Инга БАЛИЦКАЯ, журналист:
— Выбрать тему для «Без табу» — все равно что жениться по Гоголю. Если бы уши из одной истории да прибавить к носу из другой… Предложишь что-нибудь нашему режиссеру, а он морщится: то простенько, то кисленько. Мне когда-то советовали: нас — пятьдесят два миллиона. Снимай себе по очереди каждый дом. В каждом доме есть счастье, горе, любовь и смерть. И трудно бывает объяснить, что наша передача не о счастье, горе, любви или смерти. А о человеческом достоинстве. И только тот может стать участником программы, кто, пройдя через все это, что-то понял в жизни. Именно что-то, потому что нет у нас готовых ответов, нет положительных и отрицательных героев, нет схем, по которым мы учимся жить, а каждая новая история если ничем не ранит — значит, вправду простенько и кисленько…
Чем дальше от Киева, тем откровенней люди. Правда, связаться с ними почти невозможно. В селах часто нет света, а значит, телефонной связи, а если есть, то такая, что в ответ на мое «Здравствуйте! Вас беспокоит «Студия «1+1», в трубку кричат: «Скільки?!»
Снимать конфликтные истории — отдельная проблема. В командировках, куда я чаще всего езжу с оператором Женей Гераниным и инженером Валерой Ониськовым, мы исполняем все роли сразу: ты и следователь, и прокурор, и актер, и психиатр. Мы едем к людям, о которых знаем только то, что они сами захотели рассказать, и потому при первой встрече невольно оцениваем их: не обманывают ли нас, не хотят ли использовать в личных целях, не больны ли, извините, на голову. Это звучит цинично, но, увы, без этого нельзя. Потому что за день мы должны выслушать прямо противоположные версии конфликта и понять, что происходит. В то же время оценивают нас. А порой и следят за нами. Так было в одном из сел, где мы снимали школьную историю о том, что учительница младших классов бьет детей. Вместе с женщиной, которая написала нам об этом письмо, мы ездили к родителям, и казалось, ни одна птица не шелохнулась на ветке — так тихо было вокруг, а когда мы встретились с начальником районо, оказалось, что все всё знают — и где мы были, и о чем говорили… Больше того, к школе в это время подтягивались колонны «альтернативных» родителей с лозунгами типа «руки прочь от нашего села». Мы, может быть, и убрали бы руки прочь, если бы не сняли значительно больше, чем могло пригодиться в программе. Мы видели перепуганные лица односельчан, слышали фразы «она била мою дочку в первом классе так, что та уписалась», нам говорили что-то типа «мою уже не бьет, поэтому я сниматься не буду…» Эти кассеты у нас до сих пор хранятся, хотя использовать мы их не стали (люди не соглашались открыто говорить) — но точно знаем, что мы не ошиблись и суд не обвинит нас в клевете…
После «митинга» мы снимали еще часа два или три — и каково же было наше удивление, когда, уже в потемках выехав на трассу, снова увидели рядом машину районо — где они ездили, непонятно, но когда на спидометре нашей машины я увидела скорость сто пятьдесят, нам всем было очень смешно — казалось, что уходим от погони…
Когда съемки окончены, все равно еще с полдороги мысленно что-то доспрашиваешь, доругиваешься, додумываешь — и единственное спасение от этого — прямо в машине выпить темного пива…
Сказать, что мы любим всех, кого снимаем, — будет почти правдой. Почти — потому, что одних больше, а других меньше. Если бы меня спросили, кто твой любимый герой «Без табу», я бы выбрала одну старенькую женщину из Чечельника. Ее зовут Гафия. Когда у нее погиб сын, она взяла в роддоме девочку, а когда та девочка выросла, пригласила к ней на свадьбу родную маму. Гафия живет в селе, очень редко смотрит телевизор, уже давно не читает книг — но настолько тонкого и интеллигентного человека попробуйте найти в нашей престижной столице… Она ужасно не хотела сниматься — боялась, что этим огорчит вторую маму, но потом, когда узнала, что и та согласилась, ничего не говоря, тихонько вышла и поменяла на голове платок…
Когда тебе рассказывают что-то очень личное, всегда немножко страшно. Странная в общем-то работа. Когда у моей дочки спрашивали, где работает мама, она отвечала: «Приходит в чужой дом и говорит «говорите в камеру»…
