Репортажи Егора Чечеринды в «Вікнах» (СТБ) невозможно не заметить. И не только потому, что ему как специальному корреспонденту часто приходится освещать очень важные события в политической и экономической жизни страны. В его сюжетах привлекает, прежде всего, умение автора мыслить и излагать небанально, динамично и по-хорошему агрессивно — как и подобает классному репортеру.
Все-таки важное, если не определяющее, значение для молодых и начинающих имеет школа! Егору в двадцать с небольшим посчастливилось дебютировать в «Параграфе» (ММЦ-Интерньюз), где просто принято было об экономических процессах говорить доступно и даже весело, а о людях, их направляющих, — без особого пиетета. А после был молодой СТБ с его вольнодумными «Вікнами» и «Вікнами-тижневиком», когда, например, позволительно было по результатам поездки с премьером в Москву сделать... клип. И заставить артистов, выступавших на очень торжественном мероприятии, «заговорить» на тему газовых долгов Украины, причем так, чтобы было не просто весело, но и понятно — без единого слова закадрового текста. Правда, в следующую поездку с премьером пресс- служба Кабмина приглашала «любого журналиста от СТБ, только не Чечеринду».
Кстати, дебютировать на телевидении Егору удалось только со второй попытки. Его первый сюжет — о продаже грудных детей за границу (было такое «громкое дело» во Львове в середине 90-х) руководство Львовского областного ТВ просто не пустило в эфир, впрочем, как и программу «Монитор», для которой он готовился. Для того же «Монитора» Егор в соавторстве с Георгием Гонгадзе готовил еще один сюжет — о том, что быть журналистом в Украине опасно. Тогда, пять лет назад, он был еще четверокурсником факультета журналистики Львовского университета, и потому о давлении на журналистов в Украине рассуждали его старшие коллеги «по цеху». Т еперь о том, действител ьно ли опасную профессию он выбрал, Егор может говорить исходя из собственного опыта.
— Настоящая журналистика опасна всегда и везде. Там, где есть свободная пресса, всегда есть жертвы этой свободы — ведь люди, занимающиеся грязными делами, не любят, чтобы это становилось достоянием общественности. Вот и появляются случаи убийства журналистов, избиения, судебного преследования. В Украине это проявляется гораздо реже, чем, скажем, в России. Говорят, причина в менталитете: мол, украинцы по натуре своей неконфликтны, потому и наша журналистика менее зубаста и агрессивна, а значит, и менее «неудобна». Но есть и вторая причина: под давлением властей и собственников масс-медиа у нас уже успела сформироваться определенная система. Для того, чтобы выступать против этой системы, нужно иметь достаточное внутреннее мужество и собственную четкую политическую позицию.
Вспомним пример Лазаренко, который сейчас стал «преступником номер один». А еще пару лет назад ему вручали орден Ярослава Мудрого IV степени, и в приказе о награждении говорилось: «За видатні заслуги у розбудові української держави». У нас очень часто криминал связан с государственными структурами, еще и потому журналисты попросту боятся задевать некоторые структуры и некоторых чиновников.
— Ты лично часто оказываешься в ситуации, когда не можешь сказать «всю правду»?
— Очень часто. Сейчас редко можно сказать «всю правду» — обычно полуправду или завуалированную правду. Мы уже используем приемы Салтыкова-Щедрина — все дается на отдаленных примерах, чтобы некие «цензоры» ни о чем не догадались. Хотя как только выборы прошли, мне кажется, «Вікна» постепенно стали набирать прежнюю форму. Но прежней степени свободы нет. Боюсь, что и у других СМИ с ней тоже большие проблемы.
— И как ты себя чувствуешь в необходимости все время немного недоговаривать?
— Неважно. Особенно, когда едешь в провинцию, говоришь с людьми и понимаешь: то, что говорится с экрана, они принимают за чистую монету.
— Тогда есть ли смысл заниматься этой работой?
— Прежде всего, моя профессия мне интересна сама по себе. И потом — я не занимаюсь только политикой и экономикой, иногда делаю и социальные сюжеты. Очень интересно делать просто персонифицированный сюжет — как проекцию жизни отдельного человека на жизнь всей страны. А что касается «завуалированной правды», то она все же гораздо лучше, чем откровенное вранье. Ведь в нашей стране существует определенная категория людей, которая умеет «читать между строк». Я могу судить по своим родителям, живущим в Запорожье, — когда я созваниваюсь с ними, то каждый раз убеждаюсь, что они очень хорошо поняли, что именно в своем сюжете я хотел сказать. Такому зрителю я даю много «подсказок». А они уже смогут распространить эту информацию среди людей, которые не обладают даром «срывать вуаль».
— Как, по-твоему, можно «сделать имя» в нашей журналистике?
— Так, как и на Западе, — ежедневной и качественной работой. На Западе есть проверенный путь поиска сенсаций, но привлекает внимание сенсация очень шумная — либо из жизни звезд шоу-бизнеса, либо политический скандал. Темой шоу- бизнеса я не занимаюсь, а политическая сенсация в нашей стране имеет сугубо национальные особенности. Ее можно очень быстро замять, да еще и сделать автора «персоной нон-грата». Потому прежде, чем ее отыскать и запустить, надо еще тщательно просчитать все ходы — кроме большой смелости, нужно обладать большой житейской мудростью и профессионализмом, умением и вкусом к абсолютно проверенной, доказательной информации. И к тому же надо всегда представлять себе, кому подобная информация может быть выгодна, а кому она помешает. Правда, есть еще украинская кумовщина и готовность услужить, благодаря которым некоторые наши коллеги «застолбили» себе место. Но путь упорной работы представляется мне более привлекательным.
