Сергея Петровича Капицу по праву можно назвать легендой советского телевидения. Он родился в Кембридже, где в это время находился в научной командировке его отец — выдающийся физик и лауреат Нобелевской премии Петр Капица. Мать, урожденная Крылова, — дочь замечательного математика и кораблестроителя Алексея Крылова. С семи лет жил в Москве, однако до сих пор по-английски говорит без акцента.
Больше 20 лет вел на Останкино программу «Очевидное-невероятное» сейчас ведет на канале «Культура» передачу «Очевидное-невероятное. ХХI век». Член многих академий мира, в том числе и Российской академии «Интернет». Лауреат Государственной премии и премии Калинги, вручаемой ЮНЕСКО.
«НЕЛЬЗЯ ВЕЧНО ЖИТЬ ПОД ВЛИЯНИЕМ СТРАХА»
Сергей Петрович характером пошел в отца — Петра Леонидовича. Известна история его противостояния с Лаврентием Берией, уход от работы над атомным проектом. Несмотря на неподатливость знаменитого физика, Берия бесконечно уважал его и не дал уничтожить. Хотя они ни разу не встречались и даже не были знакомы, но переписка между этими неординарными людьми была обширной. Петр Капица не раз вступался за коллег — Ландау, Фока, Обереимова. Более того, вытащил их из тюрьмы и лагеря.
— Сергей Петрович, вы и ваш брат Андрей были довольно большими мальчиками, когда случилось противостояние вашего отца и Берии. Как ваша семья пережила этот момент?
— Мы все были настолько дружны, что двух мнений быть не могло: все были на стороне отца.
— А как же извечный страх, который преследует «маленького человека» перед государственной машиной?
— Отец был очень смелый и мужественный человек. Его уверенность невольно передавалась другим. Кроме того, мы хорошо понимали, что вечно жить под влиянием страха нельзя, иначе он тебя раздавит. Конечно, основания опасаться были. Скажем, отец дружил с известным режиссером Михоэлсом, и его трагическая судьба (он был убит) могла быть «наукой» — такова была реальность времени. И все же мы старались не поддаваться...
— Ваш отец был выдающимся ученым, а каким он был человеком?
— Очень занятым, всегда поглощенным своими мыслями. Не помню, чтобы его интересовали наши школьные дела или друзья... Настоящая близость между нами возникла в более старшем возрасте. Петр Леонидович был очень волевым и жестким человеком, в руководимом им институте никто его власть и не оспаривал. Замечательно играл в шахматы. Помню, к нам приезжал Василий Смыслов, он был партнером отца.
— И что, никаких человеческих слабостей или земных интересов?
— Он любил делать лодки, а мы с братом помогали ему. Все происходило по всем правилам столярного ремесла. Вспоминаю об этом, как о самых счастливых часах своей жизни.
«НАШИ ВЕДУЩИЕ ГОВОРЯТ НА «ФЕНЕ»
— Сергей Петрович, общий уровень российского и украинского ТВ оставляет желать лучшего...
— Качество отечественного телепродукта на сегодняшний день удручающе низкое. Тенденция к снижению общего уровня очевидна. Почему? Как это часто бывает, рыба гниет с головы. Провинциальное ТВ берет пример с Москвы — ей подражают, за ней следуют — в области политики, рекламы и тех ценностей, которые проповедует телевидение. Непрерывный поток насилия, культ уголовщины, «менты» становятся национальными героями. Если вы внимательно проанализируете речь наших телеведущих, то заметите, что она все меньше и меньше похожа на русскую речь. В моде «феня». Эти процессы представляются мне исключительно серьезными и свидетельствуют, с моей точки зрения, о распаде культуры. Я об этом говорил неоднократно публично, в том числе и на заседании Совета в присутствии Владимира Владимировича Путина. Но ради справедливости следует признать, что мы в этом смысле не одиноки: происходящее на телевидении — часть мирового процесса. Но вы же знаете: если у них насморк, то у нас — холера. Мы любим акцентировать ненужное, когда подражаем — темперамент нации дает себя знать.
— Сегодня очень многие телевизионщики вашего поколения выступают против рекламы на телевидении...
— Знаете, я много езжу и неплохо знаю западное телевидение. Должен вам сказать, что таких крайних форм рекламы, как у нас, там нет. Например, непрерывная реклама интимных деталей... вашей женской жизни. Там я этого не видел. Кроме того, наша реклама делается вульгарно, халтурно и за копейки. Это тоже очень существенный момент.
