Сейчас много говорят о нестабильности в обществе, о том, что события 9 марта могут повториться в любое время, о том, что за «кассетным скандалом» вполне может быть еще какой-нибудь скандал (Сергей Караганов). За обстановкой тревожности и неопределенности явно стоит система, которая эту обстановку использует и хочет продлить такое состояние либо до бесконечности, либо до завершения определенной миссии. Судя по всему, отставка Леонида Кучмы не является основной целью этой миссии. Этот вывод можно сделать из тех соображений, что сразу же после отставки Президента общество не станет стабильней. Наоборот, борьба за незанятое кресло только увеличится, так что опасность общественного конфликта обретет реальные очертания. Бывшие союзники накинутся друг на друга, а поскольку власть будет нейтрализована, то победит наиболее решительный и сильный. Последнее более относится к идеологии тоталитарных течений (коммунистов, фашистов), чем к идеологии демократической. Таким образом, навязываемый стереотип «Сбросим Кучму и заживем всласть» является не чем иным, как элементом психологической войны. То есть, когда людей заставляют делать определенные действия (по крайней мере, не мешать их делать другим), а эти действия приводят к результатам, прямо противоположным декларируемым. Выражение «Хотели как лучше, а получилось как всегда» очень хорошо выражает оправдания человека, который подвергся политической манипуляции.
НА ФРОНТАХ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
Термин «психологическая война» я впервые услышал в 1985 году. Когда какой-то весьма внушительный дядя «из верхов» монотонно наставлял нас, столичных университетских студентов, о кознях Запада. В заключение дядя картинно поднял палец и изрек весьма глубокую мысль: «И помните — враг ведет против нас психологическую войну!». Мне было тогда 17 лет, а потому с присущей юности непосредственностью я непозволительно громко спросил: «А если они ведут, то почему мы не отвечаем?» Дядя такого поворота событий явно не ожидал и, соскочив с трибуны, о чем-то долго шептался с нашим парторгом. Вскоре у меня возникли проблемы со сдачей истории КПСС. От отчисления из университета меня спасла только армия. Возвратившись из рядов «несокрушимой и легендарной», я обнаружил много перемен. Сталинист-историк, требовавший моего исключения, уже стал демократом, а о термине «психологическая война» забыли. Следующий раз я услышал его в 92- ом году, когда ведущий передачи «Очевидное—невероятное» сообщил, что психологическую войну СССР «не выиграл». Но Капица исчез после этого из эфира (по крайней мере, украинского) на пару лет. И вот 2000 год. «Кассетный скандал» связывают с психологической войной. Употреблению этого термина (так же, как и в 80-х годах!) предшествует употребление другого термина — «психологический фактор». Итак, сначала говорят о психологическом факторе, потом о психологической войне, а потом... (о том, что война проиграна?). Кстати, разговоры о том, что война проиграна, были после распада СССР. А как быть с Украиной? Возможна ли потеря независимости? Сейчас это кажется абсурдом. Но ведь и в 85-ом году развал СССР тоже казался абсурдом. Между тем СССР и в военном, и в экономическом плане был намного мощнее, чем Украина сегодня. И наивный вопрос — чем нам, собственно, ответить — никто не снимал с повестки дня. В 91-ом году Украина выпустила примерно 50 психологов из двух университетов (Киевского и Харьковского). Из них политической психологией никто не занимался, а экономической — единицы. Основная масса направлялась преподавателями в вузы, работа на заводе рассматривалась как чудачество. И это при том, что была объявлена трансформация общества к рыночным механизмам, которая должна затронуть все (!!!) население страны. Украинской психологической школы на тот момент просто не существовало. В России их было две — московская и ленинградская. Не существовало и украинской экономической школы, а также школы украинского ТВ (в этом вопросе Россия была также впереди). Таким образом Украина изначально была обречена думать чужим умом. Стоит вспомнить, в какие экономические и моральные потери это вылилось. В 97-ом году робко стали спорить с МВФ, и это немедленно привело к позитивным результатам. Но споры с МВФ (весьма бессистемные) не являются определяющими в украинской жизни. Украинцами до сих пор можно манипулировать, что делает их людьми даже не второго сорта (это, например, россияне), а третьего. Причина проста — отсутствие национальной школы по важнейшим направлениям психологической, экономической и информационной деятельности. Понятие «национальная школа» украинцы приняли исключительно по-советски, а именно: национальная школа — это школа, укомплектованная национальными кадрами, говорящими на национальном языке. Однако есть и несоветское определение: национальная школа — это школа, обогатившая мировую науку и практику национальными новациями и идеями. Национальная школа, как правило, состоит из нескольких конкурирующих школ, поэтому речь идет скорее о среде, в которой рождаются идеи, чем о какой-либо конкретной организации. В Украине куча организаций государственных и не очень, которые — в принципе — должны думать о национальных интересах, но условия для такого мышления не созданы. Это происходит в первую очередь потому, что у нас политики склонны манипулировать политическими интересами, а не политические интересы — политиками. Таким образом, психологи, журналисты, политологи изучают политиков, а сама реальная политическая, экономическая и социально-психологическая ситуация остается в стороне. Докладывают не реальную информацию, а ту, которую охотнее всего хотят слышать. Подобный «информационный» поток усиливает манипулируемость украинским гражданином, и первенство в этом процессе, без сомнения, принадлежит телевидению.
