Известный философ ХХ столетия Мераб Мамардашвили говорил: «Нации принадлежит тот, кто осознает свою принадлежность к ней. Я грузин потому, что, как духовное существо, я продукт многоголосного грузинского пения». Какими бы интенсивными ни были процессы глобализации, первые пейзажи, увиденные в детстве, делают нас именно донетчанами, волынянами или гуцулами, потом украинцами, а уже затем европейцами и так далее. И эти ментальные основы настолько крепки, что после десятилетия разговоров о глобализационных процессах, создании сверхдержав на базе Западной цивилизации европейские страны снова возвращаются к укреплению и защите своей культуры, языка и национальной идентичности.
В начале 90-х годов о готовности связать свою судьбу именно с Украинским государством заявило более чем 90% населения УССР. Но процесс кристаллизации современной украинской идентичности до сих пор нельзя считать завершенным. Причин много. Это и сложные геополитические изменения после распада СССР, и ускорение информационных процессов, и наследие постгеноцидности, и отсутствие соответствующей вызовам гуманитарной политики.
Эта незавершенность до сих пор дает о себе знать. Решение проблемы время от времени ищут в разных регионах страны. Два года назад в Донецке тему «Украинцы: между локальной идентичностью и европейским гражданством» поднимал Острожский клуб, в прошлом году в декабре прошли парламентские слушания, которые касались проблемы национальной идентичности в условиях глобализационных вызовов. А на прошлой неделе в Институте филологии Киевского национального университета им. Т.Г. Шевченко столичные филологи, философы и литературоведы очертили круг проблемы понятиями «украинская идентичность», «диалог культур», «постколониальная литература» и «гуманитарная политика». Участники академической дискуссии «Расширяя границы — приближая периферию» поставили перед собой достаточно практическую задачу — содействовать формированию четкой гуманитарной политики и, как следствие, украинской идентичности. Главное, чтобы те умные идеи, которые были озвучены, нашли такого же умного слушателя. Ведь между учеными и огромной горизонталью населения может быть большая пропасть, преодолев которую, лишь общими точечными усилиями многих людей можно достичь постепенных эволюционных изменений.
«МЫ НУЖДАЕМСЯ В ГУМАНИТАРНОМ ДИАЛОГЕ НА ВСЕХ УРОВНЯХ»
Этот тезис, высказанный директором Института литературы НАН Украины, академиком Николаем Жулинским, стал одним из ключевых в дискуссии. По мнению ученого, гуманитарная политика является основой для всей государственной политики, но реализовывать ее нужно с национальных позиций и ценностей.
— Пока в Украине с разной активностью внедряются две концепции национальной идентичности — панроссийская (над чем четко работает соседнее государство, что воплощается в двуязычии в средствах массовой информации и вписывается в концепцию «Русского мира») и паневропейская, которая для нас более близка и благоприятна, — утверждает Николай ЖУЛИНСКИЙ. — Но я убежден — пока мы не сформируем украинскую идентичность и единство, до тех пор мы не будем готовы к полноправному диалогу с Европой. Поэтому вопросы национального государства, языка, идентичности, образования, формирования общества знаний, благоприятного климата для развития науки, культуры являются основными базовыми ценностями, которые должно утверждать наше государство. Иначе мы диалог культур, о котором писал Сэмюэл Хантингтон, вести не сможем.
В то же время разработка необходимой гуманитарной политики — процесс далеко не простой. Он накладывается как на растущие мировые вызовы, так и на то, что из Советского Союза разные части Украины вышли в чрезвычайно разном состоянии. Как отмечает главный редактор газеты «День», почетный участник конференции Лариса Ившина, «мы имеем разноуровневую, разноскоростную историю в пределах одной страны, поэтому мы должны воссоздавать все, как правильные реставраторы — той части страны, где воссоздавать уже нечего, давать европейское измерение, а в другой это же европейское измерение прививать к национальной основе и вместе с тем всюду осуществлять быстрое лечение постгеноцидности».
«ФИЗИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ СЕГОДНЯ ПРОХОДЯТ ВНУТРИ СТРАНЫ»
Тезис о разделении на культурных и некультурных людей неоднократно высказывала профессор Римского университета «Ла Сапьенца», автор «Дня» Оксана Пахлевская. Эту же проблему во время академической дискуссии поднял заведующий отделом философии культуры Института философии Евгений Быстрицкий. А поскольку границы проходят внутри нас, значит есть потребность культурного диалога. Пока что, по мнению Евгения Быстрицкого, в Украине были реализованы лишь две культурные стратегии. Одна из них, согласно которой основой являются этнокультурные ценности, внедрялась Виктором Ющенко.
— Экс-президент мыслил так: прежде всего Украина и искреннее украинство — если мы будем настоящими украинцами, мы будем абсолютно моральными, поэтому в своей политике надо опираться на искренних украинцев. На первый план была поставлена мораль. Но Европа начинала не с морали, а с права. Лишь вследствие постоянного действия в правовом поле вырабатываются механизмы совести. История гражданского общества — это история права, которое интериоризуется в мораль, а не наоборот. Другую культурную стратегию пытается реализовать нынешняя власть. Она — прагматично-технологическая. Люди, которые не разделяют национальные ценности, акцентируют внимание на реформах. Но такой технологический подход не учитывает гуманитарную политику. Любой философ, который размышляет о технологии, понимает, что сам технический процесс без человека ничто, а человек — это комплекс культурных черт. Поэтому, возможно, надо начинать с демократизации, чтобы человек чувствовал себя хозяином, а не придатком к руководству, и вместе с тем работать на формирование этнокультурной реальности, — считает Евгений БЫСТРИЦКИЙ.
Существует и другая сторона медали. Не надо забывать, что культурные границы уходят и далеко за границы политического государства Украина. Как отметил заведующий кафедрой теории и практики перевода с немецкого языка Института филологии Тарас Кияк, в средневековой Европе было три культурных центра — Рим, Константинополь и Киев, а в письме к Ярославу Мудрому его дочь Анна Регина писала: «Отец, куда ты меня сослал, в эту глушь, в это дикое село, которое называется Париж?»
КАК РАССКАЗАТЬ О СЕБЕ МИРУ
Сегодня мало кто в мире знает о таком письме русской княжны, которая стала французской королевой. Неудивительно, ведь украинцы еще сами до конца не пережили свою историю. Но то, что систематизировать, понять и даже пересказать тысячелетний багаж знаний, возможно, уже доказано. Об индийском опыте систематизации своей истории и литературы участникам академической дискуссии рассказала председатель правления Восточноевропейского института развития Мридула Гош. Выступление Мридулы было чрезвычайно интересно и полезно украинцам, поэтому стоит ждать в «Дне» еще отдельных публикаций на эту тему.
Историк Винсен Смит сказал, что Индия — это единство в разнообразии. В самом деле, в Азии нет более многоязычной, многонациональной страны, чем Индия, ведь каждый штат имеет свой язык и литературу. Поэтому, как рассказала Мридула Гош, процесс индийского национального возрождения сопровождался очень серьезными поисками идентичности собственного народа, систематизации знаний о прошлом, то есть основ для гуманитарной политики: «Мы взяли все лучшее от Запада и наполнили его своими историческими традициями. Задача заключалась еще и в том, чтобы восстановить все знания, которые были разбросаны по разным эпохам». В истории Индии есть монгольский, мусульманский, английский периоды. Опыт каждого из них был изучен. На сегодня в основе индийской гуманитарной политики лежит выражение: «Я должен оставлять все окна и двери открытыми, чтобы отовсюду пришли ко мне все культуры, но ничего не может быть таким, что будет сбивать меня с моих ног».
— Индийский опыт очень хорошо демонстрирует тот путь, который нужно пройти Украине в систематизации своей истории, в структуризации пространства вокруг, — отметила Лариса ИВШИНА. — Это облегчит жизнь всем нам, в частности, и журналистам. Ведь все эти годы «День» занимался структуризацией пространства вокруг нас. Так как я была абсолютно точно убеждена, что у нас в головах искаженная картина мира. И это не наш ментальный недостаток, а задержка в развитии. Сегодня нужно наконец перейти к более качественному виду мышления, структурированному, где с детства ребенок через свои небольшие книжные рисунки, через видео получит необходимый ментальный набор этического поведения. В то же время мы очень часто напоминаем богатея, который засыпан золотыми монетами, но ему нечего есть. У нас есть своя интересная литература, свои ученые, но нет современной концепции гуманитарного образования, которое бы показывало нас в стремительно изменяющемся мире.
