Наталья ЛИГАЧЕВА, «День»
Если оглянуться назад, скажем, на годик — то происходящее
сейчас в нашей среде, отечественных журналистов (увы, пока что еще не на
страницах газет и в эфире телеканалов) вселяет некий оптимизм. Кажется,
мы начинаем, наконец-то, осознавать собственную самодостаточность. А это,
по-моему, главное, отсутствие чего кардинальным образом сказывается на
способе существования прессы в государстве. Самодостаточность — в качестве
посредника между гражданским обществом и государством. Или — самодостаточность
в качестве одной из основных и полноправных частей гражданского общества,
это уже кому как больше нравится. Главное — в постепенном сбрасывании с
себя въевшегося за десятилетия тоталитаризма ощущения журналистики как
«приводных ремней» партийного ли, государственного ли, кланового и т. д.
дела. Ощущения обслуги. Причем, по- моему, начинает радикально меняться
и самоощущение самих демократически настроенных журналистов, многие из
которых, в том числе и ваш автор, страдали, как мне кажется, одной существенной
болезнью: ожиданием условий для свободной деятельности. Вы нам «дайте»:
гранты, инвестиции, зарплату, газеты и т.д., а потом не вмешивайтесь в
наши дела, мы будем творить свободную прессу. «Дайте» было обращено к разным
инстанциям: к государству, к олигархам, к международным фондам и т. д.
И хотя в отношении государства журналистские настроения были всегда наиболее
скептическими — тем не менее, это не мешает не только продолжающейся практике
бюджетных вливаний в отдельные издания, от которых те не отказываются,
но и, скажем, журналистским аплодисментам государственной премии в области
журналистики, государственным званиям, наградам и т. д., что для демократической
прессы всего мира просто является нонсенсом. Конечно же, власть это с радостью
подхватывает — на состоявшемся в минувшую субботу круглом столе «Слово
свободи. Кожному своє» чиновники из Кабмина и Комитета информационной
политики с энтузиазмом говорили о неких госфондах, из которых хорошо бы
распределять госпомощь разным изданиям на условиях тендера, о газете «Демократическая
Украина», которая создана государством(!) для независимых (!) журналистов,
и т. д. Конечно, власти так выгоднее, так удобней — чем создавать экономические
условия (налоги, протекционизм в отношении отечественного рекламодателя,
производителя бумаги и т. д.) для развития всей прессы, любой идеологической
направленности, любой формы собственности...
Однако, по-моему, все большее количество журналистов приходит
к пониманию того, что любые апелляции к кому-либо — это не просто зряшное,
но и бессмысленное дело, поскольку свобода, в т. ч. и слова, и прессы —
равна исключительно сумме собственных усилий для ее достижения. В любом
государстве, в любой идеологической и правовой системе, в любых СМИ любой
формы собственности. Точно так же мы начинаем понимать, что и огульное
обвинение во всем властей — это тоже не только зряшное, но и бессмысленное
дело. И не только потому, что подобные шаги не воспринимают всерьез, и
что, зацепившись за самую маленькую неточность, власти разрушают всю систему
обвинений. Существеннее то, что за такими огульными обвинениями очень часто
стоит как элементарное незнание журналистами своих прав, так и нежелание,
по большому счету, их отстаивать!.. Об этом убедительно говорят юристы,
занимающиеся правовыми аспектами деятельности СМИ. Точно так же вслух мы
начинаем говорить уже не только о набившей оскомину заангажированности
СМИ финансовыми группами — но и соглашаемся с тем, что, вообще-то, это
естественно для всего мира. А, значит, мы уже начинаем понимать, что именно
в таких условиях журналисты должны отстаивать собственную независимость.
Есть много способов: и выстраивание отношений творческих коллективов редакций
с инвесторами с помощью контрактов (уже сам разговор об этом для отечественной
журналистики — прогресс), в которых четко оговариваются меры самостоятельности
позиции каждого журналиста. И основание изданий на банковские кредиты,
когда самоокупаемость становится гарантией относительной независимости,
в том смысле, что и «диктовать» могут лишь рекламодатели — разные, представляющие
разные кланы, политические силы, и т. д. Или, скажем, объединение творческой
команды вокруг инвестора, чья политическая заангажированность будет совпадать
с позицией членов этой команды... И, наконец, универсальный способ отстаивания
корпоративных прав с помощью мощного профессионального независимого (в
том числе от государства!) объединения... Вариантов свободы слова (а если
сказать конкретнее — поводов для самоуважения) в журналистике даже демократически
несовершенных политических систем множество. Суть в том, чтобы, наконец,
на эти варианты появился спрос в среде самих журналистов.
