И дело тут даже не в кощунственной аналогии с парадом Победы, когда маршалы и командиры фронтов обязательно запечатлевались под этим малиновым полотнищем в кино- и фотохронике. Соль сей «тонкой лести» (ведь зал-то, наполненный ветеранами, от чьих наград просто слепило, снимали, покровительственно глядя сверху вниз!) в том, что частью государственной идеологии современной Украины становится все та же милитаристская тема.
Артподготовка началась еще в предпраздничный четверг, когда ТСН («1+1») продемонстрировала «жаркие объятия» Президента с ветеранами в Севастополе, а затем — раскаленную страстями «раскрутку» темы ядерного оружия в «Табу» («1+1»). В пятницу уже вовсю практически на всех каналах мелькали кадры с мест встреч власти с народом и «законных солдатских ста граммов с черным хлебом и салом». В субботу же «грянул бой» в виде массированного вступления обоймы советской киноклассики о войне. Каждое поколение словно сканирует громадный архив военного мифотворчества, выбирая то, что ближе. Нынешние стратеги эфира выделили «правду о той войне», показывая зрителям ленты с детективным оттенком и любовной темой. Героика боев и лирика семейной жизни, преподнесенные с громадной долей ностальгии по «лучшим годам жизни», просто переливались через край. Но симптоматично: все эти фильмы созданы до 80-х. Демифологизация войны, перелом в общественном и индивидуально-философском мышлении, связанный с объяснением причин возникновения тотального насилия — всего этого словно и не было в истории мировой культуры. Например, того же «Ночного портье» Лилианы Кавани или «Иди и смотри» Элема Климова. ТСН, «Интер» и «1+1» предпочли «отметиться» картонной слезоточивостью, по сути эпигонских роликов социальной рекламы с женскими, довольно невнятными текстами. Но остальные каналы не сделали и этого: ни ТЕТ, ни «Новый канал», ни ICTV, скорее всего, отнюдь не по финансовым причинам не «запрограммировали» ни одной мало-мальски заметной акции.
И только телемарафон СТБ воскресным вечером 9 мая показал совсем иной уровень и размышлений о смысле этого праздника, и «другую реальность» кинохроники: безжалостно уничтожающую сентиментальность и надуманный пафос разговоров о мифическом величии победы. Пафос этого телемарафона заключался в том, чтобы показать, что сейчас уже нет различия между победой и поражением, а есть лишь усвоенные или неусвоенные уроки войны. Кстати, в Швеции стоит памятник Карлу ХII, потерпевшему поражение под Полтавой, именно потому, что после этого поражения шведы отказались участвовать в какой-бы то ни было войне, навсегда приняв нейтралитет.
Не замедлило явиться и горькое послепраздничное похмелье. В понедельник, когда все пригородные электрички были переполнены дачниками в траурном настроении (на спасительных участках «все померзло!»), по информационным выпускам главных каналов прокатилось эхо совещания в Кабмине, где был обнародован процент спада производства по стране с вытекающими оргвыводами премьер-министра. И тут же явился смысл героизма «нового времени»: на грядках и полях идет нынче настоящая война «не на жизнь, а на смерть». Не здесь ли предстоит встретить свой последний бой тем же ветеранам? Ведь именно они вновь станут жертвами будущей страды. И их вновь не заметит власть, предпочитающая «праздник со слезами на глазах»...