Кстати, литературоведческая проблематика тоже была одной из ключевых в дискуссии. Один из основных вопросов конференции — что может быть критерием оценки принадлежности определенного писателя к той или иной литературе? Только ли язык?
— Если бы мы учитывали иностранный, в частности японский, опыт в отношении к своей литературе, мы никогда не отдавали бы россиянам Гоголя, Булгакова, Некрасова, Куркова. Ведь это русскоязычная украинская литература, — отметил заместитель директора Института филологии Иван БОНДАРЕНКО. — Николай Гоголь писал на русском, так как хотел славы, но ощущал себя украинцем. Вместе с тем в японской истории — тысячелетний пласт китайскоязычной литературы, которым японцы гордятся и который исследуют. С другой стороны, у нас никогда не будет собственных лауреатов Нобелевской премии, нас не будут знать в мире, если мы не будем заниматься переводом своей литературы на иностранные языки. Сейчас готовятся мероприятия в честь 200-летия со дня рождения Тараса Шевченко. Снова будут ставиться памятники, а чтить и отмечать надо тех, кто переводит Шевченко и доносит его слово японцам, китайцам.
А по мнению доктора филологических наук Людмилы ГРИЦИК, сегодня речь должна идти о таком невидимом, диалогическом проникновении литератур, взаимопроникновении, в процессе которого национальная литература выявляет, как доказывает и Оксана Пахлевская в исследованиях, неожиданные этические, эстетические, философские ресурсы.
Если уж говорить о взаимопроникновении и падении культурных границ внутри нас, то лучшим комментарием будут слова немецкого поэта, процитированные Тарасом Кияком, о падении Берлинской стены: «Когда мы ее возводили, мы не ожидали, что она так высока в нас самих. Мы привыкли к ее горизонту и к заветренной тишине. В ее тени мы не бросали собственной тени. А теперь стоим, словно обнаженные, и от нас требуется прощение, то есть прощение с обеих сторон Берлинской стены. Мы виноваты были, что молчали, глядя на то, что делается в нас самих. А Европа молчала и занимала страусиную позицию, будто не видела, что творится у нас. А теперь мы должны просить друг у друга прощения».
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Расширяя границы, приближая периферию
Украина сегодня существует как страна, оторванная от прошлого. У нее на государственном уровне нет ни традиции, ни переосмысления этой традиции, а без этого страна не сможет войти в состояние модерности. Украина Модерная — цивилизационный проект, к которому должны стремиться. Но на этом пути сегодня нужно сделать немало, прежде всего в создании интеллектуального пространства понимания. И в этом пространстве понятие «диалога» первоочередное. Лишь слыша Другого, можно понять собственную идентичность. Напомним, что цикл дискуссий был начат в Институте филологии в сентябре 2010 года диалогом Оксаны Пахлевской, культуролога, лауреата Национальной премии им. Т. Шевченко, профессора Римского университета «Ла Сапьенца», и Ивана Бондаренко, профессора заведующего кафедрой китайской, корейской и японской филологии, заместителя директора Института филологии Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко. Предлагаем вниманию читателей «Дня» важнейшие фрагменты из выступлений докладчиков, которые взяли участие во второй академической дискуссии «Расширяя границы, приближая периферию».
Николай ЖУЛИНСКИЙ, академик, директор Института литературы им. Т. Шевченко НАНУ:
– Гуманитарная политика – это самая главная составляющая всей государственной политики. Сколько бы мы не говорили сегодня, не вспоминали разных президентов и разные правительства, никто не отрицал необходимость гуманитарной политики, все разрабатывали ее, но в то же время реализация этой гуманитарной политики остается у нас на очень низком уровне.
