Звание лауреата премии имени Ивана Франко Национального союза журналистов Украины Игорь НИКОРОВИЧ , редактор отдела правового воспитания газеты «Галичина» (Ивано-Франковск), получил за серию публикаций в региональной и центральной прессе, где речь шла о безосновательно осужденном за взяточничество сотруднике правоохранительных органов Владимире Сазонове. Благодаря СМИ дело получило огласку в обществе, и девятого ноября прошлого года Верховный Суд отменил решение, 24-летнего Владимира выпустили из заключения. Это дело — одно из многих, которыми занимался Игорь за свою 13-летнюю деятельность по уголовной тематике.
— Как идут дела у вашего подзащитного?
— Сейчас Владимир в Киеве, сдает экзамены в Национальной Академии внутренних дел Украины, в его планах — перевестись на стационар, но дело еще не закрыто. Как мне сказал отец Владимира, то лицо, которое написало заявление, ныне находится за пределами Украины, и якобы на этом основании прекращено следствие. А незакрытое дело означает невозможность восстановления человека в его правах.
— Что побудило вас взяться именно за это дело?
— Хотя я не юрист по специальности, но имею определенный опыт, поэтому при изучении документов этого дела мне стало понятным, что его сшили белыми нитками. По моему мнению, человека осудили без достаточных оснований. Я знаю много подобных дел, когда людей втаптывают в землю, и некому поднять: священников много — нет добрых самаритян. Я не скажу, что это была с моей стороны благотворительность — это просто была тема.
— По мнению журналиста, который имеет достаточный опыт работы в правоохранительной тематике, какое состояние с правами человека сегодня в Украине, есть ли надежда, что что-то будет меняться на лучшее?
— В Украине сейчас огромная проблема с правами человека. И не только с правами тех, кого сажают в тюрьму, кого обвиняют, но и с правами обычных граждан. Они беззащитны перед преступником, а потом — уже после преступления — еще получают моральную травму во время самого судебного процесса. Кроме того, судя из практики, по всем гражданским искам получить возмещение нереально. По сравнению с Советским Союзом у нас прав человека как таковых, я считаю, стало намного меньше. Меня тревожит и система, которая сложилась: я уже не могу доверять ни правоохранительным органам, ни, к сожалению, суду, при том, что я знаю и уважаю многих правоохранителей и судей. Эта система страшная — и судебная ошибка в ней очень дорого стоит.
— Судя по всему, вы предпочитаете действенную журналистику. Насколько для вас важен результат от самой публикации?
— Результат я не могу заранее прогнозировать. Тем более, что в журналистике существует эффект бумеранга, когда твоя публикация, в которой ты хочешь защитить человека, нередко оборачивается против твоего героя. Когда ко мне приходят с какой-то определенной ситуацией, первое, что я делаю, — выясняю, можно ли решить вопрос, например, направив запрос. Потому что потом — после публикации — против вас будут все, особенно неправые: сейчас не вижу в Украине желающих покаяться. Действенность журналистики? Мне нравится моя работа, но ее действенность я не могу просчитать. Однако никогда не думаю, что кого-то накажу. Нет. Для меня важна сама возможность обозначить проблему. Я верю в Бога и часто задумываюсь, кто я такой, что я делаю. Я пережил несколько судебных процессов. Я, наверное, первый из журналистов в Украине, которому наложили арест на его имущество, о чем писал, кстати, и «День». Это была страшная ситуация — не хочу к ней возвращаться. Несмотря на то, что нужно прощать, тем людям я не могу простить. Хотя понимаю, насколько это важно: я сам многократно ошибался, когда выяснялось, что человек просто оступился и не было потребности его «добивать». Нас, журналистов, очень часто используют, чтобы «добить» человека.
— Изменился ли, по вашему мнению, за последний год уровень свободы прессы?
— Я не знаю, что такое свобода прессы в Украине. Мы много от чего зависимы, но журналист, который думает, как заработать, это уже не журналист. Это как пса посадить на цепь. Может, сейчас цепь нам отпустили, но и миску отодвинули. Нас учат, что, если чиновник не дает информацию, можно подать на него в суд. Я могу представить себе, что в условиях Франковска я выигрываю тот суд, но смогу ли я потом нормально работать? Не уверен. К тому времени, когда я добьюсь через суд информации, она не будет никому нужна. В законодательстве бывшего Союза было четко сказано: если чиновник не дал информацию, штраф — 500 рублей. А наше законодательство дает судье возможность маневра. Поэтому у нас может быть такое, что один и тот же срок получает человек за кражу небольшой вещи и тот, который украл миллионы.
— Является ли Иван Франко для вас идеалом журналистики, и что вы исповедуете в своей профессии?
— Иван Франко был больше публицистом. Мне же по духу ближе дореволюционный русский репортер Владимир Гиляровский. По этому делу Сазоненко для меня важно, что я нашел болевую точку. Одновременно для меня интересно охватить как можно больший массив информации. Да, порой следует дать публицистику. Но она должна быть интересной и действенной. Возможно, кому-то кажется, что говорить в сорок лет, что ты репортер, — это смешно, что это занятие для вчерашних студентов. По моему мнению, репортер — это очень сложная рискованная профессия. Мне нравится, когда наше ремесло сравнивают с работой оперативника. На днях мне вручили грамоту от МВД, в 1999-м я вошел в пятерку журналистов, которые получили диплом от СБУ. Это мне приятно, но так не должно быть. Я не дружу с руководством, я дружу с оперативниками, которые, как и я, просто работают.
СПРАВКА «Дня»
Игорь НИКОРОВИЧ родился в 1960 г. в Воркуте, Коми АССР. Отец — шахтер, мать — воспитательница детсада. В 1975-м семья переезжает в Коломыю Ивано-Франковской области. Образование: Черновицкий железнодорожный техникум (строитель), МГУ (журналист). Работал по направлению в Новосибирске. В конце 80-х возвращается в Украину. С 1993-го — корреспондент, редактор отдела областной газеты «Галичина». Женат, имеет трех сыновей.
