Как сообщал «День» (№181 от 9 октября этого года) 8 октября наш корреспондент Николай Хриенко завершил 27-дневную журналистскую социально-экологическую экспедицию по Днепру, проплыв на надувной байдарке «Робинзон» 375 километров от дамбы Киевского моря до дамбы Кременчугского моря, финишировав у Светловодска Кировоградской области. Поставив себе цель исследовать экологическое состояние главной водной артерии страны и ситуацию с захватом водоохранной линии берега, журналист на протяжении экспедиции вел дневник, записывал комментарии сотен людей, живущих на Днепре, и сделал почти 400 уникальных фотоснимков. Во время возвращения Николая Хриенко на машине в столицу, «День» в телефонном режиме пообщался с ним о первых результатах уникальной экспедиции.
— Эту непростую акцию разделяю на 3 составляющие — спортивную, туристическую и журналистскую. Главная цель — журналистский результат. Только на байдарке можно пройти по Днепру и наглядно зафиксировать ужасное состояние берегов, почувствовать, как живет река, увидеть, кто ее приватизировал. Прежде всего, мне удалось исследовать и зафиксировать влияние водохранилищ на состояние природного русла Днепра, в частности, страшную ситуацию с размыванием берегов. Без преувеличений, ежегодно исчезает по несколько прибрежных метров черноземов. В первую очередь, этому способствует разрушительное действие ветров и воды во время штормов, а также природный процесс быстрого сброса льдом воды весной. Впрочем, серьезный ущерб экосистеме реки также наносят скоростные катера и лодки, которые в настоящий момент бесконтрольно продают для пользования на водохранилищах. Эти частные катера, быстро проходя метров 18 от берега, как плугом подрезают берег. На фото я зафиксировал деревья, которые в результате этого явления массово растут стволами в воду. Речь идет о частных плавсредствах, ведь Днепр, к сожалению, практически мертв для государственного пассажирского речного транспорта. Еще одна кричащая съемка — размывание могил на заброшенных старых кладбищах. Выходя из берегов, река буквально вымывает гробы. В результате — просто в воде плавают кости людей.
— «День» не раз писал о браконьерстве на Днепре. Удалось ли в ходе экспедиции зафиксировать, насколько это явление массово?
— Браконьерство было в особом объективе моей работы. От Вышгорода на Днепре стоят сплошные сети до самого Светловодска. Десятки тысяч сетей. Их ставят частные хозяйства, имеющие лицензии на вылов рыбы (насколько они придерживаются определенных объемов вылова, говорить не могу), и очень много сетей от браконьеров. Последние сети трясут не только ночью, но и открыто днем. В Днепре рыбы становится все меньше. Стратегические рыбные запасы разворовываются, ведь социально-экономическая жизнь, бедность толкает людей на браконьерство. Река заилена, загрязнена, забыта государством. Люди живут воспоминаниями о той реке, которой она когда-то была. Что бы там ни говорили в высоких кабинетах, действенной государственной программы защиты Днепра нет. По крайней мере, я не увидел ее результатов. Об оздоровлении Днепра, борьбе с браконьером, предотвращение незаконной застройки на берегах и в самой реке — об этом украинские чиновники только говорят.
Кроме браконьерства, Днепр страдает от химических отходов. Сегодня несложно зафиксировать огромные сбросы химии, особенно из черкасских химкомбинатов. Чтобы официально не платить и не устанавливать очистительные сооружения, «мудрые» руководители предприятий химию сбрасывают прямо в воду. Рыбаки показывали черное химическое вещество, лишь от запаха которого люди отравляются. Нарушена экосистема. Днепр не ревет, а только стонет. По возвращении в столицу я планирую консультироваться с экологами о последствиях увиденного, систематизировать собранный материал и подготовить публикации для «Дня».
— А какова ситуация с незаконной застройкой водоохранной зоны?
— Я зафиксировал фактически неконтролируемую застройку водоохранной прибрежной зоны. От берега реки нельзя строить ничего на расстоянии 100 метров. У меня есть фотосъемка, где краны стоят на воде и делают бетонные выносы в реку. То есть, сегодня захватывают не только берега, но и сам Днепр. Речь идет о селах близ Киева и Черкасс. В русле Днепра и водохранилищ ведут строительство. Это абсолютно недопустимо! Если бы такое делалось, например, в Канаде, людей посадили бы в тюрьмы. Днепр имеет много заливов, как правило, там, куда впадают малые реки. Так вот, эти заливы присваивают неслыханными темпами. Там строят свои дачи. Печально, что в части случаев люди имеют все разрешения от местных чиновников на такое строительство, хотя законодательство это запрещает. На берегах Днепра возводят 4—5 этажные дома, в которых нет канализации. Все стоки — просто в воду. А речь, между прочим, идет о тысячах домов.
Каждый зафиксированный факт планирую детально анализировать, консультироваться с экологами и юристами. Водоохранные нормы должны действовать! Из Днепра пьют, если не ошибаюсь, 35 миллионов людей. А во что превращается река?! Еще не так давно рыбаки варили уху из речной воды, а сегодня боятся в ней даже помыть разделанную рыбу.
Еще в одной нашей беде виноваты практически все украинцы — экологическое загрязнение Днепра. Трудно даже на словах передать, сколько сегодня полиэтиленовых пакетов, бутылок, синтетических пачек, стаканов плавает в реке. Где бы ни отдыхали в сезон люди — везде оставляют бытовые и пищевые отходы. Тяжело даже представить, что лежит на дне реки.
Сегодня экологом быть опасно. Не так давно в Днепропетровской области убили известного эколога, имеются факты запугиваний представителей этой профессии. Я сознательно пошел на этот шаг, ведь нельзя бояться до бесконечности. Проект был опасным. Основная проблема заключалась в том, что я шел на надувной байдарке. Она имеет низкую посадку, а это усложняло передвижение по Кременчугскому морю, на котором волны достигали до полутора метра. Иногда приходилось по ним не плыть, а фактически лететь. В 1978—1979 годах я ходил в экспедиции на каркасной байдарке по Ворскле и по Самаре. То есть определенный опыт у меня был. Впрочем, это была групповая экспедиция. На этот раз мне приходилось быть и командиром, и штурманом, и экологом, и журналистом, и спортсменом. Из 27 дней 24 были ходовыми. В течение 3 дней на Днепре был неслыханный шторм, что делало невозможным прохождение. Как-то во время непогоды рыбаки предложили 15—20 километров отбуксировать или подвезти на их катерах. Я отказался. Пройти маршрут самостоятельно для меня было делом принципиальным. Сознаюсь честно: я бы никогда не согласился повторить этот маршрут еще раз. Он очень сложный. Впрочем, рад, что удалось успешно завершить экспедицию. То, что я зафиксировал с воды на байдарке, нельзя увидеть ни с вертолета, ни с катера, ни тем более с берега. Вскоре читатели «Дня» ознакомятся с результатами моей социально-экологической экспедиции.