Мы сегодня в Украине оказались в ситуации сложной. С одной стороны, нет сформированной украинской национальной идентичности. В то же время, видим, что в Украине доминирует четко спланированная политика, которую проводит Россия по утверждению панроссийской идентичности в Украине. Это делается постепенно, но достаточно стремительно: в Украине на телевидении, на радио, в средствах массовой информации воплощается российско-украинская двуязычность. Мол, мы удовлетворяем интересы национального русского меньшинства, но в действительности эту идею, воплощенную в концепцию, проводит Российская Федерация. Это концепция «русского мира».
С другой стороны, видим, что формируется паневропейская идентичность, которая, казалось бы, для нас более близка. Бесспорно, она нам кажется благоприятной для нашего развития. Но я убежден, что пока не будет действительно сформирована украинская национальная идентичность, пока не будет сформировано и единство, которое объединит искусственно разделенный восток и запад, мы до той поры не будем готовы к диалогу с Европой.
Вопрос национальной идентичности, вопросы языка, образования, формирования общества знаний, формирования благоприятного климата для развития науки, образования, культуры – это те основные базовые ценности, которые должно утверждать наше государство, и это должно стать, повторяю, приоритетной государственной политикой. Иначе мы этот диалог, диалог культур или конкуренцию, диалог, о котором писал в свое время Гантингтон, вести не сможем.
Евгений БЫСТРИЦКИЙ, заведующий отделом философии культуры Института философии им. Г. Сковороды НАНУ, доктор философских наук, профессор:
– С чего бы я хотел начать как философ? Что такое граница? Что можно назвать основой границы? Я попробую объяснить по-философски, где берутся границы. Начнем с простого примера. Молодежь, которая сидит здесь, не переживала те времена, а мои коллеги-профессора прекрасно помнят времена формирования независимости Украины. Начиная со второй половины 80-х годов, Рух и потом обретение независимости в 1991 году. Как распалось то, что мы называем Советской империей? Она распалась по физическим границам, политическим границам, которые проведены на карте Советского Союза. Даже фактически она распалась в результате этнонациональных или национально-культурных движений, каким был наш Рух.
Значит, граница возникает там, где есть культурно-национальные ценности, культурно-национальное ощущение. Граница – это не физическая вещь, которая отделяет нас от другого сообщества национального. Границы проходят внутри нас. Границы – это духовная основа. Границы возникают из этнонациональных, мировоззренческих ориентиров, ценностей.
Как ныне можно почувствовать эти границы? В философии есть такое понятие, как реальность. И даже недавно наш фонд поддержал издание книги «Реальность в масс-медиа». Так же можно сказать – реальность литературы, мы об этом говорим. Так вот, если говорить о понятии реальности, то в философии есть четкое определение, что такое реальность. Реальность — это то, что оказывает сопротивление. Все, что не оказывает сопротивление, – это не реалистично.
А что сейчас оказывает сопротивление? Я бы процитировал вам выдающихся авторов современности, таких как Мартисен, Габермас, многих других авторов, которые показывают, что с 1990-х годов и в начале ХХІ века что-то произошло в мире. А Мартисен, цитирую, прямо пишет: «Что произошло с представителем еврейского населения Советского Союза, который работал себе спокойно, допустим, кладовщиком на заводе, а теперь приехал в Израиль и отстаивает национальные интересы? Идет в армию отстаивать это. Что такое произошло в этом мире?» Я намекну вам, что произошло. Оно называется локальными войнами. Ужас локальных войн превышает ужас Освенцима. Что же нам делать с теми границами, которые разделяют нас с Европой, с Востоком, с Россией, с кавказскими странами. Как с ними работать? Сначала нужно разобраться с собственными границами. У нас есть, по крайней мере, две значительные этнокультурные, мировоззренческие ориентации. Одна — постсоветская — ориентируется на постсоветские ценности, а значит, и на пророссийские. Я бы сказал, это проевроазийские ценности. Вторая ориентируется на Европу.
Ни одна власть в Украине, пока Украина существует как независимая страна, не позволит себе забыть о последней основе ее легитимации – национально-культурной идее. Мы возникли как Украина. Если в целом попробовать оценить, описать культурные стратегии, которые существуют ныне или в это время, в котором мы живем, их точно две.