Если судить по тем акциям, которые сейчас проводятся отечественными
медийщиками, в т.ч. «Хвиля свободы» — медленное, но движение есть. А вот
отражают ли этот процесс адекватно наши телеканалы — вопрос сложный. По-моему,
беда всех многочисленных сюжетов на тему свободы прессы на нашем ТВ — это
позиция сторонних наблюдателей там, в той сфере, где как раз лично- субъективный,
эмоционально окрашенный комментарий журналиста смотрелся бы куда уместнее,
чем, скажем, пафос или сарказм в освещении тем политики, экономики, в чем
многие телеканалы преуспели. С другой — явная несвобода журналистов, говорящих
на тему свободы прессы. В итоге содержание этих сюжетов, за редким исключением,
поверхностно, неглубоко, однообразно, и... неконкретно. Во-первых, на наших
телеканалах, в общем-то, любят говорить об ответственности самих журналистов.
Однако редко внятно конкретизируя, в чем именно эта ответственность должна
проявляться, как реально к ней всем нам двигаться, как часто в нашей практике
случаются примеры безответственности и к чему это приводит. Ни разу на
наших телеканалах я не слышала (даже из уст экспертов) имен тех как бы
«журналистов», которые явно не вписываются в нравственные принципы нашей
профессии. Во-вторых, очень редко можно услышать развернутые комментарии
относительно того, а все же должна ли участвовать законодательная, исполнительная
власти в утверждении свободы прессы — и, главное, каким образом? По пунктам,
в конце концов —о том, что надо делать, чтобы власть, в конце концов, предпринимала
необходимые меры к развитию отечественных СМИ и к установлению четких «правил
игры» на их рынке. Похоже, это наша общая беда: слов — уже хватает, а вот
не только конкретных действий, но и понимания того, что же именно надо
делать...
Ну а то редкое исключение, о котором я упоминала, когда
проблемы нашей прессы рассматриваются хотя бы чуточку реалистичней и конкретней
— это, пожалуй, корреспондент Наталья Симонина, которая уже давно
ведет данную тему в формате «Вістей» и «Вістей тижня» ТИА «Вікна»
(«ТЕТ»). Другое дело, что даже в сюжетах о собственных корпоративных
журналистских интересах мы сталкиваемся с той проблемой, которая характерна
для нашего ТВ вообще, и, я думаю, особо опасна в освещении политических
и экономических вопросов. Проблема эта, кстати, характерна прежде всего
именно для нашего ТВ, газеты от нее более свободны. И состоит она в: а)
абсолютной неотделенности точки зрения авторов телесюжета от точек зрения
экспертов, у которых брались комментарии; б) в абсолютном произволе монтажа
как самих комментариев, так и контекста, в который они вставляются. Мне
совсем недавно приходилось уже в определенном ракурсе об этом писать —
при анализе того, как некоторые каналы очень вольно (произвольно) подходят
к интерпретации газетных публикаций. То же самое они делают и в отношении
высказываний политиков (ученых, журналистов, экономистов — короче, экспертов
в любых областях). Скажем, один из примеров на этой неделе — цитирование
выступления В. Медведчука в понедельник на пресс-конференции разными каналами.
И дело не в том, что цитировали разные фрагменты (тоже, разумеется, исходя
из своих интересов, как, впрочем, и профессионализма в вычленении главного
— но и то, и другое — вполне нормально). А вот когда цитировали слова об
одном и том же — но по-разному... Скажем, «ТСН» («1+1») дали в понедельник
в 19.30 лишь маленькую цитату из пресс-конференции В. Медведчука, которая
свидетельствовала о его весьма критичном отношении к деятельности правительства.
При этом «1+1» не обмолвился о последующих высказываниях В. Медведчука,
где вице-спикер отметил, что Верховна Рада, исходя из Конституции, «не
может сегодня поставить вопрос о кадровых изменениях» и, осуществляя контроль
за деятельностью правительства в рамках Основного закона, «может говорить
только о недостатках в работе Кабинета министров в какой-либо сфере». Это
сделал уже только «Новый канал» в «Репортере» . Или, скажем,
освещение последних событий вокруг ареста В. Гусинского. К сожалению, НТВ,
в целом весьма объективно давая информацию, все-таки не избежало соблазна
оборвать заявление российского премьер-министра М. Касьянова на словах
о том, что такая мера пресечения, которая была избрана для В. Гусинского,
применяется только в исключительных случаях. РТР же дало продолжение
фразы: мол, значит, прокуратура имела на то веские основания. А то вот
некоторые бизнесмены подумали, что они стоят над законом... Увы, подобная
телевизионная практика — вещь повсеместная и не имеет, по сути, никакого
отпора. Мне самой приходилось не раз с этим сталкиваться — в разных передачах.