ТИП ТЕЛЕВИДЕНИЯ И ТИП ГРАЖДАНИНА
Советское телевидение воспитывало тип Дон Кихота, человека мечтательного, бескорыстного и совершенно оторванного от жизни. Это тип романтичного бессребреника, которого легко натравить на ветряные мельницы. Украинское ТВ начало поворачивать его в сторону Санчо Пансы, однако это удалось не в полной мере. Тип Санчо Пансы — это тип практика, лишенного высоких иллюзий. Украинский эфир сделал все, чтобы лишить телезрителя высоких иллюзий, но тип практика не только не прививал, но всячески ему противодействовал. Получился либо Дон Кихот, лишенный высоких иллюзий, либо Панса, не приспособленный решать практические задачи. Кстати, последнее — тип современного украинского чиновника. Он и задачи высокой не видит, и элементарное дело выполнить не в состоянии. Он не столько хозяйственен, сколько вороват, и не столько прост, сколько грубоват. Дон Кихот, лишенный высоких иллюзий, — это тип элитного циника, который очень хорошо представлен в украинском политикуме. Он продолжает призывать атаковать мельницы, но сам никогда на них не бросится, для него призывы — это игра, а не жизнь. У обоих типов есть общая черта — манипулировать ими еще проще, чем реальным Дон Кихотом. В этом нет ничего удивительного — человек, лишенный идеалов, лишается и моральных принципов, а с ними и устойчивого стереотипа поведения. Для советского ТВ зритель был туповатым учеником, которому предлагали обязательную программу. Для украинского ТВ он собачка Павлова, которой предъявляют те или иные стимулы и ждут предсказанного результата. Философию умеренной подачи информации поменяли на философию удовольствия. Сегодня этой философией пронизан весь эфир — где нашел удовольствие, там его и получил. Если советский телезритель получал телепрограммы как завтрак, обед и ужин в оздоровительном пансионате, то украинский потребляет информацию в телевизионном Макдональдсе. Новости вылетают, как горячие бутерброды, но они более горячие, чем качественные. Тут тот же принцип удовольствия — потребил и забыл. Поэтому эмоциональная составляющая новостей ценится больше информационной. Телезрителя хотят возбудить, встряхнуть, ошеломить, а не дать ему пищу для размышления. Размышление требует культуры, а таковая в украинском телезрителе концептуально отрицается (что с Барбосика взять!). У ученика есть душа (которую и должен изучать психолог), а вот у собачки это не предполагается (по крайней мере, Павлов этого не делал). Ну а коли модные политтехнологи души у украинского народа не предполагают, то психологическую войну («псюхе» по древнегречески — душа) Украина проиграет. Она ее уже проигрывает.
ОТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МАНИПУЛЯЦИИ — ДО ПОТЕРИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ
Первый взнос в дело «кассетного скандала» сделали политтехнологи, когда во время выборов использовали московские технологии. Основным принципом этих технологий является массированная информационная атака на коммунистов при полной информационной блокаде оппозиции. При этом атака носит не столько информационный, сколько эмоциональный характер. Была начата психологическая война против украинского народа, поскольку на коммунистов и демократов его разделили искусственно. Собачку Павлова испугали коммунистами, но при этом сильно обозлили, и она через некоторое время стала кусаться. Ее заставили сделать то, что от нее требовали, а взамен она не получила никаких положительных стимулов. Для того, чтобы натравить собаку на кого-нибудь, достаточно сказать «Фас!», а вот удержать ее на поводке — это уже нужны совсем другие усилия. Негативные эмоции наши умельцы извлекать из народа научились, а вот с позитивными не сложилось.