Первая стратегия культурная – это этнокультурная ориентация, этнокультурные ценности. Идею этой культурной политики четко выражал Виктор Ющенко. Он апеллировал к сути, к сердцевине, к сущности, сказали бы философы, этнокультурной реальности, к настоящему украинству. Он продолжал эту политику. А, значит, нужно опираться на настоящих украинцев. К чему это привело? А кумовство, которое было развито? На первый план в этой системе была поставлена мораль. А вот если бы он читал когда-то философию и открыл хотя бы содержание философии права Гегеля, он бы с удивлением выяснил для себя, что в Европе был абсолютно другой подход. Европа не начинала с морали. У Гегеля сначала идет идея права, римского права, христианского права и тому подобное.
Вторая стратегия, которую мы сегодня фиксируем, — это прагматично технологическая. В основе — технологически экономический подход. Он не учитывает гуманитарную политику.
Людмила ГРИЦИК, профессор, доктор филологических наук, заведующая кафедрой теории литературы и компаративистики Института филологии:
- Важно обозначить, в чем сегодня проявляются процессы глобализации в литературе, в частности и в украинской, как мы их представляем. Глобализация – это не то, что мы делаем, а что проходит, что происходит с нами самими. И если так, то очевидно, если спроектировать все это на литературу, то это максимально приблизит нас к тем рассуждениям Гете о мировой литературе, которые выкристаллизованы в разговоре из Еккерманом.
Такой взгляд на глобализацию мне близок и понятен. Как мне кажется, его очень точно означал Иван Дзюба, который сказал так, что суть не в каких-то абстракциях, потому что все имеет личностный характер, а прежде всего в широком диапазоне национально-самобытных форм, которые обогащают полифонию искусства и полифонию человечества.
Следовательно, определяющим, как мне кажется, в развитии современных литератур остается процесс взаимообмена. Мне кажется, этот процесс и нужно всячески поддерживать. Так как украинская литература никогда не находилась на периферии.
Следовательно, речь должна была бы идти о таком невидимом, диалогическом проникновении литератур, взаимопроникновения, в процессе которого национальная литература обнаруживает, как доказывает и Оксана Пахлевская в исследованиях, неожиданные этические, эстетичные, философские ресурсы, когда они появляются не как противопоставляемые, а как взаимодействующие субстанции.
Тарас КИЯК, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой перевода с немецкого языка:
- Культура и политика. Что доминирует над чем? По крайней мере, политика пытается все время доминировать над культурой, используя ее как троянского коня в своих экспансиях. Гебельс сказал: «Когда я слышу слово культура — хватаюсь за пистолет». С. Гантингтон в «Битве культур» считает, что в будущем будет борьба не между политическими ареалами, а культурными.
Мы, украинцы, выжили. Хотя при том мы должны не гордиться, но констатировать ту истину, что мы спасли европейскую культуру. Мы были будто барьером перед той азиатской экспансией. Европа смогла спокойно пройти свои этапы.
Не раз, бывая в Европе, становился свидетелем того, что еще не скоро придет то время, когда мы сможем унифицировать какой-то европейский исторический фундамент. А он был. Богатство заключается в разнообразии. Но мы сначала должны самоидентифицироваться. В настоящий момент запрещают пользоваться учебник, который называется «История украинского права» профессора нашего университета Ивана Гриценко. Почему? Потому что там, видите ли, он осмелился написать, что украинцы и россияне – генетически и культурно разные этносы. Извините, если мы одни и те же, то кто-то из нас не имеет права на существование, если мы совсем одинаковы?!
Мы разные. Я не говорю, что кардинально разные. Скажем, бушмены намного дальше от нас. Где-то мы имеем и общую культурную основу. Так, Гоголь является общим и для россиян, и для нас. Но, извините, Шевченко наш, а Пушкин — русский. Следовательно, мы сами должны определяться в своей идентичности.
В настоящее время границы Украины изувечены в культурном, этническом, географическом смысле. Эти односторонние связи славянских культур очень часто направлены были и остаются против нашей культуры. Но меня беспокоит другая, общеславянская, проблема. Такое впечатление, что будто славяне – самоеды.