— Практики утверждают, что без рекламы и денег сегодня невозможно развитие ТВ.
— Безусловно. Но это должно развиваться под контролем государства. Такой контроль есть везде. Скажем, когда я был на Би-Би-Си, то был представлен человеку, который является представителем государства — «контролером» СМИ Би-Би-Си. Наш разговор был длинным и откровенным. Речь шла о том, что СМИ должны отвечать тем задачам, которые ставит перед ними общество. «Вы держите своих журналистов на коротком поводке, мы — на длинном, и не знаю, кто ими лучше управляет, — сказал он мне. — ТВ не должно развращать нацию». Очень близкая ситуация в Америке. — Хорошо, кто и как будет контролировать ситуацию в постсоветских странах, где до сих пор живы традиции советской цензуры и телефонное право?
— Профессиональное достоинство — лучший цензор. Кроме того, это вопрос ответственности. Такие явления, как Доренко, не должны существовать. В конце концов, эти вещи должны обсуждаться общественностью. Недавняя история с киселевским НТВ — тому подтверждение. Они кричали о том, что зажимается свобода слова. На самом деле, речь шла о другом: нельзя действующего президента называть «крошка Цахес». За такие вещи в другой стране лишили бы лицензии. Допустим, президент небольшого роста, но он в сто раз культурнее и умнее Ельцина... И потом, такие приемы — нарушение элементарной журналистской этики.
«ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ПОДЧАС ВАЖНЕЕ ВОЕННОЙ» — Сегодня в мире осуществляется великая информационная революция. Готовы ли мы к ней?
— Действительно, обстоятельства в мире меняются гораздо быстрее, чем наше сознание. И к этому, прежде всего морально, не готовы не только мы, но и мир. Нужны поколения, чтобы осуществилась эта перестройка в умах людей.
— Один из телевизионных ведущих в своем недавнем интервью сказал, что интеллектуал — больше не герой нашего времени, а тем более — не герой телеэкрана…
— Категорически не согласен! Европейские страны уделяют огромное внимание образованию. Интеллектуальный потенциал нации — это не только будущее страны, но в некотором смысле ее настоящее. А телевидение само должно формировать общественные установки и моду на героев. Проблема лежит в несколько другой области: к сожалению, люди, которые получили хорошее образование у нас в стране, — не востребованы. По оценке нашего известного экономиста Сергея Глазьева, «утечка умов» нашей стране стоила 100 миллиардов рублей. Такого интеллектуального оттока не знала ни одна страна мира.
— Знаю, что вы собираетесь возрождать «Очевидное-невероятное». Это будет другая программа, нежели та, которую зритель видел на экране несколько десятилетий?
— Думаю, она должна быть другой — по темпоритму, подаче материалов, кругу приглашаемых гостей. Изменились время, запросы, значит, должен меняться продукт.
— Вы являетесь фанатом Интернета. Не кажется ли вам, что он вполне может сегодня заменить телепрограммы такого формата? — Действительно, информацию можно почерпнуть там. Но мы можем дать ориентиры и трактовку информации, помочь в ее правильном освоении.
— Нынче в моде разговоры об информационной экспансии. О том, что однажды, дескать, мы можем проснуться не в своей стране. Насколько серьезно существует такая опасность? — А мы уже частично в этом смысле спим не в своей стране. У нас есть газеты, радиостанции, телеканалы, которые принадлежат не нам. Я помню, много лет назад в посольстве Венгрии мне рассказали поучительную историю. Южная группа советских войск выпускала малотиражку на территории Венгрии. Была также радиостанция, которая вещала для этой самой группы войск. Венгры усмотрели тогда в этом нарушение своего суверенитета. И это правильно: информационная безопасность подчас важнее военной.
— Ваши прогнозы на развитие ТВ в ближайшие 10 лет? Пока мы имеем ситуацию стагнации или падения? — Пока падения. Но я оптимист. Тем более, Россия достаточно непредсказуемая страна.
— Вам комфортно жить в нынешнее время?
— У меня есть возможность продолжать исследования, которые мне интересны. Но время очень тревожное — национальные конфликты, война в Чечне... И я не могу не думать об этом. Существует притча. У философа спросили: каким был самый счастливый день твоей жизни? И он ответил: тот, который будет завтра.