Радужными остались только декорации, а сообщения с каждым днем все тревожнее. С помощью технологии информационного Макдональдса достичь долгосрочных результатов нельзя в принципе. Долгосрочные достижения — это вопрос культуры, культуры не столько с колоритным оттенком, сколько культуры фундаментальной. Это достаточно кропотливый процесс, принцип удовольствия его начисто отвергает. Очевидно, именно на моментальный эффект и покупалась власть, когда заказывала московские технологии. Просто забыли, что принцип: «Удовольствие здесь и сейчас«— принцип не только сладкой конфетки, но и наркомании. Ведь весь телевизионный эфир построили на эмоциональном воздействии («Голосуй, а не то проиграешь!») и, заглушив оппозицию на время выборов, дали ей шанс раскручивать затем истерию с удвоенной силой. «Кассетный скандал» — это оборотная сторона московской предвыборной технологии, ведь оппозиция точно так же «греет» толпу, как «грела» до этого власть. В созданном информационном потоке человек, призывающий опомниться, — просто зануда (в лучшем случае!) а вот манипуляторы типа Мороза и Тимошенко — герои. Героев видеть приятно (удовольствие), а зануду нет (ну он в кадр и не попадет). Созданная информационная система отождествляет два не особо совместимых понятия — герой и скандал. Она ищет скандальных героев и поднимает их над толпой. Толпа ликует, ей приятно. Приятно тайком пририсовать к портрету Шевченко рожки и синяк, но это — детство, а вот бросить камень в окно Администрации Президента — это уже кое-что.
«Кассетный скандал» не мог возникнуть без телевидения. Мороз сделал только то, что от него ждали сотни телекорреспондентов, — сенсацию. При этом машина украинской информации была сконструирована так, что не допускала ни малейшего критического осмысления. То, что оппозиция не в состоянии предложить что-нибудь дельное, тоже часть телевизионной технологии — тогда они окажутся занудами. А потому нервозность общества будет только накаляться, вопреки всем национальным интересам.
КРОЛИКИ И УДАВЫ
Сейчас любой украинский политик не столько сотрудничает с аудиторией, сколько соблазняет ее. Понятия «имидж» и «харизма», на которые сегодня молятся современные политтехнологи, говорят только о впечатлении, производимом на электорат. О сути предложения никто ничего не говорит. Т.е., в соревновании имиджей и харизм украинская политика, по сути, не развивается. Так, если применить элементарную логику, то и Мороз, и Тимошенко под видом наведения порядка в экономике предлагают нам капитализм имени Корейко. Т.е., низам красть нельзя, а верхи красть не будут, поскольку честные. Внешне ситуация очень даже привлекательная, а на деле тем, кто у руля, — капитализм в доходах и социализм в управлении (оно ручное), а остальным — работа на этих честных товарищей под строгим контролем государства. И ведь находится немало людей, которые ждут не дождутся, когда в это ярмо впрягутся. Впрочем, разборка с каждым манипулятором — тема отдельного разговора. Зададим другой вопрос — насколько украинское общество поддается манипуляции и каково соотношение между теми, кто может манипулировать, и теми, кем манипулируют? У братьев Стругацких есть книга «Обитаемый остров». В фантастической стране население подвергалось облучению, парализующему волю. Облучение действовало не на всех. Тех, на кого оно не действовало, называли выродками и с ними боролись. Потом оказывается, что в правительстве тоже сидят выродки. Таким образом, удавы душили удавов за право гипнотизировать кроликов. В Украине ситуация несколько иная. Украина отличается от Обитаемого острова тем, что у нее мало удавов-выродков (тех, кого нельзя загипнотизировать). По крайней мере, в информационной системе. Кролики легко гипнотизируются удавами от политики и тут не нужны ни деньги мафии, ни работа зарубежных спецслужб. Но украинская система СМИ выталкивает удавов и притягивает кроликов. Журналист у нас — скорее подставка под микрофон, чем гражданин. Привилегии, которые сейчас создаются журналистам, заставляют идти туда все большее количество кроликов, а удавы постоянно имеют неприятности за необъективность и авторскую позицию.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
То, что украинское ТВ становится неуправляемой машиной, заставляющей общество жить по навязываемым нормам, вне зависимости от того, желает этого власть или нет, не должно означать, что с телевидением надо бороться. Еще древнеримский опыт показал, что лишение толпы зрелищ равносильно лишению хлеба, а потому неизбежно вызовет массовые недовольства. А потому власти необходимо самой, без всевозможных советчиков, определиться, что же она хочет от отечественного ТВ (советчики советуют пока только то, что им самим выгодно). При этом следует помнить, что неправильное решение чревато не только сменой власти, но и потерей Украиной независимости (достаточно вспомнить опыт СССР). И последнее. Принцип удовольствия совершенно не нов. Это языческий принцип. Христианство отвергло его и ввело принцип пути. Когда закончится жизненный путь, придется отвечать за все сделанные за жизнь поступки, а потому ценность имеют не полученные за жизнь удовольствия, а исполнение определенной Богом миссии (а это могут быть и страдания). Правда, если поклоняться идолу, то никто о жизненном пути не спросит. Идол не спрашивает, он требует жертв. Страшных жертв.