Я возглавлял первую украинскую делегацию в 1995 году в сербскую страну, в Боснию. Еще нас обстреляли во время войны. 15 тысяч украинцев было уничтожено только из-за того, что они отказывались воевать то на стороне Сербии, то на стороне Хорватии. Все 16 церквей были уничтожены. Нас было 282 миллиона в 1980 году, я имею в виду славян, 15 народов. Сегодня на десятки миллионов меньше.
Наталия ВЫСОЦКАЯ, профессор Киевского лингвистического университета, доктор филологических наук:
- Американские гуманитарии и филологи с большой обеспокоенностью говорят о снижении статуса университета в современной ситуации. И хотя для нас это не диковина, в целом-то в парадигме европейской, евроцентрической, цивилизации эти гуманитарные студии постепенно действительно сползали куда-то на обочину, куда их вытесняла техническая мысль.
Бесспорно, эти проблемы неотложны для нас. Я считаю, что это изменение ситуации, которое состоялось в независимой Украине.
Что же предлагают нам американские преподаватели литературы и литературоведы? Во-первых, они сразу расширили пределы своей дисциплины. То, что называлось английской литературой, включало в основном литературу Великобритании и Соединенных Штатов. Кстати, и Соединенные Штаты не сразу стали частью этой литературы. Но сегодня вместо английской литературы в университетах Америки преподается литература на английском.
Хочу процитировать известного исследователя, представителя нового историцизма Стивена Гринблата, который сказал, что ряд наиболее значимых романов, пьес и стихотворений на английском языке сегодня создаются в Дели и Лаосе, Атланте и Антигуа. То есть, именно это понятие вышло далеко за пределы метрополии, за пределы традиционных локусов употребления английского языка.
Следующий момент связан с тем, что я могу назвать глобализацией изнутри. Идет речь о мультикультурных процессах в Соединенных Штатах. Не буду повторять то, что вам прекрасно известно, что концепция плавильного тигля отходит в прошлое, что сегодня предлагаются совсем другие метафоры, о том, что этнические литературы получили свое место на палитре американской культуры и так далее. Когда я начинала этим заниматься, что было несколько десятилетий назад, тогда это было новостью. Сегодня уже вы все это знаете, я думаю.
Какие стратегии американцы предлагают для того, чтобы «нащупать» это общее? Одна из таких стратегий — разговор о социальной сконструированности категорий, которые казались нам вечными. Говоря об этом, они рассматривают как социальные конструкты, скажем, категорию расы или категорию этничности. Книжка Соларса называется „Изобретение этничности”. И важнейшим заданием сегодня есть попытки соединить локальное и глобальное. Возник даже такой термин – glocal (глобальное + локальное).
Завершаю тем, что какие бы не были стратегии, какие бы не были подходы, речь идет о таких понятиях, как синтез, гармонизация, гибридизация, полиморфизм и о необходимости нам всем быть внутри этого процесса поисков.
Татьяна МАЛЕНЬКА, кандидат филологических наук, заведующая кафедрой стран Ближнего Востока Института филологии:
- Персидский язык называли своеобразной латынью Ближнего и Среднего Востока средних веков. Но вышло так, что Иран был под экономическим и политическим влиянием Франции, Великобритании, России. Сегодняшний Иран после исламской революции - это, к сожалению, страна достаточно специфическая, в которой существует исламская цензура и в кинематографе, и в литературе. После исламской революции очень многие писатели, певцы, кинематографисты эмигрировали из страны. Это было шахское окружение, это были люди, которые были под воздействием западноевропейской культуры, были в контактах с этой культурой, и они эмигрировали в Европу, в Соединенные Штаты Америки. Лос-Анджелес называют вторым Тегераном. Я хочу сказать, что они на удивление хорошо хранят свою культуру, свои традиции.
С другой стороны, существует интересная литература диаспоры. И не только литература, но и кинематограф. Иранский кинематограф занимает призовые места и на Каннском фестивале. Недавно в Киеве проходил фестиваль «Молодость». Интересно было, что ведущие фильмы созданы людьми, представителями мусульманских стран, которые или рождены, или живут в Европе. Для иранцев свойственно сохранение своей культуры в диаспоре. С другой стороны, это диалог культур, это мультикультурность в той же Германии, в той же Франции, это стремление к диалогу культур.