Хотя, согласитесь, если уж вспомнить сюжет Натальи Симониной о ситуации
с прессой в «Вістях тижня» (ТЕТ), есть разница, сказал ли ты, что
нынешний состав Нацсовета по вопросам ТВ и РВ вызывает опасение заангажированностью
его членов политическими силами или продолжил фразу словами о том, что,
вообще-то, подобная заангажированность — неизбежна и характерна для составов
подобных органов многих стран всего мира. Другое дело — чтобы не было уж
слишком явного перевеса одной (двух) политических сил, как, по моему мнению,
случилось в нынешнем составе Нацсовета. Вот это продолжение в сюжет «Вістей
тижня» уже «не вписалось». И я в очередной раз посочувствовала нашим политикам
— которые, конечно же, и сами должны учиться (как и ваш автор) говорить
внятными, короткими, плохорасчленимыми фразами. Но, с другой стороны —
наверное, уже давно следует думать и о каких-то нормативных актах в области
ТВ, которые защищали бы права личности в эфире ТВ. В тех же газетах ведь
они же куда более защищены. В газетах мнение экспертов, как правило, отделено
от мнения авторов статьи,. В газетах читатель обычно знает, на какой именно
вопрос отвечает эксперт. В газетах «не монтируются» фразы экспертов — тем
более, что, как правило, существует практика согласований текстов с авторами,
не ради цензуры, а ради точности передачи их позиции. Разве не те же правила
должны быть и на ТВ?
Может, когда-нибудь контролем за подобными вещами, как
и инициативой по их нормативному решению, озаботится и нынешний состав
Нацсовета, который пока что мало кто решается комментировать на наших телеканалах.
Я думаю, просто многие все еще несколько удивлены обезоруживающей простотой
подобных решений. Хотя Зиновий Кулик от имени «обиженного» в Нацсовете
всего лишь одним реальным членом (Виктором Лешиком) «Демократического союза»
позволил себе в «Эпицентре» («1+1») В. Пиховшека сообщить зрителям,
что подобный состав Нацсовета означает, что «мы движемся к очередному перераспределению
каналов», и именно это будет приоритетом в деятельности подобного Нацсовета
— а не, скажем, контроль за частотным ресурсом или соответствием содержательного
наполнения каналов выданным лицензиям, существующим законодательным нормам...
Впрочем, Зиновий Владимирович не испытывал особой печали, как бы в шутку
съязвив, что собрание в Нацсовете многих людей, лишь приблизительно имеющих
представление о ТВ, дает надежду на свежий взгляд. А всерьез — «предупредив»,
что на самом деле то, кто именно будет работать на национальных каналах,
будет зависеть не от Нацсовета, а от «национально- просвещенных богатых
людей» (цитата), которых, по словам З. Кулика, например, в «Демсоюзе» целых
три: Сацюк, Волков, Бакай («работающих над формированием национального
информационного пространства» — цитата).
И все-таки для меня вопросом № 1 на этой неделе, что касается
ТВ, был один. Вы можете себе представить, чтобы у нас в течение двух часов
какая бы то ни была телеструктура смогла организовать такое обсуждение,
которое в «Гласе народа» произошло буквально через пару часов после ареста
В. Гусинского? Все остальное — заявления известных российских политиков,
острейшая критика действий властей российскими журналистами, интеллигенцией,
даже приход в «Глас народа» Сергея Доренко — это все уже «производное».
Ибо для нас один из действенных уроков произошедшего в понедельник вечером
на НТВ — прежде всего в том, что в основе солидарности по отношению
к прессе всегда лежит уважение к профессионализму. И тому суровая действительность
жизни СМИ и их владельцев в нынешней России уже дала подтверждение, если
вспомнить, скажем, как реагировало общество на действия российских служб
безопасности в отношении Б. Березовского в прошлом году и совсем недавно
— на попытки Министерства печати лишить лицензии на вещание «ТВ — центр».
Реакция, конечно, была. Но разве можно сравнить ее накал с той, которая
мгновенно возникает в России, чуть что случается вокруг НТВ? Хотя и там,
и там — общественный резонанс могут «подогревать» СМИ, принадлежащие «жертвам»
событий. По-моему, этот феномен объясняется одной маленькой деталью: НТВ
— это не оппозиционный и не «позиционный» канал. Это прежде всего профессиональный
канал, любые репрессии против которого будут означать для граждан потерю
столь естественной возможности знать о том, что на самом деле происходит
с миром и с ними. Т. е. в случае НТВ есть что реально и значимо потерять
действительно каждому из нас. Так что уж и впрямь трудно смолчать — тем
более, если есть с кем объединиться в общем порыве...
