое трудно представить...
Документалистика — это определенного рода аудитория. Если в «Риторике» Аристотеля аудитория делилась на судей, депутатов и толпу, то это судьи. Соответственно, для них нужно говорить аргументированно, без логических погрешностей, с проверенными фактами. Такого рода история или текст требует инвестиций времени и финансов. И, соответственно, аудитория как бы авансом платит документалисту за его работу. А в Украине аудитория документальных фильмов довольно-таки слабая и не приученная к авансовым платежам. Здесь возникает определенная аналогия с общественным ТВ и его невозможностью в Украине. Тех, кто не являются политиками или бизнесменами и кто готов платить за новости, в Украине слишком мало...
Для меня Парфенов не пример. Предположим, Беар Грилз из «Discovery», Дон Валдман из «History», Джон Стюарт из «Comedy Central», Эрик Геллер, который в свое время вел программу на «History». Эти люди не кумиры, но на их работу и стилистику я ориентируюсь. Честно говоря, я не люблю российское ТВ. И не имею никаких сентиментов к советскому кино.
— Каково ваше отношение к тому, что каждая новая власть в Украине начинает переписывать историю страны?
— Историю создают сильные, а сила, по выражению французского философа Фуко, имеет способность перетекать. Единственный выход — становиться более сильными.
— В вашем фильме «Уже не умерла Украина» нашлось место для чего угодно, в частности, и для девочки с коллекцией игрушек из киндер-сюрпризов, но не было сказано ни одного слова о событиях оранжевой революции. Вы считаете, что эти события никак не повлияли на то, какой наша страна является сегодня? Объясните, почему вы, как автор, проигнорировали эти, на мой взгляд, важные события?
— Фильм был о тех событиях, в отношении которых уже вырисовывалась довольно четкая историческая и контекстуальная перспектива. Как вы сами знаете, многие среди тех людей, кто стоял на Майдане, довольно противоречиво оценивают тогдашние свои политические преференции. Была бы картина более четкой, было бы это и в фильме.
— Дмитрий, как вы относитесь к современной ситуации в культуре и к изменению в сторону расширения рамок человеческой морали?
— Культура трансформируется, но главное, чтобы это не стало причиной ее гибели. Мне кажется, что все, что я делаю, направлено на выживание культуры. Даже если это кому-то кажется слишком популярным».