Свое выступление я бы хотела закончить таким примером. Одной из уникальных «фишек» кинофестиваля «Молодость» был алжирский режиссёр из Франции. Он создал очень интересный фильм «Санта». И в чём суть этого фильма? Герой фильма Санта – уличный художник, который путешествует из страны в страну. Он путешествует без виз, без паспорта, он фактически нелегал. Но его профессия, мастерство, способность рисовать даёт ему возможность выжить и на улицах Парижа, и на улицах Рима, где он рисует, раздаёт людям портреты, они какие-то деньги ему за это платят. И он путешествует дальше.
Этот Санта – прообраз самого Зигфрида, режиссёра, являющегося мультикультурным уже по своему происхождению, потому что он французский алжирец. И, очевидно, по своему менталитету. В этом фильме его герой пересекает несколько границ. Его герой путешествует из Парижа в Россию, из России в Египет, потом в Индию, затем - в Японию. Портреты людей, уличные сценки, разные ситуации. Этот фильм показывает, что все мы одинаковы. Все мы живём одними болями.
То есть, в принципе, мир сегодня чрезвычайно глобализирован, он чрезвычайно мультикультурен. Но, в то же время, каждая литература и каждая культура должна сохранить себя. Мне очень понравилась цитата из Ганди, что нужно держать двери и окна открытыми, но, в то же время, чтобы нас не сбило с ног. Очевидно, этим мы и должны руководствоваться в Украине.
Лариса ИВШИНА, главный редактор газеты «День»:
- На круглом столе были озвучены многие ценные мысли, которые я буду пытаться использовать, направить наших журналистов для додумывания того, о чём сегодня было сказано. Но представьте себе сложность жизни сегодняшнего издания, которое является ежедневным, которое хочет быть полезным Украине – стране, которая оказалась не только в глобализующемся мире, но, как образно иногда говорят, прогуляла очень много уроков истории. Представьте: на студента, который «сачковал» полгода, свалилась гора непрочитанных конспектов, несданных зачётов. Есть такие нервные студенты, у которых, может наступить паралич. Но, очевидно, среди вас есть и очень мужественные люди, которые все это питаются постичь.
Сегодня выпускают большое количество журналистов, несущих свой хаос в головах на телеэкраны, в газеты. И это нужно как-то остановить и перейти к более качественному структурированному воссозданию, где с самого детства ребёнок через свои небольшие книжные рисунки, через видео получит картину мира, ментальный набор этического поведения. В то же время, мы часто напоминаем богача, засыпанного золотыми монетами, но есть ему нечего. У нас есть своя интересная литература, интересные ученые, есть много университетов. Все это у нас есть, но у нас нет чёткой современной концепции гуманитарного образования. Как говорил Сергей Борисович Крымский, любимый учитель нашей газеты: «Мы живём во время, когда история чрезвычайно ускорилась». И уже те, кто был традиционно прогульщиком, по своей вине или не по своей, сейчас могут очень быстро сориентироваться для того, чтобы сдать экзамен экстерном.
Нам нужно всё-таки провести большую внутреннюю работу. Кто её должен провести? Нет вариантов: только тот, кто способен и хочет. Когда я решила делать газету, которая должна стимулировать гражданское общество, я задумывалась, с чего мне начать, где мне вылавливать своего умного читателя. И вот через все испытания, в следующем году газете будет 15 лет – я вижу, что мы определенный путь прошли. Я рекомендую «Экстракты» разбавлять и использовать. Авторы – среди нас. Здесь, по крайней мере, присутствует Мридула Гош, Юрий Кочубей, Дмитрий Дроздовский, Иван Бондаренко, участник первого разговора. Почему это так важно? Потому, что мы привлекли методом народного строительства многих людей до того, чтобы обдумывать нашу жизнь. Историю свою мы ещё не пережили. Недавние события, Мемориальная неделя, конечно же, говорит об этом. Можно об этом не говорить в трагических тонах постоянно, потому что это действительно травмирующее обстоятельство, но это нужно брать как базовый расчёт. Мы можем не говорить о лечении постгеноцидности, но мы должны это осуществлять. Мы можем это вообще никак не называть, но мы должны делать весь набор того, что называется гомеопатия, терапия, хирургия – всё для того, чтобы оздоровить национальный организм.
В настоящий момент, в Европе много говорят о постнациональной Европе. Но, понимаете, мы говорим о ещё не укреплённой украинской идентичности. У нас часть страны была серьёзно повреждена вплоть до такого уровня, что наращивать там практически нечего, там нужно давать именно европейское измерение.
Количество культурных усилий, вложенное в страну, должно быть в геометрической прогрессии большим. Так или иначе, политические технологии 2004-го положены не на русскоязычную и украиноязычную Украину, — это в известной степени карта геноцида. Технологически скроенная под новые свои заказы. И лечить, проводить весь набор терапевтических шагов лучше с государством, чтобы не была культура, как УПА, – армия без государства.
В заключение, ещё один совет от Сергея Крымского, который говорил: «Каждое общество должно уметь скрывать своих дураков». Так что, в конечном итоге, от нас зависит, будут ли наши умные ещё кому-то видны, кроме узких сообществ.
Иван БОНДАРЕНКО, заведующий кафедрой китайской, корейской и японской филологии, заместитель директора Института филологии:
- Уважаемый пан Дмитрий уже заметил: как только речь идёт о европейской культуре, переходим к границам, паспортам, визам и тому подобному, только заходит речь о Востоке, — переходим к литературе, высокому искусству. В самой терминологии заложена эта главная разница. Говорил Тарас Романович: культура на латыни – это обработка, переработка чего-то, в том числе, возможно, слов как художественная литература, для потребностей человека, как физических, так и духовных. Ведь художественное слово – это тоже переделанное слово с помощью определённых художественно-стилистических средств.
Иероглиф на китайском, японском схематически изображает украшенного человека. То есть это то, что украшает меня, что делает меня лучшим, более красивым, более благородным. Поэтому в западном искусстве в живописи главный жанр – это портрет. Смотрите на меня, украшенного, какой я красивый. А в восточном искусстве, в живописи главный жанр – это пейзаж, любуясь которым, я сам становлюсь лучше.
Но об этом уже много говорили. Несколько практических выводов, которые я хотел бы сделать из сегодняшней дискуссии. В прошлый раз, выступая с Оксаной Пахлёвской, я говорил, что мы должны идти в Европу, мы европейцы, но при этом взяв во внимание нашу историческую судьбу, татаро-монгольское иго, пребывание в составе империи российской, под российским православием. Мы должны учитывать опыт Востока, поскольку в этом случае он, в значительной степени, возможно, для нас более близок и более полезен.
Что именно стоит учитывать? Если бы мы учитывали опыт японцев, отношение к своей художественной литературе, то мы бы не отдавали Гоголя русским, Короленко бы не отдавали, Булгакова. Тем более не отдавали бы Виктора Некрасова, автора «В окопах Сталинграда», современного Андрея Куркова. Это русскоязычная украинская литература. Пусть пишут на иврите, пусть пишут на чём угодно, но это - украинцы.
А почему опыт японцев? В японской литературе есть огромный слой японской китайскоязычной литературы. После Второй мировой войны корейцы отказались от японистики, не было ни одной кафедры. Я не призываю к этому, это специфика корейская. Но что они сделали? Они до 15% национального бюджета тратили на переводы своей литературы, написанной на современном корейском языке. До 15% - это больше, чем медицина и образование в Украине вместе взятые. И сейчас Южная Корея остаётся страной, где больше всего переводят иностранной художественной литературы.
Я знал японцев, которые, умирая, редактировали на кровати переводы поэм Шевченко, чтобы издать за свои деньги. Этих людей нужно уважать, им нужно дать Шевченковскую премию, им нужно дать какие-то награды на юбилей, им нужно дать грамоты Верховной Рады, их нужно пригласить на этот юбилей. Из Австралии, из Бельгии, из Шри-Ланки, из Японии. Вот что нужно делать. Тогда нас будут уважать, и мы будем уважаемы во всём мире!
